Кольцо Дамиетте - Елена Гантимурова

– В этом зале мы работаем, – пояснил отец Доминго. Он взял из рук девушки лампу и установил на средний стол. – Это мое место. Еще у меня есть ученик, он молод и видит лучше, чем я. Он хорошо рисует, и мы доверяем ему писать орнаменты, а это очень тонкая работа.

Катарина, подойдя к ближнему к окну столу, с уважением посмотрела на кисти и краски. Рассмотрев начатый рисунок, она обратила внимание на многообразие оттенков:

– А какими красками вы пользуетесь? Привозите из Вены?

Ответ прозвучал неожиданно:

– Нет. – В голосе отца Доминго звучала гордость. – Госпожа составляет краски сама. Наверху есть лаборатория. А еще она делает там мази и притирания.

Катарина удивленно оглядела третий стол – с горой наваленных в беспорядке книг и свитков. Молнией пронзила догадка:

– Это ее стол? Госпожа Хедвиг тоже здесь работает?

– Уверяю вас, – наклонил голову монах, – госпожа очень искусна в переписывании книг. Только не трогайте ничего, – торопливо добавил он. – Госпожа не любит, когда перекладывают ее вещи.

– Я не буду, – поспешила заверить Катарина, с любопытством подходя к подставке с раскрытой книгой. «Как интересно! – она с завистью вгляделась в замысловатые узоры на странице. – Надо же, Хедвиг умеет переписывать книги!» Катарина любила читать, но рисовала плохо, а переписчик из нее и вовсе был никудышный.

Радуясь неожиданной слушательнице, отец Доминго пустился в пространные описания техник переписывания книг. Не особенно вслушиваясь в разъяснения монаха, Катарина рассматривала начатую Хедвиг работу. Фолиант раскрыт на странице, где остановилась переписчица. Сложная фигура заглавной буквы повторялась почти точно, а состоящий из цветов и листьев орнамент смотрелся ярче, чем в оригинале. Внимание девушки привлек незаконченный рисунок – в лужице растекшейся по столу темной жидкости лежали стрела и ярко-красный цветок. Катарина перевела взгляд на желтоватую обложку книги, из которой взят рисунок. Ее брови удивленно вскинулись вверх – «История ядов».

Пользуясь тем, что отец Доминго склонился над другим столом, Катарина пролистала страницы переписываемой Хедвиг книги. Еще на кухне, пока подруга выслушивала нотации, девушка поразилась обилию развешанных под высоким потолком пучков из трав. В поместье отца тоже выращивали полезные растения, а в лесу собирались травы, кухарки добавляли их для вкуса в разные блюда. Для лечения же растения использовали очень осторожно, травницы скрывали умение составлять разные сборы, боясь обвинений в колдовстве. Катарина знала от женщин несколько рецептов, могла сама подобрать сбор от головной боли или желудочной колики, но ни разу не встречала книги, в которой могла бы прочесть об этом. Найти такую книгу было не легким делом – всякая чрезмерно увлекающаяся знахарством женщина рисковала оказаться на костре, поэтому описывающие это занятие издания – большая редкость, их просто некому писать. За одно чтение такого тома можно поплатиться жизнью, а здесь, в замке Хоэнверфен, книга свободно лежит на полке.

«Хедвиг, как видно, ничего не боится», – подумала про себя Катарина, а вслух сказала:

– Какой красивый рисунок, и книга редкая.

– Да, – с готовностью откликнулся отец Доминго, – эту книгу по просьбе госпожи Хедвиг доставили из итальянского монастыря в Палермо, там тоже большая библиотека. Ее прислали на короткое время, и мы должны поторопиться, чтобы вернуть в срок.

– Госпожа интересуется ядами?

К удивлению, ответ монаха прозвучал уклончиво:

– Составление мазей требует особых знаний, и их можно почерпнуть из разных источников. Только Господу дано решать, что есть яд, а что нет.

Катарина проявила настойчивость:

– Она лекарства тоже делает? Госпожа Хедвиг занимается врачеванием?

Отец Доминго выпрямился, глядя прямо в глаза девушке, и веско произнес:

– Я боюсь, что из моего рассказа вы сделали неправильные выводы. Госпожа очень умна и умеет готовить разные сборы, время собирания трав для нашей кухни тоже определяет она. Аптекарь из Верфена говорил мне, что ее мази и притирания настолько хороши и тонко подобраны, что даже он иной раз не может определить состав. Однако, – тут голос монаха стал громче, он сердито отчеканивал каждое слово. – Хедвиг Лауфенбургская – не знахарка и не занимается врачеванием. Госпожа никого не лечит сама. Никогда! Все, что делается в лаборатории, она использует для себя или для нашей работы. – Он кивнул на расставленные на столах баночки с красками. – А если в замке кто-то заболел, то посылают в Верфен. Сейчас, дочь моя, – он дал понять, что следует сменить тему разговора, – вы можете выбрать что-то для чтения.

И он снова склонился над работой.

После такого отпора Катарина не решалась спрашивать что-то еще, хотя вопросы так и теснились в голове. Она отвернулась к ближайшему шкафу, взяв в руки первую попавшуюся книгу, и сделала вид, что внимательно листает страницы.

«Хедвиг занимается ядами… А девушка, умершая от неизвестной болезни в графской сокровищнице, как будто бы от укуса змеи – откуда здесь взяться змеям? – Могла она быть отравлена? Но это случилось давно, проверить ничего нельзя».

Катарина пролистнула страницы, не вглядываясь в текст.

«Ночью, когда воры проникли в сокровищницу, и была убита Мариам, никто ничего не слышал, все слуги спали. Даже, – Катарина вспомнила рассказ Ульриха, – графский оруженосец заснул, чего никак не должно случиться. Весь замок спал. Что-то подмешано в вино? Ульрих выпил немного вина, он сам сказал. А Хедвиг умеет составлять сборы, это слова отца Доминго. Где сбор, там и зелье. Сонное зелье».

Катарина вздохнула. Представить Хедвиг Лауфенбургскую, вылезающую ночью из окна замка по веревке, невозможно. Как, собственно, и днем тоже.

«Интересно, – хмыкнула она, – если Хедвиг составляет мази для себя, насколько это ей помогает?» – Они с Лаурой пытались определить возраст кузины графа, но разошлись во мнениях – Катарина склонялась к тому, что Хедвиг старше их лет на пять-семь, тогда как Лаура язвительно уверяла, что склонна называть Хедвиг тетушкой.

Катарина задумчиво постояла у шкафа с книгами, а затем подошла к монаху, твердо решив выяснить другой важный для нее вопрос:

– Отец Доминго, в графской сокровищнице мы видели одно кольцо, которое настолько знаменито, что герцог Леопольд включил его в брачный договор. Вы что-нибудь слышали об этом? Есть ли в библиотеке хоть что-то, что может рассказать о его истории? Хочется знать, кому оно принадлежало раньше, каков его путь, связанные с ним предания.

Монах нахмурился:

– Здесь, в тишине библиотеки, мы проводим дни в спокойствии и размышлениях. Переписывание книг требует сосредоточенности и погружения. Мы отделены от внешнего мира и не интересуемся им. И все же я знаю о приезде кортежа невесты и о скорой свадьбе. Мне известно также о пожелании герцога, внесенном в брачный договор – невеста обязательно должна надеть в день помолвки кольцо из числа сокровищ крепости Дамиетте.