Легенды нашего рока - Евгений Додолев

Имя Лебединского музобщественность вспомнила весной 2016 года, когда экс-певица Наталья Игоревна Ветлицкая разместила в соцсети клип «Если не любовь» столь же забытого исполнителя с припиской:

«Леху Лебединского совки запретили ставить в эфир. А радийщики ссут это делать самовольно, прям так и говорят. Ну тогда стасымихайловы им в зубы. А мы здесь Леху послушаем».

Этот пост вызвал полемику, и высказывания разных деятелей шоу-бизнеса я здесь воспроизведу без собственных комментов.

Дмитрий Шавырин: «Его на Радио Шансон часто крутят. А на других он просто не формат».

Михаил Козырев: «При всем уважении к его гражданской позиции смею предположить, что никакого запрета нет. И не “ссыт” никто, использую Вашу лексику. Просто это неталантливо. И запредельно пошло. Увы и ах».

Д.Ш.: «Целиком и полностью согласен. Сделано коряво и непрофессионально. Музыканты слабые. Впрочем у него никогда хороших песен по сути и не было и певец-то он слабенький. Короче, не Александр Гратта».

Наталья Ветлицкая: «Ну пипец, “гении” собрались; спасибо, стошнило».

Д.Ш.: «У нас с Козыревым опыт большой есть общения с музыкантами Мы оцениваем все с профессиональной точки зрения. Лебединский – это типичный шансон. Ни рок, ни попса дешевая. Голос слабенький. Песни – пошлые. И никто его не запрещает, просто он сегодня не актуален и не востребован. И ничего злого ил личного».

Н.В.: «Какой у тебя вкус, Дима? ты в музыке не бельмеса не понимаешь, и не понимал никогда. тоже мне музыкальный продюсер. Ты всю жизнь только всех критиковал, вот твое основное занятие».

М.К.: «Пошлость остается пошлостью вне зависимости от страны проживания и политической позиции. И недавно склепанный артистом опус на злобу дня страдает той же проблемой. В этом всем нет ни грана таланта. Ни на что не претендую и никаких советов не даю, только моя частная оценка. Отличается она от любого здешнего комментатора только тем, что больше 20 лет я слушаю примерно по сто песен в неделю, и ставлю в эфир то, что мне казалось талантливым. Это не тот случай».

Д.Ш.: «Я вот сейчас посмотрел его страницу, на которую подписан. Мат-перемат на ней. Злоба на Россию, защищает убийцу Савченко. И так далее. Ну какая у него гр. позиция? Не нравится, вали из страны. Чего вякать в пустоту. Оппозиционер давно подзабытый… У Алексея нет никакого роста, а только падение вниз. В том числе и в его постах в ФБ. Он реально не формат для радио. А на Шансоне плиз, звучит по 5–6 раз в день. Правда я это говно-радио не слушаю».

Н.В. «Да хватит Мише поддакивать. Ты Мише не пара. Ты то сам чего красивого и хорошего миру дал, чтобы других чморить?».

Д.Ш.: «Ты бы за свою жизнь послушала ты столько я. У меня коллекция почти в 12 тысяч дисков, своя газета “Джокер” была на бумаге и есть на ФБ сейчас. Я знаю о рок-музыке столько, сколько другие не знают. Меня, как и Мишу Козырева знают все и с удовольствием советуются. А дешевая попса – это не мое. Критиковал и буду. Благо есть много где о музыке писать».

Алексей Лебединский: «А ты думаешь, что у Козырева есть вкус? У него даже чувства юмора нет. Я не защищаю свое творчество. Я констатирую жлобскую сущность человека и ставлю под серьезное сомнение его вкус. А чтобы это выяснить, давайте поставим эксперимент – я сяду за рояль, а Козырев хоть за что-нибудь. А потом мы решим, кто из нас имеет вкус и вообще право рассуждать с таким апломбом о музыке, ок? Я серьезно».

Сергей Кальварский: «Лех, понимаю, что Мишино мнение тебе неприятно. Но так он думает. А высказано корректно, без хамства. Ты же и не должен всем нравится. Песню еще не слышал, поэтому своего мнения пока нет».

М.К.: «Как “жлобяра”, “хам” и “человек без чувства юмора”, который осмелился не будучи ни музыкантом ни звукорежиссером высказать свое мнение, на которое не имею право, тактично удаляюсь из данной беседы. Обнаружил удивительное соответствие аргументации артиста текстам и настроению своих шлягеров. То есть тут полная гармония: чувак как поет, так и полемизирует. А вот Ваши, Наталья, симпатии к этим песням реально озадачивают. Как-то не верится мне в любовь к этой нетленной пошлятине. Впрочем, предполагаю, что здесь дело в дружбе и личном знакомстве. Тогда все понимаю».

Н.В.: «Михаил, ну я же годами наблюдала ваше дурновкусие, хотя вы свой вкус таким естественно не считаете, и ничего, никогда вам в горло за это не вцеплялась и не выливала ушаты помоев. Так почему же вы тут у меня устроили шабаш? Вы начали оскорблять, не я. И вообще я не понимаю с какого потолка вы считаете себя экспертом экстра класса в области музыки. Вы никогда им не были».

Клип на песню кинчевской «Алисы» «Аэробика» стал первой киноработой «взглядовского» режиссера Кости Эрнста. И показан этот шедевр был в самой популярной программе СССР – «Взгляд». Я познакомил двух выдающихся Константинов летом 1989 года, а в выпуске программы от 10 ноября, приуроченном к Дню советской милиции, мы отэфирили Костин дебют.

Там вышла, конечно, та еще история. Эрнст вложился в эту работу багажом всем своих кинопознаний и снял не просто видео, но мини-кино на семь с половиной минут. Снимали это в квартире кинокритика Андрея Дементьева на Пятницкой (он сам много лет спустя снялся в роли Масимилиана Волошина в ленте «Зеркала» Марины Мигуновой).

Клип стартовал выразительным заходом на три с половиной минуты, где герой под приглушенный фон предпраздничного радио пробуждается в какой-то трэшовой коммунальной квартире, разглядывает себя в разбитом зеркале, ну и тому подобное. А потом, после всей этой надрывной и шедеврально адекватной тогдашней конъюнктуре красоты – под обработанную нарезку сталинского парада физкультурников, концерта «Алисы» на ленинградском Зимнем стадионе и стремительной проходки «Доктора Кинчева» по подвальному коридору, – идет собственно музыка.

О премьере первого музыкального номера культовой питерской команды известили всю советскую рок-общественность: соцсетей тогда не было, но формат «из уст в уста» функционировал настолько эффективно, что, когда Политбюро ЦК КПСС закрыло тот же «Взгляд», на митинг протеста вышло полмиллиона человек без всяких твиттеров.

И вот, стало быть, сижу я перед первой «Орбитой» (дневным эфиром «Взгляда» на Дальний Восток), штудирую верстку выпуска. Замечаю: под некий «музыкальный номер» отведено три минуты восемнадцать секунд. Озадаченно спрашиваю режиссера: это что у нас здесь? Невозмутимый Иван Демидов, лениво затягиваясь болгарской сигаретой, процедил, что он, мол, «поставил метку» по первому аккорду и приказал видеоинженерам все остальное отрезать. То есть попросту безжалостно кастрировать премьерную «нетленку». Хуясе, подумал я про себя. А вслух спросил: «Костя-то в курсе?» Ваня: «Ну да, они там с Любимовым в монтажной были».