Шелк и тайны - Мэри Джо Патни

— Я полагаю, вы должны знать, что я ференги, англичанин.

Абдул Вахаб поднял брови.

— Для ференги вы прекрасно говорите по-персидски. Заметен лишь легкий акцент, и я подумал, что вы — балучи из южного Афганистана. — Он перевел взгляд на Салеха. — Ну а вы-то, верно, не ференги?

Салех покачал закутанной в белый тюрбан головой.

— Нет, я узбек, как и вы. Другие члены нашего отряда — перс и тарги из Сахары. Ференги только Кхилбурн.

Кафила-баши задумчиво поглядел на Росса:

— А почему вы сказали мне об этом?

— На вашей ответственности благополучие каравана. Я не хотел бы навлекать на вас беду.

— Это достойный мотив. — Нахмурившись, Абдул Вахаб пригладил черную бороду. — Не ездите в Бухару, Кхилбурн, а не то станете сыном смерти, потому что эмир презирает всех европейцев. Подождите в Серахсе еще несколько дней, скоро пойдет караван в Хиву. А это — мой родной город. Там для ференги куда безопаснее.

«Все в один голос заявляют, что мне лучше не ездить в Бухару», — мрачно подумал Росс.

— У меня нет выбора. Я беспокоюсь о судьбе брата, британского офицера, который прибыл в Бухару с официальной миссией и был посажен эмиром в тюрьму.

Главный погонщик каравана сдвинул свои кустистые брови.

— Такой высокий светлый человек, вроде вас?

Волосы Иана были скорее каштанового оттенка, нежели светлыми, но ростом он был с Килбурна и очень светлокожий.

— Да, — кивнул Росс.

— Я собственными глазами видел, как несколько месяцев назад за дворцом эмира в Бухаре обезглавили ференги, по описанию похожего на вашего. В толпе говорили, что он солдат. — Абдул Вахаб сочувственно посмотрел на Росса. — Мне очень жаль, но наверняка казненный — ваш брат. Очень немногие ференги добираются до Бухары, и еще меньше их остается в живых. Вам не стоит продолжать путешествие, потому что теперь в этом нет смысла.

От слов кафилы-баши у Росса екнуло сердце. Несмотря на все разговоры и основанные на слухах свидетельства, в первый раз он встретил человека, который лично присутствовал при казни иностранца, предположительно Иана. Слабая надежда, еще теплившаяся в нем в Константинополе, померкла, и он вдруг решил, что совет кафилы-баши хорош. Пожалуй, следует закончить путешествие здесь. «Не только потому, что это разумнее, но и потому, что так я сумею избежать нескольких недель мучительного соседства с Джулиет».

И едва только в голову ему пришла мысль прервать путешествие, как у него перед глазами возник образ Джин Камерон. «Пожалуйста, Росс, прошу тебя», — умоляла она. Даже сейчас ему нечего было сказать о судьбе Иана, а у Джин тем более осталась бы слабая, хрупкая ниточка надежды.

И более того, Росс вдруг с мучительной ясностью понял, что не желает бежать от горько-сладкого общения с Джулиет.

— Ваш совет мудр, Абдул Вахаб, но я не могу вернуться без очевидных подтверждений. Если мой брат мертв, то эмир, возможно, позволит мне увезти тело в Англию.

Главный погонщик настроен был пессимистически, но все-таки кивнул:

— Будь по-вашему.

Желая больше разузнать о ференги, Росс спросил:

— А тот человек, которого казнили… В каком он был состоянии?

— В очень тяжелом. Почти скелет, с ужасными язвами по всему телу, походил на старика. — Абдул Вахаб поморщился. — Знаете, эмир приказал выращивать специальных паразитов в Черном колодце, чтобы узники еще сильнее мучились. Не думаю, что ференги долго бы продержался в тюрьме. По крайней мере меч прервал его дальнейшие страдания.

— Мой брат, наверное, погиб как смелый человек, — чуть ли не утвердительно произнес Росс.

— Да, верно. Несмотря на то что здорово ослаб, он стоял прямо и правой рукой сделал знак креста перед грудью, а потом заговорил на своем языке. Точно сказать не могу, но я думаю, что он препроводил свою душу христианскому Богу. — Кафила-баши почтительно склонил голову. — Воину больше подобает погибнуть в бою, но уверяю вас, он не опозорил ни самого себя, ни своих родных.

Росс слегка удивился, ибо шурин его никогда не был религиозным, а знак креста вряд ли распространен среди шотландских пресвитерианцев. Но, поразмыслив немного, Росс пришел к такому выводу. Помимо того, что само многомесячное заключение могло изменить духовные верования любого человека, то, что Иан перекрестился, означало, что этим последним жестом он бросил вызов своим мучителям, публично провозглашая свою национальность и религию. «Даже перед смертью его не сломили. Возможно, это хоть в какой-то мере утешит его родных».

— Благодарю за подробные сведения, Абдул; Вахаб. — Росс встал. — В качестве компенсации за то, что мое присутствие может доставить вам беспокойство, сообщаю: мы с моим слугой Джелалом хорошо вооружены и с удовольствием воспользуемся своим оружием, если придется защищать караван.

— Бог милостив, и ваше оружие не понадобится, но я рад слышать, что оно у вас имеется. — В комнату вошли еще два человека, и главный караванщик, кивнув на прощание, обратился к посетителям.

Росс и Салех вышли. Похоже, дела складываются не так уж плохо. «Кафила-баши вроде бы человек способный и терпимый, и если нам повезет, мы пересечем Каракумы без особых происшествий. Поскорее бы закончить путешествие!

К несчастью, придется рассказать Джулиет все, что! слышал о ее брате. А этого мне вовсе не хочется делать».

Джулиет прислонилась к стене караван-сарая, скрестив руки на поджатых коленях, и праздно наблюдала, как Мурад разводит огонь, чтобы приготовить ужин. Прошел целый день, и молодой перс прекратил попытки завязать беседу, поскольку «тарги» отвечал на его поползновения либо молчанием, либо очень односложно. Джулиет грубила нарочно, понимая, что подружиться с молодым человеком было бы чистым безрассудством. Чем меньше Мурад о ней знает, тем лучше.

Женщина сменила положение, чтобы хоть немного ослабить натяжение ленты, которую она носила под одеждой для того, чтобы сделать более плоской грудь. Раньше ей не приходилось беспокоиться об этом, и если она и носила постоянно мужское платье, то по большей части из соображений удобства, а отнюдь не для того, чтобы скрыть пол. Однако на сей раз все обстояло иначе, поэтому ей приходилось соблюдать меры предосторожности. Зная, что ей придется одеваться так постоянно, она намеренно выбрала широкий лоскут. Но все равно «корсет» досаждал ей. Слава Богу, было не очень жарко, ибо зной выносить в таком одеянии было бы куда сложнее.

Окинув взглядом двор, она увидела, как Росс с Салехом пробираются между кострами и дремлющими верблюдами. Росс словно сросся с азиатской одеждой: трудно было поверить, что он английский аристократ. Лицо Джулиет было надежно скрыто покрывалом, поэтому она даже улыбнулась, отметив про себя, что сейчас он похож на восточного аристократа. «С такой внешностью ничего уж не поделаешь, все равно он будет выделяться в толпе».