Зона ужаса - К. Р. Александр

– Уверена. – Она решительно кивает. – Мы должны положить конец страхам. Все мы.

Каролина

Мне совершенно не хочется быть на кладбище. И всё же я здесь, причём с теми, на чью поддержку меньше всего рассчитывала. Мы бредём по длинной извилистой дороге к тому самому месту, мысли о котором преследуют меня весь год.

С каждым шагом надо мной смыкаются земляные стены. С каждым вдохом в лёгкие набивается грязь.

Но я не остановлюсь! Не сдамся!

Хочу помнить мамин смех, улыбки и любовь, в которой я купалась. Не хочу связывать с ней только страх и боль. Нужно от этого избавиться.

Я бросаю взгляд на Эйприл.

Вместе мы положим конец кошмарам. Мне и в голову не приходило обратиться за помощью к кому-то из этой четвёрки. Я знала, что после той ночи на кладбище они столкнулись с чем-то плохим, но за последний год научилась полагаться лишь на себя. И вот поняла: в одиночку я ни за что не справлюсь.

Весь этот год пыталась, и каждый раз безуспешно.

Я веду ребят в единственное место на всём кладбище, куда боюсь заходить. В то самое место, о котором с тревогой думала, читая записку. Не к надгробию со светильником-тыквой и секретами, нет. Туда, где намного ужасней. По крайней мере для меня.

Мамина могила расположена в маленькой рощице.

Ей нравился лес, и папа захотел, чтобы она всегда чувствовала себя так, будто находится в нём.

Мы пришли. Ноги становятся ватными, я приваливаюсь к Эйприл. Она ничего не говорит, не жалуется, не отталкивает.

Вот и надгробие.

ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ…

Перед глазами всё плывёт.

Наверняка я ошиблась.

Моргаю, протираю глаза. Нет. Невозможно.

ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ КАРОЛИНА НОУЛЗ

– Пора, – произносит чей-то голос, и моё сердце ухает вниз.

– Мама?

Она стоит рядом в длинном белом платье. Волосы тяжело спадают на плечи, будто её застигло дождём. Точь-в-точь такой её и помню.

Мама поворачивается ко мне, глаза вспыхивают голубизной. Наверное, игра света.

– Да, сладенькая. Пришло время присоединиться ко мне. Я скучала по тебе, милая. Иди к мамочке.

Сердце стискивает такая боль, что я падаю на колени.

– В каком смысле?

Впрочем, я и так знаю, что она имеет в виду.

Видение с могилой всё реальнее. Я вспоминаю, как потеряла маму, как первые комья с раскатистым звуком упали на крышку гроба, как её тело поглотила земля. Стоял прохладный голубой день, совсем как этот. Меня окружали люди, но я чувствовала себя такой одинокой.

– Пока, Солнечный Зайчик. Мой маленький ангел. Ты так пылко боролась, но теперь можешь отдохнуть. Отдохнуть со мной вместе.

Не знаю, откуда мама взяла лопату, но она вручает её мне. Та сверкает на солнце, как белозубая улыбка. Мамина улыбка.

– Ты знаешь, что делать, милая. Присоединяйся. Присоединяйся ко мне.

Её улыбка становится шире. Я чувствую вес лопаты в руке. Мамины глаза пылают голубизной.

Она обходит меня сзади, кладёт руки на плечи. Наклоняется и шепчет на ухо:

– Без меня ты никому не нужна. Одна я тебя любила. Остальные только притворяются.

В клинке лопаты мелькает мамино отражение. Только это больше не она.

Клоун!

Красногубая ухмылка делит лицо пополам. А глаза голубые, как самая жаркая часть пламени.

– Давай же! – говорит он.

Знакомый голос.

Этого же клоуна я видела, когда той ночью шла с кладбища. Его же замечала в мимолётных отражениях и среди лиц в толпе. Он тот, кто преследует не только меня, но и остальных. Играет с нами.

Не позволю больше себя мучить, не позволю с собой играть!

– Нет!

Я собираюсь развернуться и хорошенько ему врезать, но он уже исчез. Видение, а может, галлюцинация рассыпается. Я стою на могиле матери с палкой в руках и смотрю на ребят. Это мои друзья. Не знаю, был это клоун или призрак моей мамы, но его нигде не видно.

Эйприл шагает вперёд, словно вдруг оживая. Остальные подтягиваются следом, встряхиваясь и дико озираясь.

– Что это было? Что ты сделала? – спрашивает Эйприл. – Клоун… я видела, как ты разговаривала с клоуном, но мы не могли шелохнуться.

– Он убеждал меня выкопать собственную могилу, – я еле заканчиваю фразу. – Прикидывался моей мамой. Хотел, чтобы я от всего отказалась. – Я нервно сглатываю и выдавливаю из себя улыбку. – Кажется, он напуган. По-моему, мы близко.

Дешон почти не слушает. Смотрит куда-то мне за спину округлившимися глазами.

– Думаю, ты права, – с ужасом в голосе произносит он. – Только, по-моему, мы не близко… мы там, где нужно.

Я оборачиваюсь.

Мамина могила исчезла. Вокруг, сплетаясь кронами, высятся толстые деревья. У корней торчат старые надгробия. И там, среди спутанных корней, земли и старых могил темнеет зев пещеры. Из глубины манит дрожащий голубой огонёк.

Я вглядываюсь. Уже чувствую, как вокруг смыкается земля. Как же не хочется лезть в эту пещеру!

Стискиваю палку, которой пытался одурачить меня клоун. В глубине души я знаю: мама не хотела бы, чтобы я сдалась. Не хотела бы, чтобы потеряла её навсегда, похоронила все светлые воспоминания под страхом и горечью потери. Не хотела бы, чтобы я считала себя никому не нужной. Нет.

Она бы хотела, чтобы я дралась!

– Ладно, – говорю я, стискивая кулаки. – Идёмте.

Дешон

– Мы что, правда туда полезем? – спрашивает Кайл.

Я поминутно оглядываюсь: вдруг выскочит клоун? Но в небе мирно чирикают птички, а пещера манит своей тёмной глубиной. Так или иначе, у нас нет выбора. Здесь всё закончится.

Как и чем – не имею понятия. Я до сих пор не нашёл способ победить чудовище.

Эйприл подходит и берёт меня за руку. Её пальцы дрожат, и я вначале теряюсь, но через миг понимаю, что она не утешить хочет, а сама ищет поддержки.

Я пожимаю её тёплую ладонь. Эйприл благодарит меня слабой улыбкой.

Тут я и осознаю: неважно, что мы не знаем, как дать отпор этому призраку или монстру. Мы вместе, наконец-то вместе! И мы с ним покончим. Не знаю как, но покончим.

– Ага, полезем, – говорю я и включаю фонарик на телефоне, после чего веду всех во тьму.

– Как думаешь, что мы там найдём? – шепчет Эйприл.

– Понятия не имею. Скоро выяснится.

Она кивает, словно этого ответа достаточно.