В диких условиях - Джон Кракауэр

Читая об этих монахах, не можешь не восхищаться их смелостью, безрассудной чистотой помыслов и силой духовных страстей. Читая об этих монахах, невольно вспоминаешь и Эверетта Рюсса с Крисом Маккэндлессом.

Умирающий в глуши турист описал в дневниках свои мучения.

АНКОРИДЖ, 12 сентября (Ассошиэйтед Пресс) – В прошлое воскресенье в расположенном в глубинных районах Аляски лагере был обнаружен мертвым молодой турист, погибший в результате несчастного случая. Кто это был, пока никто сказать не может. Но обнаруженные в лагере дневники и две записки рассказывают душераздирающую историю об отчаянных попытках молодого человека выжить и о том, как неумолимо таяли его шансы на выживание.

Из дневниковых записей следует, что этот человек, предположительно американец в возрасте около тридцати или немного за тридцать, получил ранение при падении и в течение трех с лишним последующих месяцев не имел возможности покинуть окрестности своего лагеря. В них рассказывается, что он пытался охотиться на животных и питаться дикими растениями, чтобы избежать голодной смерти, но, несмотря на это, все больше и больше выбивался из сил.

Одна из его записок, адресованная тем, кто мог оказаться в его лагере, пока он бродит по окрестностям в поисках еды, содержит просьбу о помощи, а во второй он прощается с этим миром…

В результате вскрытия тела, произведенного коронером Фэрбенкса, было установлено, что этот человек погиб от голода. Произошло это, вероятнее всего, в конце июля. При осмотре найденных в лагере вещей представителям правоохранительных органов удалось найти упоминание имени, предположительно принадлежавшего погибшему. Тем не менее, они отказались обнародовать это имя до тех пор, пока личность погибшего не будет окончательно установлена.

THE NEW YORK TIMES,13 СЕНТЯБРЯ 1992 ГОДА

К моменту публикации этой газетной заметки полиция штата Аляска уже целую неделю билась над загадкой личности умершего туриста. В момент смерти Маккэндлесс был одет в синюю толстовку с логотипом базирующейся в Санта-Барбаре компании по эвакуации и утилизации старых автомобилей. Тем не менее, работники компании сказали связавшимся с ними полицейским, что ни о самом владельце толстовки, ни о том, как она к нему попала, они ничего не знают. Многие из записей в найденном рядом с телом коротком и малопонятном дневнике представляли собой лаконичные описания местной флоры и фауны, и это навело полицию на мысль о том, что умерший был биологом. Но и эта версия в конечном итоге оказалась тупиковой.

Десятого сентября, то есть через три дня после выхода Times с заметкой о погибшем туристе, та же самая статья была опубликована на первой странице местной Anchorage Daily News. Увидев заголовок и сопровождавшую заметку карту с указанием, что тело было обнаружено на Стэмпид-Трейл в сорока километрах от Хили, Джим Гэллиен почувствовал, как по его телу побежали мурашки. Алекс. Гэллиен до сих пор хранил в памяти образ симпатичного, хоть и странноватого парнишки, топающего прочь по тропе в сапогах на два размера больше… в тех самых старых коричневых «экстратафах», которые он уговорил юношу взять себе в момент расставания. «Судя по статье и по содержавшейся в ней скудной информации, это был он, – говорит Гэллиен. – Поэтому я позвонил в полицию штата и сказал, что вроде бы подвозил этого парня».

«Да неужели? – ответил поднявший трубку полицейский по имени Роджер Эллис. – Откуда такие мысли? Просто за последний час вы уже шестой, кто звонит нам сказать, что знает его имя». Но Гэллиен не отступал, и чем дольше он говорил, тем меньше скептицизма звучало в голосе Эллиса. Гэллиен описал несколько не упомянутых в газете предметов снаряжения, и его описания совпали с вещами, найденными рядом с телом. А потом Эллис заметил, что первая из загадочных записей в дневнике неизвестного гласит: «Выехал из Фэрбенкса. Сижу с Гэллиеном. День кролика».

К этому моменту полицейские уже проявили фотопленку из «Минолты» погибшего и обнаружили на ней несколько кадров, на которых явно был запечатлен сам владелец камеры. «Когда они приехали с этими фотографиями ко мне на работу, – говорит Гэллиен, – сомнений не осталось. На карточках был Алекс».

Поскольку Маккэндлесс назвался Гэллиену уроженцем Южной Дакоты, полиция немедленно перенесла поиски ближайших родственников погибшего туда. В ответ на ориентировку пришли сведения о пропавшем без вести человеке по фамилии Маккэндлесс. Он исчез из восточной части штата (по странному совпадению, из небольшого городка, расположенного всего в тридцати километрах от Картаге, где жил Уэйн Уэстерберг), и некоторое время полицейские думали, что на Аляске обнаружили именно его. Но и этот след в конечном итоге оказался ложным.

Уэстерберг же с прошлой весны, то есть с тех пор, как пришла открытка из Фэрбенкса, никаких новостей от приятеля, известного ему под именем Алекс Маккэндлесс, больше не получал. Тринадцатого сентября он катил по пустынной ленте шоссе неподалеку от Джеймстауна в Северной Дакоте. Его машина возглавляла колонну комбайнов, возвращавшихся в Картаге после четырех месяцев работы на уборке урожая в Монтане. Внезапно у него в кабине включился передатчик. «Уэйн! – раздался встревоженный голос одного из работников его бригады, управлявшего другой машиной. – Это Боб. У тебя радио включено?»

«Уэйн на связи. Слушаю тебя, Бобби. Что случилось?»

«Быстро включай радио и послушай Пола Харви. Он рассказывает про какого-то парнишку, что умер с голоду где-то на Аляске. Копы не знают, кто он такой. А по всему очень похоже, что это Алекс».

Успев настроиться на нужную волну и послушать финал репортажа Пола Харви, Уэстерберг был вынужден согласиться: как ни прискорбно, но по краткому описанию и нескольким подробностям неизвестный был слишком похож на его друга.

Добравшись до Картаге, расстроенный Уэстерберг позвонил в полицию штата Аляска, чтобы рассказать все, что знал о Маккэндлессе. Однако к этому моменту история погибшего странника с выдержками из его дневника прокатилась по передовицам почти всех газет страны. В результате на полицейских обрушился вал звонков от людей, якобы знавших туриста, и к Уэстербергу они отнеслись с еще большим недоверием, чем к Гэллиену. «Коп сказал мне, что он принял уже с полторы сотни звонков от людей, представлявшихся его родителями, друзьями да братьями, – говорит Уэстерберг. – В общем, к этому моменту мне уже надоело, что меня все время отфутболивают, и я ему сказал: "Слушай, я никакой не телефонный псих. Я знаю, кто этот парень. Он у меня работал. У меня вроде даже номер его социального страхования где-то остался"».

Покопавшись в документах в офисе своего элеватора, он нашел две заполненные Маккэндлессом налоговых формы. В верхней части одной из них, датированной его первым визитом в Картаге в 1990 году, тот написал «[от налогов] освобожден освобожден освобожден освобожден», а в графе «Имя» – Айрис Тваюмать. Адрес: «Не твое собачье дело». Номер социального страхования: «Все время забываю».

Но на второй форме, заполненной 30 марта 1992 года, то есть за пару недель до отъезда на Аляску, он подписался своим настоящим именем «Крис Дж. Маккэндлесс», а в поле для номера социальной страховки указал «228-31-6704». Уэстерберг еще раз позвонил на Аляску. На этот раз к его звонку отнеслись с полной серьезностью.