В диких условиях - Джон Кракауэр

Номер социального страхования оказался подлинным и позволил установить, что местом постоянного проживания его владельца является северная Виргиния. Полицейские Аляски связались с правоохранительными органами этого штата, а те, в свою очередь, принялись проверять всех Маккэндлессов, зарегистрированных в базе телефонных номеров. Уолт и Билли Маккэндлесс к этому моменту уже переехали на побережье Мэриленда и отключили телефон в Виргинии, но старший сын Уолта от первого брака остался в Аннандейле, и его имя было в телефонной книге. И вот, поздно вечером 17 сентября, Сэму Маккэндлессу позвонил детектив уголовного розыска графства Фэрфакс.

Сэм, который был на девять лет старше Криса, несколько дней назад видел в The Washington Post небольшую заметку о погибшем туристе, но признался, что: «Мне даже в голову не пришло, что это может быть Алекс. У меня и мысли такой не возникло. В этом есть злая ирония судьбы, потому что, прочитав статью, я еще подумал: "Боже, какая жуткая трагедия. Как же мне жаль родных этого парня, кем бы они ни были. Очень печальная история"».

Детство и юность Сэм провел в Калифорнии и Колорадо с матерью, в Виргинию переехал только в 1987 году, уже после того, как Крис отправился в Атланту учиться в колледже, и по этой причине своего сводного брата знал не очень близко. Тем не менее, когда детектив начал рассказывать о погибшем туристе и спрашивать его, не подходит ли под описание кто-нибудь из его знакомых или родственников, Сэм, по его собственным словам, «сразу понял, что это Крис. Тот факт, что он уехал на Аляску, что ушел в глушь в одиночестве, все совпадало».

По просьбе детектива Сэм приехал в Полицейский департамент графства Фэрфакс, чтобы увидеть присланную факсом из Фэрбенкса фотографию неизвестного. «Это был сильно увеличенный снимок головы погибшего, – вспоминает Сэм. – У него были длинные волосы и борода, а Крис всегда коротко стригся и брился начисто. Ко всему, лицо было измождено до предела. Но я сразу его узнал. Никаких сомнений, это был Крис. Я вернулся домой за женой, взял Мишель с собой и поехал в Мэриленд рассказать обо всем отцу и Билли. Я представления не имел, как буду с ними разговаривать. Что говорят родителям, когда их ребенок мертв?»

Вдруг все переменилось, тон, воздух, неизвестно, как думать и кого слушаться. Словно водили всю жизнь за руку, как маленькую, и вдруг выпустили, учись ходить сама. И никого кругом, ни близких, ни авторитетов. Тогда хочется довериться самому главному, силе жизни, или красоте или правде, чтобы они, а не опрокинутые человеческие установления управляли тобой, полно и без сожаления, полнее, чем бывало в мирной привычной жизни, закатившейся и упраздненной.

Борис Пастернак,

Доктор Живаго

АБЗАЦ, ВЫДЕЛЕННЫЙ В ОДНОЙ ИЗ ОБНАРУЖЕННЫХ РЯДОМ С ТЕЛОМ КРИСА МАККЭНДЛЕССА КНИГ.

НА ПОЛЯХ КНИГИ НАД АБЗАЦЕМ РУКОЙ МАККЭНДЛЕССА НАПИСАНЫ СЛОВА «НУЖНО НАЙТИ САМОЕ ГЛАВНОЕ».

Сэмюэл Уолтер Маккэндлесс-младший – это бородатый неразговорчивый человек пятидесяти шести лет с зачесанными назад с высокого лба длинными седыми волосами. Очки в тонкой металлической оправе делают этого высокого и крепко сложенного мужчину похожим на университетского преподавателя. Через семь недель после того, как на Аляске, в синем спальном мешке, сшитом сыну Билли из комплекта «сделай сам», было обнаружено тело Криса, Уолт провожает глазами проходящие прямо под окном его таунхауса парусные лодки. «Как же так вышло? – размышляет он вслух, не отрывая невидящего взгляда от глади Чесапикского залива. – Как мог такой сострадательный и внимательный парень принести столько боли своим родителям?»

Дом Маккэндлессов в Чесапик-Бич в Мэриленде обставлен с идеальным вкусом. В нем царит чистота и абсолютный порядок. Из больших панорамных окон открывается прекрасный вид на залив. На лужайке перед домом припаркованы большой внедорожный «Шевроле» и белый «Кадиллак», в гараже бережно хранится скрупулезно отреставрированный «Шевроле Корвет» 1969 года, у причала стоит девятиметровый прогулочный катамаран. На обеденном столе в гостиной вот уже много дней лежат четыре больших листа картона с фотографиями, на которых зафиксированы все этапы короткой жизни Криса.

Медленно переходя от плаката к плакату, Билли показывает совсем еще маленького Криса верхом на деревянной лошадке, восторженного восьмилетнего Криса в желтом плаще во время первого в жизни турпохода, Криса, в первый раз идущего в школу. «Самое страшное, – говорит Уолт, склонившись над фотографией Криса, весело кривляющегося на каком-то семейном празднике, и его голос еле заметно меняется, – в том, что теперь его просто нет и не будет с нами рядом. Я проводил с Крисом очень много времени. Наверно, больше, чем со всеми остальными своими детьми. Он нас слишком часто расстраивал, но мне очень нравилось быть в его компании».

Уолт одет в серые спортивные брюки, теннисные туфли и сатиновую бейсбольную куртку с логотипом Лаборатории реактивного движения. Неформальная одежда не скрывает его властного характера. В своей таинственной области, передовой технологии, носящей название «радары с синтезированной апертурной решеткой», или САР, он считается настоящим светилом. Технология САР стала неотъемлемым компонентом любого важного космического проекта с 1978 года, когда на околоземную орбиту был выведен первый оснащенный системой САР спутник «Seasat». И руководителем прорывного проекта «Seasat» в NASA был Уолт Маккэндлесс.

В первой же строке резюме Уолта указана степень допуска: «совершенно секретные документы Министерства обороны США». Чуть ниже приводятся сведения об опыте работы: «Провожу частные консультации в области проектирования удаленных датчиков и спутниковых систем, а также по сопутствующим темам обработки получаемого сигнала, предварительного преобразования данных и извлечения информации». Коллеги считают его блистательным ученым.

Уолт привык быть главным. Окружающих он подчиняет себе почти бессознательно и рефлекторно. В тихом и размеренном, как у большинства выходцев с американского Запада, голосе то и дело проскальзывают железные нотки, а привычка стискивать зубы выдает избыток внутренней нервной энергии. Даже на другом конце комнаты чувствуется, как гудит в его кровеносной системе высоковольтное электричество. Смотря на него, безошибочно понимаешь, у кого Крис унаследовал свою эмоциональную силу.

Слова Уолта никто мимо ушей не пропускает. Если что-то или кто-то вызывает его неудовольствие, он начинает щурить глаза и начинает говорить короткими, резкими фразами. По словам родственников, Уолт еще остается человеком, склонным к резким переменам настроения, и может становиться мрачным и угрюмым, но в последние годы волатильность его темперамента начала сходить на нет. В 1990 году, когда Крису удалось улизнуть от родных и знакомых, в Уолте что-то переменилось. Исчезновение сына напугало и отрезвило отца, он стал человеком более мягким и толерантным.

Уолт вырос в Колорадо, в агрогородке Грили, на продуваемых всеми ветрами равнинах у границы с Вайомингом. Будучи смышленым и целеустремленным юношей, он получил грант на учебу в Университете штата Колорадо в расположенном неподалеку Форт-Коллинсе. Чтобы сводить концы с концами, он на протяжении всей учебы подрабатывал, где только мог. Некоторое время он даже работал в местном морге. Но более или менее постоянный доход ему приносило участие в популярном джазовом квартете Чарли Новака. Джаз-бэнд Новака выступал в прокуренных местных барах и кабаках с кавер-версиями танцевальных хитов и старых джазовых стандартов. Не растерявший природного таланта и по-прежнему увлеченный музыкой Уолт до сих пор время от времени дает концерты на профессиональной сцене.