Робинзоны Космоса - Франсис Карсак

— Да, приятного мало, — согласился Мишель. — Если ссвисы объявят всеобщую мобилизацию, нам придется худо, несмотря на превосходство вооружения. Ты заметил, что они не боятся огнестрельного оружия? Да и боеприпасов у нас негусто?..

— И все же я хочу добраться до этой Сигнальной горы. Ведь только в горах или у их подножий можно надеяться найти руду. Мы сделаем быстрый рейд.

Утром перед отъездом пришлось сменить проколотую стрелой шину: пробоина расширилась. Наконец мы двинулись в путь. Местность незаметно повышалась, потом стала холмистой, изрезанной ручьями, через которые машина не всюду могла пройти. В одной маленькой долине я заметил в скалах зеленоватые прожилки: это был гарниерит — довольно богатая никелевая руда. И вообще долина оказалась настоящей рудной сокровищницей. К вечеру у меня уже были образцы никеля, хрома, кобальта, марганца и железа, а главное — великолепного каменного угля, который мощными слоями выходил прямо на поверхность. О такой удаче можно было только мечтать!

— Здесь будет наш металлургический центр, — сказал я.

— А ссвисы? — возразил Поль.

— Будем жить, как американские пионеры героических времен. Почва здесь, по-видимому, плодородная. Будем распахивать целину, добывать руды и сражаться, если потребуется. Во всяком случае, здесь нет гидр, они исчезли на второй день нашего путешествия, и это одно стоит всего остального.

— Да будет так! — согласился Мишель. — Ура! Да здравствует Кобальт-Сити. Но как мы перетащим сюда все наше оборудование и машины?

— Как-нибудь перевезем. Сначала надо запастись нефтью, а это не так-то просто.

Мы свернули на север, потом на запад. В шестидесяти километрах от долины я обнаружил залежи бокситов.

— Да ведь здесь сущий рай для геологов! — не выдержала Мартина.

— Нам повезло, — отозвался я и добавил, уже думая о своем: — Надеюсь, повезет и дальше…

Все это утро я ломал себе голову над одной задачей: нельзя ли как-нибудь заключить союз со ссвисами или хотя бы с некоторыми из них?

Вероятно, здесь обитало множество враждующих между собой племен. Нельзя ли привлечь хоть часть ссвисов на свою сторону? Но для этого прежде всего нужно было завести с «кентаврами» какие-то иные отношения — помимо обмена выстрелами.

— Если мы еще столкнемся со ссвисами, — проговорил я, обращаясь ко всем, — надо захватить хотя бы одного живым.

— Это еще зачем? — удивился Поль.

— Попробуем узнать язык ссвисов или научим их нашему. Это может пригодиться.

— Вы полагаете, что ради такого опыта стоит рисковать жизнью? — осведомился Вандаль, хотя сам только и мечтал о подобной возможности.

Я изложил свой план. А вскоре случай помог его осуществить.

На следующий день, едва тронувшись с места, мы вынуждены были остановиться из-за неполадки в машине. Пока Поль возился с мотором, на наших глазах произошла короткая схватка между тремя красно-коричневыми ссвисами, каких мы уже встречали, и десятком других, меньшего роста с черной блестящей кожей. Красные защищались отчаянно и уложили пять нападающих, но сами пали под градом стрел. Победители, не подозревая о нашем присутствии, принялись терзать поверженных.

Я дал по ним очередь из автомата, трое черных ссвисов упали, остальные обратились в бегство. Тогда я вышел из-за деревьев, которые нас скрывали. Один из красных ссвисов попробовал подняться, но тут же упал: в его конечностях сидело пять стрел.

— Вандаль, дружище, постарайтесь его спасти! — попросил я.

— Сделаю, что могу, но не ручаюсь, я ведь очень плохо знаю их анатомию. Впрочем, — добавил Вандаль, осмотрев ссвиса, — ранения, кажется, легкие.

Ссвис лежал недвижимо, все три его глаза были закрыты, и только по тому, как ритмично поднималась и опадала грудь «кентавра», можно было понять, что он жив. Вандаль начал извлекать стрелы. Ему помогал Бреффор, который, прежде чем стать антропологом, изучал медицину.

— Анестезии не даю, — проговорил Вандаль, — не знаю, выдержит ли он.

В течение всей операции ссвис не шевельнулся, лишь короткая дрожь временами пробегала по его телу. Бреффор наложил повязку, на которой быстро проступили желтые пятна. Потом мы перенесли раненого в грузовик (он был не очень тяжел: пожалуй, килограммов семьдесят, как определил Мишель) и уложили на импровизированное ложе из травы и одеял. Все это время ссвис не открывал глаз. Зато когда поломка была устранена и мотор завели, он заволновался и… впервые заговорил! Это был поток щелкающих, странно ритмичных слогов, которые, казалось, состояли из одних свистящих согласных. Ссвис пытался встать, и нам пришлось его удерживать вчетвером: так он был силен. Тело его на ощупь казалось очень твердым и в то же время было удивительно гибким. Постепенно пленник успокоился, и мы его отпустили. Я сел к столику кое-что записать в свой дневник, захотел пить и налил себе стакан воды. Приглушенный возглас Вандаля заставил меня обернуться: приподнявшись наполовину, ссвис протягивал руку.

— Он просит пить, — сказал Вандаль. Я протянул стакан. Ссвис взял его, недоверчиво осмотрел, потом выпил воду. Тогда я решил сделать опыт. Наполнив стакан, я произнес: «Вода». Ссвис сразу же понял и с поразительной точностью повторил: «Вода».

Я показал ему пустой стакан. Он повторил за мной: «Такан». Я отхлебнул глоток и сказал: «Пить». Он повторил: «Пить». Я вытянулся на койке в позе спящего, закрыл глаза и сказал: «Спать». Ссвис переделал это слово в «пать». Я показал на себя: «Я». Повторив мой жест, ссвис произнес: «Взлик». Что это было, перевод местоимения «я» или его имя? Подумав, я рассудил, что второе, пожалуй, вернее. Но тогда он решит, что меня зовут «я»!

Усложняя опыт, я проговорил:

— Взлик спать.

Он мне ответил:

— Вода пить.

Мы разинули рты. Это существо было наделено невероятной сообразительностью! Я тут же налил ссвису воды, и он ее выпил. Мне хотелось продолжить урок, но Вандаль напомнил, что ссвис ранен и, наверное, измучен. И правда, наш пленник сам сказал: «Взлик пать» — и вскоре уснул.

Вандаль сиял.

— Если они все такие способные, мы скоро передадим им многое из наших знаний!

— Пожалуй, — согласился я с кислой миной. — И через пятьдесят лет они будут на нас охотиться с ружьями! Впрочем, так далеко нечего загадывать. Ясно одно: если мы договоримся, они будут бесценными союзниками.

— А почему бы нам не договориться? — вмешался Бреффор. — Ведь мы спасли ему жизнь?

— Ну да, одному спасли, а десяток других перестреляли. И может быть, даже из его племени.

— Но ведь они на нас напали!

— Мы вторглись на их земли. И если они объявят нам войну… тогда мы волей-неволей окажемся в положении Кортеса среди ацтеков, с той лишь разницей, что ацтеки боялись ружей и лошадей, а ссвисы не боятся ничего. Так что… надо о нем позаботиться получше. В нашем положении ничем нельзя пренебрегать.