Песнь Давида - Эми Хармон

Я кивнул. Мне тоже нравилась Милли, и я тоже был за них счастлив. Подавив желание выругаться, я продолжил:

– По словам Милли, следующую ночь он тоже провел у нее. Она сказала, что Таг был в хорошем настроении и нормально себя чувствовал. Судя по всему, его не беспокоил удар в голову.

– Я не удивлен. Никто не умеет держать удар так, как Таг, – восхищенно произнес Кори.

– Он ушел до того, как она проснулась, но оставил послание, в котором просил не беспокоиться и сказал, что он просто уехал повидаться с родными. Мол, они уже очень давно не собирались вместе.

– Ты звонил его семье? – спросил Майки.

– Само собой. Он к ним не приезжал и даже не рассказывал о таком намерении, так что они его не ждали.

– Таг собирался поехать в Даллас? Дорога туда долгая, ехать как минимум дня два. Ты звонил в дорожную полицию?

Я покачал головой:

– Не думаю, что он действительно собирался в Даллас. Кажется, он просто пытался выиграть себе время. Эти документы были подписаны шесть дней назад.

– Выиграть время для чего? – спросил Аксель, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Чтобы разобраться со своим дерьмом. Чтобы уладить все дела, – угрюмо ответил я.

– Три недели назад Таг назначил Винса своим менеджером и повысил Лео. Винс сказал, что имени Тага больше нет в расписании бара. Он думал, это потому, что Таг устал столько работать. Он торчал там каждый вечер после ухода Моргана, – добавил Аксель.

Кори выдал череду ругательств, и все остальные показали на банку на столе, наполненную четвертаками, с наклейкой «ГЕНРИ». Очевидно, они клали туда монету всякий раз, когда позволяли себе неуместно выражаться.

– Ты сливаешь в эту банку всю свою зарплату, Мангум, – вздохнул Майки, хотя что-то мне подсказывало, что никто не заставит его платить.

– Значит, никто не говорил с ним минимум две недели и Милли видела его последней? – повторил Аксель. Он провел руками по своему светлому короткому ежику, не потревожив ни единого волоска.

– Похоже, последним видел его юрист, – возразил я, все еще не отойдя от шока из-за документов в моих руках.

– Как Милли? – поинтересовался Майки. – Что она думает по поводу всего этого?

– Она в очень собранной панике, – честно ответил я. – Она этого не говорит, но я уверен, что она считает себя виноватой в его уходе.

Кори повторил те же ругательства, что и минуту назад.

– Нет, – Аксель покачал головой. – Это бессмыслица какая-то. Я видел лицо Тага, когда Генри пришел в бар тем вечером. Время близилось к закрытию, и я составлял Тагу компанию, попивая пиво. Как вдруг через двери влетел Генри – босой, без куртки. Мальчик был вне себя от беспокойства.

– Почему? – спросил я. Эту историю мне еще не рассказывали.

– Мы понятия не имели. Ты же знаешь Генри, он общается посредством спортивных фактов. С ним чертовски трудно говорить. Но он твердил о Милли, и было ясно, что его что-то тревожило. Я еще никогда не видел Тага таким. Он оставил Генри со мной и в мгновение ока выбежал на улицу. Девушку, которая вызывает такую реакцию, не бросают. Мы все дразним Тага из-за его отношений с женщинами. Но Милли другая.

– Милли другая, – кивнул Майки.

Кори просто выругался и дернул себя за волосы.

– Какого хрена тут происходит?! – повторил Энди.

Но на этот раз он не казался сердитым. Он выглядел таким же потерянным, как Таг.

– Милли!

В доме царила кромешная тьма. На крыльце не горел свет, в окнах не сияли лампы. Я не мог открыть чертовые ворота, хотя раньше таких проблем не возникало. Перепрыгнув через них, я в три шага пересек тропинку, взлетел по ступенькам и ворвался через открытую дверь. Мое сердце отбивало барабанную дробь, в голове звенели тарелки.

Внутри было очень темно, но я боялся, что, включив свет, я увижу что-то поистине ужасное.

– Милли!

Я стал нащупывать выключатель, и моя рука задела трость, повалив ее на пол. Раз трость на своем привычном месте, значит, Милли дома. Прихожую затопил свет, являя капли крови, которые вели вверх по лестнице. Если одну ступеньку капли миновали, то на следующей их было вдвое больше.

Я поднялся наверх и промчался по коридору, сам не понимая, куда иду. Раньше я не заходил в эту часть дома. Я распахивал двери, включая везде свет, пока не нашел комнату Милли. Стены были голыми, деревянный пол чистым – никаких разбросанных предметов или комков одежды, о которые она могла бы споткнуться. Капли крови вели к закрытой двери напротив аккуратно заправленной кровати.

– Милли? – позвал я шепотом.

У меня не было сил на крики. Я слишком боялся. Я пересек комнату и открыл дверь, готовясь к худшему, но в ванной тоже царил полный мрак. В маленькое пространство проник свет из спальни, и я увидел Милли, сидящую на краю ванны в шортах и майке, ее волосы были собраны в пучок, словно она готовилась принять душ и не хотела их намочить. По всей раковине и плитке на полу была размазана кровь, создавая зловещий узор. Я провел рукой по стене рядом с дверью и включил свет, от которого бордовые капли приобрели более светлый оттенок алого.

В ушах Милли были наушники, и она покачивала головой в такт песне, будто просто отдыхала от забот, а не истекала кровью. Она обмотала пальцы одной руки потрепанной тряпкой и крепко сжимала их. Ее открытые глаза смотрели в никуда, и она совершенно не подозревала о моем присутствии.

Я выдернул наушники из ее ушей, и, испугавшись, она тихо ойкнула.

– Амелия, – прорычал я.

– Давид?! – воскликнула она, но скорее от удивления, чем от боли.

– Какого черта ты тут делаешь?!

– Какого черта ТЫ тут делаешь?! – парировала Милли таким же сердитым тоном.

– В доме темно, на лестнице кровь, ванная выглядит так, будто ты пыталась перерезать себе вены, а ты сидишь тут и слушаешь музыку на айподе…

– Я порезала палец. Не думаю, что все плохо. Он слегка побаливает, но и все. У меня пошла сильная кровь, и я просто пыталась остановить ее, чтобы налепить пластырь.

– Дай посмотрю.

Я присел перед ней и убрал тряпку с пальцев. Кровь тут же набухла и потекла вниз, но мне удалось рассмотреть ранку на подушечке ее указательного пальца.

– Рана довольно глубокая, но, скорее всего, ты обойдешься пластырем, если не боишься маленького шрама. – Я снова крепко сжал ее пальцы и сказал, чтобы она держала руку поднятой. – Где бинт?

– Мне казалось, что он лежал в шкафчике за зеркалом, но я его не нашла. Правда, искала я не очень тщательно. Хотела дождаться, пока перестанет идти кровь, чтобы не испачкать всю комнату. Генри ненавидит кровь, и я не хотела его будить.