Мужчина моей мечты - Татьяна Веденская

— Вау! — только и смогла вымолвить Соловейка, глядя на заметенную пенопластовой порошей комнату и на трех разбойников, испуганно глядевших на нас влажными от удовольствия и азарта глазенками. Комната была белым-бела. Мне показалось, что это даже красиво. Хотя, конечно, если бы таким толстым слоем был сработан пол в моей комнате, я была бы другого мнения. А так, да — это было красиво.

— Это что, снег? — еле слышно пробормотала Оля.

Я подумала, что, наверное, она просто в шоке, потому что я сразу поняла, что это такое. И потом, на полу сидел наш младшенький, Шурик, который весьма ловко для двухлетнего ребенка отдирал от пенопласта кругляшки и бросал на пол. Оля онемела.

— Мы все уберем! — жалобно пропищала Васена.

Я, не в силах подобрать слова, молча таращилась на Ольгу. Артем же всем своим видом давал понять, что он — настоящий мужчина. А уборка, знаете ли, не мужское дело.

— А ну-ка быстро собирать весь этот мусор! Чтобы через пять минут пол был чист и сиял! — наконец пришла в себя Олька.

Я вздохнула с облегчением, на всякий случай надавала Артему по заднице (не так сильно, как того требовала ситуация) и заставила убираться вместе с Васеной.

Так, с этим разобрались. Но на повестке дня стоял следующий вопрос. И вопрос серьезный! Раз уж с моральной стороной мы разобрались, то предстояло решить, во что я оденусь для встречи с Алексеем Рубиным. Ведь фактически в пятницу у нас должно было состояться первое официальное свидание после знакомства. В прошлый раз наша встреча не была разбита на дни, а носила затяжной, да к тому же весьма насыщенный характер. Так что у меня не было даже минуты, чтобы задуматься о том, как я выгляжу. А вот теперь я мучилась, как самая настоящая влюбленная. Впрочем, я ею и была, это факт. С одной стороны, как я поняла, тимбилдинг — это нечто физически активное, и мои традиционные представления о том, как надо выглядеть на важном свидании, тут неприменимы. К тому же Рубин исчерпывающе дал понять, что ему всякие там каблуки с колготками в сеточку глубоко противны и чужды. Какая радость, что и мне тоже. С другой стороны, всякие там маникюры-педикюры-макияжи сделать все же очень хотелось. Так, для чистого самоощущения. Но где, я вас спрашиваю, взять приличные ногти? За сутки же я их не отращу! Выглядеть сногсшибательно хочется. Очень хочется! И как, я спрашиваю, потрясти мужчину, предпочитающего спортивных женщин?

— Чего это ты прихорашиваешься? — с недоверием в голосе подскочила ко мне Галина. Я стояла в коридоре и поочередно мерила все содержимое моего (и ее, что греха таить) гардероба.

— А тебе какое дело? — нахмурилась я.

— Такое. Михаил Артурович сказал, что ты едешь к нам на дачу за кабачками. Ты в своем уме? Какие кабачки, мы давно все перевезли. И потом, это моя водолазка!

— Дай мне ее! ДАЙ! — в ажиотации заверещала я.

Теплая шерстяная водолазка с высоким горлом была стилизована под моряцкую тельняшку. Как только я ее нацепила, то поняла, что вот ОНО. В этом я буду бесподобна. И наверняка буду выделяться в толпе безликих женщин-туристок. А если добавить красную бейсболку, то слишком круглое лицо будет казаться не таким крутым.

— Не дам, — почуяв мое состояние, уперлась Галька.

— Украду, — заверила я ее.

— Только попробуй. Я тогда расскажу Михаилу, что ты с каким-то уличным проходимцем крутишь роман. И это прямо накануне свадьбы!

— А ты откуда знаешь? — ахнула я, хотя не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, ради чего я так наряжаюсь.

— А он сюда звонил. Некто Алексей, верно? — Я похолодела. Она уже выяснила его имя.

Вечер перестает быть томным — две галактики норовят столкнуться. Тогда точно раздастся Большой Взрыв, детонатором для которого явится Галина. От нее всего можно ожидать. И совершенно неизвестно, когда рванет.

— Ну и расскажи Михаилу, — выдавила я, чтобы она не поняла, насколько я ее боюсь. — Вы, кажется, за моей спиной общаетесь? Он тебе о моих планах рассказывает. Может, у вас все уже гораздо более серьезно?

— Как ты смеешь! — вспыхнула Галина.

Неужели я права? Вот был бы ужас, если бы Михаил и Галина… А что, она вполне способна переспать с мужем (почти мужем) сестры, только чтобы испортить той жизнь. Как же все-таки славно, что мне на Мишу наплевать. То есть почти наплевать. Сначала, как сказала Оля, надо разобраться с Алексеем. А для этого мне просто необходима моряцкая водолазка.

— Ну дай водолазку! И откуда такая стильная вещь у моей, м-м-м, очень даже модной сестры, — попыталась я переключить ее внимание.

— Я всегда выгляжу прекрасно. В отличие от тебя, — гордо повела плечами Галина.

— Вот я и говорю. Дай на выходные. А я тебе за это потом расскажу, куда я ездила и кто такой Алексей. Хочешь?

— Даже не знаю… — задумалась сестрица. Мучительные раздумья отражались на ее лице. Свежая сплетня. Заманчиво! И оставить меня без желанной водолазки — кайф. И право на информацию, с другой стороны, наше неотъемлемое конституционное право.

Через минуту любопытство победило.

— Ладно. Только вернешь в идеальном состоянии. А если что, она сто баксов стоила на распродаже.

— Да что ты? — притворно испугалась я. Уверена, что в «Бенеттоне» на распродаже она оторвала с руками эту кофту баксов за двадцать. Это максимум. Но таковы уж условия игры. Если я ее заляпаю, считай, попала на сто гринов. Чего только не сделаешь ради любви.

Всю пятницу я была как на иголках. Практически в прямом смысле этого слова, потому что Алексей, сам того не понимая, поставил передо мной невыполнимую задачу: быть в пять часов на работе вместе с Артемом. Интересно знать, как Артемий должен попасть из садика в мой нефтегазовый банк к пяти часам, если в пять я только сама заканчиваю работать? Ребус за ребусом с этой насыщенной личной жизнью, будь она неладна. Пришлось мне отказаться от услуг детского накопителя широкого профиля и тащить Тему на работу с самого утра.

— Это кто у нас тут такой маленький? Кто такой сладенький? — приторно засюсюкал над надутым и невыспавшимся сыном Николай Иванович Уткин, мой непосредственный руководитель — мужчина богатых внутренних достоинств (за неимением внешних). Работа в банке была его жизнью, его религией и верой. Право выдавать или не выдавать кредит заменяло ему право на личную жизнь. И конечно, при таком раскладе наличие в святая святых трехлетнего насупленного разбойника никак не могло быть им одобрено.

— Не с кем было оставить. У него вроде ветрянка начинается или какая другая сыпь, так что в садик его не взяли, — еле сдерживая смех, трагично заявила я. — Но прогулять работу я не смогла. Совесть не позволила.

— Еще бы, после всех тех прогулов! — Уткин поднял указательный палец и отскочил от моего сына минимум на пять метров.

Девчонки за соседней стойкой прыснули. Имелись в виду наши с Алексеем три дня, в процессе которых я безответственно забила на работу. И вообще на все.