Хозяин Зоны - Александр Эсаулов

«22.50. По адресу ул. Головина, 35, кв. 7 пришедшим с работы гражданином Резниковым Василием Николаевичем, 1980 года рождения, уроженцем Винницкой области, пгт. Гайсин, работающим в салоне игровых автоматов по улице Катукова, 32, обнаружен труп гражданина Курченко Алексея Свиридовича, 1985 года рождения, уроженца Винницкой области, пгт. Гайсин, с признаками насильственной смерти — пулевым ранением в области затылка. По показаниям Резникова, Курченко, с которым Резников снимал квартиру на паях, работал в какой-то фирме „гонцом“. Названия фирмы, каких-либо ее реквизитов, а также конкретного содержания работы „гонца“ Резников не знает. Труп Курченко отправлен на патологоанатомическое обследование. Ведется работа по опросу соседей и знакомых».

— Хм… — Подполковник на секунду задумался. — Вроде как в цвет. Алексей, через которого проводилась обналичка?

— А что, не похоже? Гонец — он и в Африке гонец. Вот откуда информация на Яблочко.

— Не думаю, господин генерал. Что может знать «гонец»? Его дело — взять и передать что-либо такому же «гонцу». Деньги-то от Алексея получал Студент, а не директор. Может, они уже и его взяли? А может, и нет… Черт его знает… Такое дело запутанное… Слишком много предположений, но ничего определенного, ни одного установленного факта.

* * *

Швисс нервничал еще больше, чем в тот день, когда Яблочко сообщил ему о пропаже секретных материалов. Нервничал он потому, что сам Яблочко тоже пропал. Его мобильный телефон не отвечал, в приемной, куда он попросил позвонить переводчика, секретарь сдавленным голосом сообщила, что директор второй день не выходит на работу и где он, неизвестно. Если бы Швисс получил доказательства, что его обманули или, как говорят русские, кинули, он бы успокоился, поставил крест на этих пяти миллионах евро и продолжил бы заниматься начатым делом с кем-нибудь другим. Начиная этот проект, он понимал, что риск лишиться определенной суммы очень велик. Но все дело заключалось в том, что, несмотря на пропажу Яблочко, в прессе и по телевидению продолжались выступления в нужном для Швисса ключе. Честно говоря, это не столько радовало, сколько беспокоило его. Если дело продолжают делать в отсутствие Яблочко, значит, кто-то этим занимается и этот кто-то наверняка многое знает. Возникает вопрос: кто и что знает? Насколько глубоко этот таинственный «кто-то» изучил организованный ими процесс? Осведомлен ли он о роли Швисса и Концерна в этом деле? Если «зеленые» в Германии раньше времени пронюхают, что он делает подкоп под запрет атомной энергетики, его ждут большие неприятности, очень большие! А если в Украине утрачен контроль над текущими событиями, в которых он, Швисс, замешан, это уже не просто настораживает, а очень сильно тревожит.

Во второй половине дня секретарша сказала, что звонят из Киева. Швисс, не зная, чего ожидать, опасливо снял трубку. Собеседник на безукоризненном немецком языке вежливо поздоровался.

— Господин Швисс, — продолжил незнакомец приятным баритоном, — я и мои партнеры готовы представлять ваши интересы в Украине в известном вам вопросе. Меня вы можете называть Петром Петровичем, во всяком случае до того момента, когда мы с вами определимся в наших отношениях.

— А… — хотел спросить Швисс о директоре института Яблочко.

— Человек, о котором вы хотели спросить, к сожалению, скоропостижно скончался.

— Как скончался? Когда?

— Вчера, в автокатастрофе. Ехал на большой скорости, не удержался на дороге, машина слетела в кювет и загорелась. Господин Яблочко погиб на месте. Мы очень сожалеем, поверьте нам. Это был талантливый ученый и крупный организатор отечественной науки. Но так получилось… Никто в этой трагедии не виноват, он сам сидел за рулем.

— Простите, но я не могу вести дело с человеком, которого не знаю. Кто вы? Где работаете?

Задавая эти вопросы, Швисс не только хотел узнать, с кем же он все-таки говорит, но и выиграть время, чтобы обдумать ситуацию. Пропажа секретных документов и последующая за этим гибель директора института могли быть как трагическим совпадением, так и звеном одной цепи. Теперь надо было искать нового представителя своих интересов в Украине. Если человек знает его фамилию, значит, он в той или иной степени в курсе операции, которую проводил Швисс. Это было немаловажно. Посвящать в дело совершенно нового человека рискованно. Между тем обладатель приятного баритона, очевидно понимая проблемы, возникшие перед Швиссом, говорил неторопливо, с большими паузами, давая ему время на раздумье.

— Господин Швисс, к вопросу, который вы хотите решить в Украине, это не имеет ни малейшего отношения.

— Тем более я не могу работать с вами. Мне нужно, чтобы вы имели прямое отношение к моему делу, иначе как вы будете им заниматься?

— Хм… Надеюсь, вы внимательно следите за публикациями в украинской прессе? — поинтересовался собеседник.

— Само собой.

— Очень скоро, уже послезавтра, вы узнаете, что Президент, посетив Зону и Станцию, сделал весьма интересное для вас заявление.

— Послезавтра? Интересное для меня заявление? — недоверчиво переспросил Швисс, лихорадочно соображая, что тот, кто заранее знает маршрут следования Президента, — это явно человек не с улицы.

— Послезавтра, — подтвердил незнакомец. — Но, видите ли, возникла одна проблема. Процесс идет, люди, которых Яблочко привлек к решению задач по вашей тематике, свои обязательства выполнили, но вознаграждения не получили. Яблочко погиб, а деньги исчезли. Людям надо заплатить, иначе возникшее недоверие сделает начатую работу бесперспективной. — В голосе собеседника появились нотки сожаления с оттенком угрозы.

— Допустим, я соглашусь сотрудничать с вами. Во сколько вы оцениваете труд привлеченных к делу людей, учитывая, что Яблочко уже была выделена значительная сумма?

— Сумма, предназначенная для Яблочко, исчезла, поэтому не имеет смысла брать ее в расчет. Я же не могу потребовать от человека, чтобы он бесплатно оказал мне услугу, объяснив это тем, что деньги, которые были выделены на оплату его труда, украдены. Вы бы лично согласились на такие условия?

— Вам легко говорить… — попытался возразить Швисс, но обладатель баритона, в который раз в течение этого короткого разговора поменявший оттенок, бесцеремонно его прервал:

— Господин Швисс, не торгуйтесь, вы не на базаре.

— Я дам вам ответ, когда прочитаю в газетах обещанное вами заявление Президента после его поездки в Зону и на Станцию. Как мне с вами связаться? — Швисс выкинул белый флаг.

— Я сам вам позвоню.

На этом беседа закончилась. Разговор, как ни странно, успокоил Швисса. Появилась хоть какая-то определенность. Замена Яблочко нашлась; к тому же этот человек, судя по всему, стоит гораздо ближе к Президенту, чем погибший директор атомного института. Во всяком случае, появилась возможность двигаться дальше, хотя, правда, придется снова раскошелиться. Но ведь игра стоит свеч!

* * *

— Как тебя зовут? — спросил Серега водителя, окинув оценивающим взглядом салон автомобиля.