Кровные братья - Фридрих Незнанский

— Какая же им выгода убивать Выхина? — задал вопрос Яковлев-старший.

— Вроде бы никакой, если здесь не скрывается какая-то более сложная шахматная комбинация. Что-то из двойной или даже тройной бухгалтерии: убить одного, чтобы подставить другого.

— Не слишком ли сложно? — вступил в беседу генерал Баранов. — Мне кажется, в первую очередь нам нужно выяснить, кому могло быть до такой степени невыгодно уничтожение рынка, что этот человек не побоялся пойти на убийство префекта?

— Да, верно, — согласился Турецкий, — это сейчас основная рабочая версия. Кстати, помимо торгового центра Выхин собирался возвести гаражные комплексы в три этажа. Здесь выстроились в очередь строительные фирмы, ведь заказ-то выгодный.

— Опять же: какой им резон убивать курицу, которая хочет им снести золотое яичко? — повторил свой вопрос Яковлев.

— Есть еще одно: злополучная картина в багажнике.

— А может быть так, что картина вообще не связана с убийством? — вмешался молчавший до сих пор полковник Мальков.

— Кстати, и это не исключено, — согласился Турецкий. — Но давайте сперва послушаем, что нам известно. Галя? Капитан Романова?

Галя Романова выпрямилась на стуле и откашлялась.

— Я встретилась с шофером пострадавшего Орликова, Сергеем Петровичем Астафьевым. Он находится в Склифе, в очень тяжелом состоянии, поэтому поговорить мне с ним разрешили буквально минуту. Он практически ничего не помнит, кроме того, что за секунду до взрыва головная машина, в которой ехал начальник охраны, странно вильнула. Разговаривала с начальником охраны, Егором Ивановичем Соколовым. Он также упоминает, что шофер его машины, Алексей Суханов, объезжал что-то на дороге — по словам последнего, это была дохлая кошка. Впрочем, это мы знаем из протокола первичного опроса свидетелей, произведенного следственной бригадой, выезжавшей на место взрыва. По результатам экспертизы: чучело кошки было начинено взрывчаткой, причем, что интересно, это была не просто бомба, а бомба с дистанционным управлением.

— Ну это уже технология, это, в конце концов, менее интересно, нежели вопрос: кому понадобилось убивать Выхина? — подытожил Турецкий. — А что насчет картины? — обратился он к «антикварщику» — полковнику Малькову.

— Холст действительно девятнадцатого века, — начал тот.

— А краски? — Турецкий выказывал явное знакомство с предметом.

— А вот тут любопытное, — улыбнулся полковник. — Часть красок тоже девятнадцатого века, а часть — современные.

— Что означает…

— Что кто-то взял оригинальное произведение соответствующей эпохи, но, по-видимому, малоизвестного художника, а потом «загримировал» его под Азовского. Притом этот «кто-то» неплохо разбирается в стилях. И вообще, доложу я вам, талантливый мастер!

— Понятно. — Александр Борисович помолчал с полминуты. — Давайте выработаем план следственных мероприятий. Поскольку меня с вами не будет целых полсуток…

— А что такое? — спросил генерал Яковлев-старший.

— В полночь «Красной стрелой» я уезжаю в Санкт-Петербург. Завтра утром у меня там встреча со скрипачом Геральдом Райцером — это единственная возможность застать его до отъезда из России. А на нас, как вы все помните, висит еще одно дело — кража скрипки Страдивари.

— Когда вы возвращаетесь, Александр Борисович? — задала вопрос Галя Романова.

— Завтра днем, самолетом. Итак, распределим обязанности. Полковник Шаров со своими ребятами занимается Выхиным: родственники, друзья, враги, все, что можно разузнать.

— Есть, — четко рапортовал Шаров.

— Далее — рынок, предназначенный на снос. Кто за ним стоит, кто его «крышует», кому он так выгоден? Этим я попрошу заняться Департамент по борьбе с оргпреступностью в лице майора Грачкина.

— Ясно, Александр Борисович, — отреагировал майор.

— Полковник Мальков разузнает нам все про загадочного господина Вишневского и его деятельность в области изящных искусств…

Мальков молча кивнул.

— Но, — подчеркнул Турецкий, — не встречаться лично. Это я попрошу сделать нашего уважаемого Вячеслава Ивановича Грязнова, — Турецкий неодобрительно покосился на циферблат часов, — который куда-то запропастился.

— А я, Александр Борисыч?

— А ты, Галочка, встретишься еще раз с господином Владимирским. И, пустив в ход все свое женское обаяние, выведаешь у него все-все-все, что можно.

— А в каком направлении? Мы в чем-то его подозреваем?

— Нет, мы его, конечно, не подозреваем. Но я интуитивно чувствую, что ему есть что рассказать, хотя не представляю, что это может быть.

В этот момент дверь кабинета распахнулась и на пороге возник Вячеслав Иванович Грязнов собственной персоной. Вид у него был всклокоченный, глаза горели задором. По всему было видно, что его распирает какая-то новость.

— Извините, что я без стука.

— Что случилось? — нарочито равнодушно спросил Турецкий. — У тебя такой безумный вид.

— Ну вы тут уже все обсудили, как я смотрю. — Слава обвел глазами присутствующих. — А теперь я вам расскажу свежие новости. Думаю, они сильно спутают вам карты.

— Ну валяй, — Александр Борисович весь аж напружинился, но старался выглядеть скучающим.

— Убить хотели не Выхина. Убить хотели бизнесмена Орликова. Полчаса назад на него было совершено второе покушение.

Генеральный директор ОАО «Мировые инвестиции» Анатолий Николаевич Орликов захлопнул лежавшую перед ним папку и встал, возвышаясь над дубовым столом заседаний:

— Закончили. Всем спасибо, все свободны.

Кивком отметив свое прощание с членами директората, он повернулся к сидевшему справа от него бывшему заместителю директора, представлявшему на этом заседании интересы совета акционеров:

— Штирлиц… А вас я попрошу…

— …остаться, — осклабился Олег Сергеевич Лисицын.

— Ну что? У тебя уже были? — спросил Олег вялым тоном, ослабляя галстук и переходя таким образом из официального состояния в дружески-непринужденное.

— Ко мне приходил следователь. — Анатолий задумчиво расхаживал по кабинету, разглядывая развалившегося в кресле Лисицына. — Да не кто-нибудь там, а лично сам помощник генпрокурора, господин Турецкий А. Б.

— А ко мне приперся какой-то генерал. Э-э-э… Генерал Грязнов. Ничего, занятный такой дядька. Все про картину меня спрашивал.

— Вот! Это-то меня и волнует, — нахмурился Орликов. — Господин Турецкий Александр Борисович тоже явно больше всего интересовался картиной, но весьма умело это скрывал. Чертова картина… Да, конечно, что ни говори, а подставил нас этот твой мудак Ростислав.