Ключи от лифта - Мила Иванцова

• Последние исследования, проведенные в Украине, показали, что чаще всего жертвы торговли людьми – это молодые женщины 18–26 лет, большей частью незамужние, с базовым средним образованием, в основном из небольших городков. Уровень их материального достатка можно оценить как низкий и очень низкий. Что касается мужчин, то большинство составляют женатые, в возрасте от 31 до 50 лет. Они выезжают с целью заработать денег за короткий срок для улучшения уровня жизни своей семьи. Дети – это подростки в возрасте 13–18 лет, большинство составляют девочки. Как правило, это дети из неполных и неблагополучных семей.

• Очень трудно доказать вину работорговцев. Жертвы чаще всего боятся давать показания. К тому же защита свидетелей, о которой так много говорят чиновники и правозащитники, часто отсутствует. Поэтому одна из главных проблем в борьбе с работорговлей – нежелание жертв идти на контакт с правоохранительными органами. Многие уверены, что правозащитники подкуплены, поэтому боятся мести сутенеров. Уговорить пострадавших дать показания очень непросто. «Я вообще постаралась это забыть. Я еще в Польше дала показания, но сутенера не называла, только сказала, что это были парни из России, которые нас привезли и которым мы поверили. Я ничего не хотела о нем говорить, потому что боялась, что могу вообще домой не доехать», – вспоминает Оксана.

Лиза работала уже полгода. Этого времени ей хватило, чтобы, во-первых, сцепив зубы, втянуться, во-вторых, больше никогда не судить новых подруг за их слова и поступки (потому что никто не святой и никто не железный) и, в-третьих, самой возненавидеть тот цирк, в который добровольно ввязалась. Но она продолжала работать, потому что знала зачем.

За это время она заметно повзрослела – и мыслями, и манерами, и телом. В голове прибавилось знаний о другой стороне жизни, а тело ее привыкло излучать женственность, соблазнительность, при этом сохраняя неприступность. И если последнее было ее личным выбором, то на женственности и сексуальности настаивал хозяин заведения, потому что не за мытье посуды платил он девушкам. Именно этих проявлений жаждали гости ночного клуба за свои деньги.

Лиза нравилась мужчинам. Вряд ли ее красоту можно было назвать безупречной, но была у нее какая-то неповторимая грация, осанка, которая без слов вызывала желание быть рядом, ощутить причастность к этой шатенке с роскошными прямыми волосами ниже плеч, темными бровями дугой и карими глазами. А еще от новой работы у Лизы появился и стал органичным какой-то особенный взгляд – будто смотрела она на тебя сверху, какого бы ты роста ни был. Взгляд – вызов для мужчин – поди разгадай!

А уж каких разных мужчин довелось Лизе увидеть вблизи – хоть роман пиши или галерею рисуй! Рисованием она и правда иногда развлекалась – могла довольно легко, несколькими штрихами, изобразить человека, просто так, «между делом», не уделяя этому занятию серьезного внимания.

Однажды, когда сидели они с девушками дома после работы (обычно возвращались после пяти утра), курили, пили чай и понемногу отходили от ночных событий, Лиза машинально за разговором нарисовала одного из ночных гостей, да так удачно, что Кира выхватила листок из-под ее рук, стала хохотать и тыкать его Ире, которая хоть и была уставшей и нездоровой, тоже рассмеялась:

– Надо же, Лиза, какая у тебя легкая рука! Такой он, сука, и есть, и рожа, и брюхо, и реденький чубчик, зачесанный через лысину! И что ты здесь делаешь? Лучше бы картины рисовала и продавала!

– Да я ж не художник, это так… Иногда само слетает с рук… Да и кому это нужно – мое рисование? – отмахнулась Лиза.

– А ты каталог клиентов нарисуй и шефу продай! Эксклюзив будет! – опять захохотала Кира, и ощущался в ее смехе скорее нервный надрыв, чем беззаботность веселого человека.

Ирина улыбалась, попивая чай на травах, и иногда кривилась от боли. Потом рассказала Лизе, что за годы своих странствий по ночным клубам разных стран заработала себе гастрит, который время от времени обостряется и скручивает ее до крика, но болеть-то нельзя – вот и подавляет приступы обезболивающим и все обещает себе, что когда-нибудь остановится, вернется домой, к маме и дочке, а там уж и о здоровье позаботится.

– Нужно бы посидеть на диете, нервы поберечь, но куда там! То не поешь толком, экономишь каждую копейку, то нахватаешься бегом-бегом и всухомятку – бутерброды, кофе… Да еще алкоголь с клиентами в клубе, сигареты – вот все это и делает из нас молодых инвалидов, – опять скривившись от боли, подвела она итог. – Хорошо, что ребенок у меня уже есть, а то и не знаю, какие дети будут у наших девчонок от такой жизни, да и будут ли вообще…

А еще иногда Ирина рассказывала истории, которые пришлось ей пережить раньше, в других странах, где она работала. Лиза удивлялась, сколько же горького опыта выпало на долю этой молодой красивой женщины, и думала, сможет ли та забыть когда-нибудь о своих заработках, вернувшись домой навсегда.

Однажды, когда Киры не было дома, Лиза с Ириной, уставшие от ночной работы, пили на кухне кофе, поглядывали за окно и перекидывались редкими фразами.

Вдруг Ирина заговорила о Кире, которую знала дольше, и неожиданно констатировала:

– Нужно за Кирюхой присматривать. Очень уж она реактивная, нервы словно обнажены. То смех, то слезы, то печаль, то истерика. Нехорошо это. Плохие «звоночки».

Лиза, удивившись, сказала, что ничего такого не замечала, просто думала, что у Киры характер экстраверта, не скрывает она своих эмоций. Но Ирина вздохнула, закурила и рассказала невеселую историю из своей жизни:

– В комнате нас было шестеро. Я уже добывала там последние дни контракта и собиралась покидать страну, как однажды ночью мы проснулись от запаха дыма. Одна из девушек жгла костер в центре комнаты. Огонь быстро потушили – вылили на него воду из чайника. Оказалось, у той девушки начались психические расстройства. Тихая простая блондинка из белорусской деревни в последнее время часто плакала и жаловалась, что очень скучает по дому, не знает, как доработать еще три месяца. Работой она «не горела». Хозяин был недоволен, ее постоянно ругали и штрафовали за мельчайшие проступки. Той ночью мы долго не раздумывали – виновнице дали выпить полстакана вина, связали руки, привязали к кровати и легли спать – всем завтра на работу… Хозяин клуба решил не увозить девушку в больницу – лишние расходы. И зачем ему «пятно» на клуб? Домой ей тоже ничего не сообщили. Следующей ночью повторилось почти то же самое, а потом я уехала. Со временем оказалась здесь.

– А что с той девушкой? – встревоженно спросила Лиза.

– Передавали, что три месяца до окончания контракта она провела в той нашей комнате постоянно привязанная. Установлен был график дежурства – кто будет за ней ухаживать. Хозяин «разорился» только на снотворное, чтобы по ночам она не плакала и не мешала остальным отсыпаться. На этом настояли некоторые девочки еще и потому, что другие запросто могли избить бедную девушку – «достала уже, и без нее тошно»…

Лиза, потрясенная этой историей, уже и сама не могла заснуть, все ходила и выглядывала в окно Киру. А когда та вернулась, довольная продолжением «рабочей ночи» с одним из поклонников, а также заработанной копейкой, Лиза слишком внимательно присматривалась к девушке и ее реакциям. Когда же Кирюха улеглась спать, Лиза предложила Ирине пойти прогуляться по городу.