Развод - Маша Малиновская

я не в безопасности.

— Тогда я могу уехать домой? — поднимаю брови.

— Исключено, — улыбка становится шире, а в чёрных глазах мелькает что-то такое, отчего у меня уже и по плечам озноб проходит. — Я тебя не отпускаю.

— Вот значит как, — пытаюсь столкнуть разговор по грани в сторону шутки. Так легче из него выйти. — Ну тогда так и быть, всё же позволю себе ещё полбокала.

Удовлетворённо кивнув, Сабур берёт бутылку и наполняет мой бокал почти до края, а потом поднимает свой, предлагая тост.

— За талантливого специалиста и прекрасную женщину, — объявляет тост под одобрение присутсвующих за нашим столом. — За Ирину! Позволь поднять этот бокал за тебя, — и снова смотрит на меня так, что мне спрятаться хочется от него. Без поддекста. Без игры. В прямом смысле спрятаться. — Я рад, что нашёл тебя.

— Спасибо, Сабур, — киваю и подношу бокал к губам.

Сколько бы не запрещала себе смотреть в сторону стола Гордея — не получается. Будто рефлекс. И сейчас срабатывает.

И вдруг внутри обжигает острая вспышка разочарования. Я думала, что натолкнусь на его взгляд, снова напорюсь на него. Боялась. И… хотела, наверное.

Но оказалось, что он не смотрит. Занят своей поваршей, что-то снова почти интимно рассказывающей ему на ухо.

И вообще, разве в приличном обществе, на светском мероприятии, допустимо так близко шушукаться? Кажется, некоторые не в курсе границ приличия.

— В “Манифесте” новый главный повар? — спрашивает у меня Радмира, чуть склонившись. — Говорят, из Беларуси приехала. Очень талантливая девушка. Твой бывший муж успел перехватить.

— Наверное, — равнодушно пожимаю плечами. — Я с бывшим мужем работу не обсуждаю.

С сестрой Сабурова мне не очень комфортно общаться. У неё, как и у её брата, очень тяжёлый и неприятный взгляд. Да и то, что она предлагает обсудить, слишком провокационна для меня сейчас тема. И, думаю, это Радмира тоже понимает.

— Скоро будут объявлять номинации, — Ридаев смотрит на часы на руке. — Выйду пока на перекур.

— Я тоже отойду в уборную, —ставлю бокал и встаю.

Нужно передохнуть. Отпустить этот удушающий корсет из эмоций хотя бы ненадолго. Мне нужно несколько минут одиночества, чтобы сконцентрировать силы и досидеть этот вечер.

Но желаемого получить не удаётся. Едва я вхожу в уборную, на удивление оказавшуюся пустой, за мной буквально влетает Гордей.

Резко оборачиваюсь и смотрю на него. И тени того спокойствия на лице не вижу, которое было в общей зале.

— Это женский туалет, — складываю руки на груди и пытаюсь остановить его холодным взглядом. Но, кажется, это не особенно работает.

— Я тебя предупреждал, Ира! — взгляд горит, он злится. — Не сближаться с Сабуровым!

— А с чего ты взял, что мы с ним сблизились? — отзеркаливаю его жест.

— Я же вижу! Вижу, что между вами не только работа.

Моё терпение лопается. Эти его бесконечные придирки до ужаса раздражают, особенно на фоне того, что он сам сидит с другой женщиной, и дистанция между ними куда меньше приличной!

— А тебе какая разница, я понять не могу? — бросаю ему сердито. — Ты бы не отвлекался от своей новой поварши, она вон вполне не прочь была бы, чтобы ты был немного внимательнее и отзывчивее!

— Ира!

— Что Ира? — меня начинает трясти. — Чем тебе так Сабуров не угодил, скажи? И даже если бы между нами было что-то большее! Ну, Гордей? Ты ведь себе не отказываешь в милом обещании. А может, и раньше не отказывал?!

— Это неправда! Я всегда был тебе верен, Ирина. Тут другое! Если… если тебе кто-то нужен, то пусть это будет не Сабур.

— Да что с ним не так?

Гордей внезапно замолкает. Смотрит напряжённо. Сначала прячет руки в карманы, потом высовывает их, трогает волосы.

Он нервничает. Сомневается — я вижу это.

И я больше не намерена оставаться в неведении.

— Что между вами произошло? — говорю тише и делаю шаг к нему ближе. — Я и не собиралась быть с ним ещё в каком-либо смысле, кроме работы. Но я хочу знать причину такой твоей реакции, Гордей.

Гордей молчит. Делает несколько шагов к высокому окну и замирает, всматриваясь в ночной город.

— Ты же в курсе, что я встречался с Ритой. Любил её. Но она ушла, предпочла мне другого.

То, что это “что-то” связано не только с Сабуровым, но и с Ритой, становится горьким и неприятным сюрпризом. Какую-то долю секунды я даже хочу прервать его и уйти. Сомневаюсь, что хочу узнать всё дальше. Чутьё подсказывает, что не стоит. Что не нужно мне это. И что Гордей, возможно, не просто так не говорил.

И эти слова Риты о том, что я “многого не знаю”.

— Помню, — отвечаю максимально нейтрально, всё же решив, что пора всё узнать. — Хочешь сказать, что это и есть ваша история с Сабуром? Рита ушла к нему и на этом ваша дружба сломалась?

— Нет, качает головой Гордей. Всё намного сложнее, Ира.

Glava 28

— Продолжай, — говорю, ощущая, как мышцы во всём теле каменеют.

Внезапно Гордей подаётся ко мне, его пылкий взгляд обжигает.

— Зачем тебе знать всё это, Ира? — заключает моё лицо в ладони, но тут же их убирает, осознавая, что это сейчас лишнее. — Зачем? Это всё в прошлом. Не имеет значения. Давно не имеет. Это всё стало неважным ещё тогда, поверь.

— Продолжай, — настаиваю дрожащим голосом и чувствую, как глаза начинает печь. — Я хочу всё знать. Поэтому продолжай, Гордей.

Он сглатывает и отступает. Смотрит с сожалением несколько секунд.

— Рита нашла мужика старше, богаче и успешнее, — голос его ровный, даже немного отстранённый, будто рассказывает он чужую, не касающуюся его историю. — Было обидно. Даже больно. Но так бывает. Однако, уже скоро он выставил её, и она прибежала обратно.

— И ты её принял?

— Нет, конечно. Хотя хотелось. Но это был слишком болезненный удар по моему самолюбию. Рита решила уколоть побольнее за это ещё раз и на одной из вечеринок подкатила к Сабуру.

— Он ведь был твоим лучшим другом. Неужели понятия чести для него и тогда не существовало?

—