Следопыт Бероев - Семён Александрович Данилюк

у соседей. Быть не хуже Минюста. И категорически не уступать КГБ и прокуратуре.

Что же касается собственно научных изысканий, формирование заданий для министерских подразделений – головная боль, которую они с удовольствием готовы переложить на чужие плечи. Нередко сами научные сотрудники проталкивают в главках интересующие темы. И главки обычно без препирательств оформляют их в виде заданий и поручений.

В середине восьмидесятых, к примеру, как раз зарождалось кооперативное движение. И я загорелся докторской диссертацией об уголовно-правовой охране предпринимательства в СССР. Даже заручился согласием ГСУ о включении в план соответствующего пособия и уже начал набрасывать тезисы. Но – наука предполагает, а погоны обязывают.

Время от времени задания спускаются в институт извне. Происходит это чаще всего неожиданно и обязательно срочно.

Так случилось и в 1987 году, когда Главохота и Рыбнадзор обратились в МВД с просьбой подготовить разъяснения для следователей по их тематике.

Начальник лаборатории пригласил к себе двух ВНС: меня и приятеля – Сашку Плешко, бросил перед нами министерское предписание: о включении в годовой план двух пособий – о расследовании водных и лесных браконьерств.

– Делите!

Ушлый Сашка – любитель балычка и осетринки – тотчас ухватил «рыболовство». Мне досталась охота. Я, впрочем, не возражал.

И та и другая тема для меня были одинаково далеки и безразличны.

Ни рыбалкой, ни охотой прежде не интересовался. Поручить мне готовить рекомендации по борьбе с браконьерством – всё равно что не умеющего держаться на воде назначить инструктором по плаванию.

Впрочем, в МВД такими пустяками никто не заморачивается. Неумение плавать – не оправдание. Никто и не заставляет плыть самому. Учи других. Задание получено – изволь выполнить.

Выполню, конечно. Тем более какие распрекрасные рекомендации ни распиши, следователи, захлёбывающиеся в потоке краж, насилий, дорожных происшествий, на браконьерства по мановению ока не переключатся. Не в том беда, что следователи не умеют расследовать «браконьерские» дела. Потому и не умеют, что ни у них, ни у надзирающих прокуроров руки до «третьеразрядных норм» не доходят. С повседневным валом бы разобраться.

А следовательно, как говаривал прожжённый циник Сашка Плешко, что ни выдай, всё схавают. Или – чуть более изысканно – каков спрос, таково и предложение.

Что происходит после включения темы в план? Определяется авторский коллектив. Готовится методический материал: анкеты, интервью, опросные листы, схема изучения уголовных дел, отказных и административных материалов. И наконец, утверждается план командировок. Это самое вкусное. Поскольку тематические научные командировки обычно превращаются в развлекательные турпоездки, где гостеприимные хозяева ублажают московского гостя. Я, например, просто раскладывал карту СССР и выбирал города и веси, в которых не бывал прежде. Казахстан, Узбекистан, Дальний Восток – всё виделось заманчивым и привлекательным. Единственный регион, на котором настоял заказчик, – Иркутск. Как отрекомендовали в Главохоте, самый браконьерский край в стране.

Туда-то в январе 1988 года и лечу.

– Внимание! Наш самолёт совершил посадку в аэропорту города Иркутска. Просим пассажиров оставаться на своих местах. Температура воздуха за бортом – минус тридцать четыре градуса…

Трескучий мороз, впрочем, угадывается и без оповещения.

Неоновые буквы на здании аэропорта, крыши маневровых автобусов, усы и брови водителя, подающего трап, – всё затушёвано инеем. У трапа вижу парящую чёрную «Волгу», возле которой, кутаясь в каракулевый воротник шинели, притопывает приземистый полковник милиции. Моложавый – где-то моего возраста – за тридцать пять. Ему заметно холодно. Кожаной перчаткой ожесточённо трёт то побелевшие мочки ушей, то подмороженные щёки. Но в машину не садится. Вглядывается в иллюминаторы.

Пассажиры – и я со всеми – потянулись к выходу. Когда я шагнул на трап, наши взгляды пересеклись. Вид у меня самый что ни на есть штатский. Меховая кепка, дублёнка, очочки. Но полковник безошибочно подтянулся, передёрнул плечами, отгоняя холод, шагнул навстречу, вскинул перчатку к каракулевой шапке.

– Полковник Шебардин! Первый заместитель начальника УВД! – глухим на морозе голосом представился он.

Я удивился. В областных и республиканских подразделениях МВД давно установился ритуал обеспечения командированных из союзного министерства. Для всякого командированного предусмотрен свой уровень приёма. Как правило, ответственный за приём – это руководитель профильного отдела, на звание выше прибывшего. В нашем случае – прилетевшему научному сотруднику, то есть мне, положена помощь методистов следственного отдела. Они отвечают за размещение, сопровождение, предоставление запрошенных материалов. Они же представляют командированного своему, следственному начальству. Те, в свою очередь, докладывают руководству УВД, что в облуправлении работает представитель Москвы. А могут и не доложить – невелико событие. Никакая обязательная встреча по приезде, естественно, не предусмотрена. Тем более у трапа – вторым по рангу лицом в иркутской милиции.

– Ну, дорогой гость, с прибытием. – Взгляд Шебардина был приятствен и благодушен. – Заждался!

В это как раз легко верилось – пока перчатка отвлеклась на приветствие, кончик носа заметно побелел.

– Для начала заедем, разместим вас в гостинице. – Шебардин распахнул передо мной заднюю дверцу. Сам поспешил запрыгнуть следом. Облегчённо выдохнул.

– Морозит у нас, видите ли, – сообщил он. Снисходительно ошупал мою лёгонькую дублёнку. – Ничего. Соберётесь в тайгу, что-нибудь подыщем. На сегодня и так сгодится – в кабинете начальника УВД тепло.

– Начальника УВД?!

– Если не слишком утомились с дороги. Буквально на часик. Можно, конечно, перенести встречу на завтра. Но тогда наполучаю по шапке. Генерал Кузьмак просил обязательно доставить. Хочет лично познакомиться и обеспечить, чтоб ваша командировка прошла без сучка и задоринки.

– Да я даже без костюма, – неловко попытался увильнуть я.

– А также без фрака и бабочки! – подхватил Шебардин. – Сие есть несущественно. Для нас, людей дела, главное не форма, а содержание! То есть само дело.

Он хохотнул свойски.

– Кстати, для удобства общения предлагаю по имени-отчеству. Зовут меня Пал Евгеньич!