Печальная принцесса - Анна Данилова

Но как признаться сейчас Валентину, что она согласна попытаться начать новую жизнь, познакомиться с этим Андреем?

– Можно, я дам ему номер твоего телефона? – вкрадчиво спросил Валентин. – И он сам тебе позвонит. Все остальное – уже без меня. Главное, чтобы ты согласилась встретиться с ним. Потому что, когда ты увидишь его, ты поймешь, что я был прав, он – красивый и достойный мужчина, он не может тебе не понравиться.

– А Роман… Если он узнает об этом?

– Не узнает. Не думаю, что он следит за тобой, у него и без тебя есть за кем следить, – и Валентин горько усмехнулся. – Знаешь, а мне немного полегчало. Правда. И бульон такой вкусный, да и жар, похоже, спал. Так я дам ему твой номер?

Она кротко кивнула головой.

– Ты – молодец, ты – настоящая женщина! И я рад, что не ошибся в тебе.

Она закрыла глаза и мысленно потратила все свои деньги на новые наряды, белье. И только когда пришла в себя, очнулась, вспомнила, что не сказала ему самого главного:

– Валя, а девушка-то эта… Лиля… Ты говоришь, что видел ее?

– Ну да.

– Ее больше нет.

– Как это – нет?

– Она умерла.

– Заболела, что ли? – Лицо его вытянулось.

– Не то сама повесилась, не то ее повесили. Ее нашли мертвой в своей комнате, на шее – чулок, а она сама сидела на полу, ее удавили на дверной ручке.

– Это что, такой черный юмор? – Валентин посмотрел на нее так, словно это не он болеет, а заболела она, причем серьезно. – Вообще-то такими вещами не шутят.

– Понимаешь, Роман сейчас в таком состоянии… А если еще узнает, что у меня кто-то есть… Как бы он не последовал примеру этой… Лили.

– Роман? Да брось! Вот только никак не переварю новость… Черт, надо бы ему позвонить. Все-таки он брат мне.

Зина подумала о том, что все люди – подлые, безнравственные и двуличные. Вот и Валентин не исключение. Говорит, что любит брата, а сам готовит ему подлость, хочет познакомить его жену со своим приятелем. Впрочем, быть может, этот звонок Валентина, его болезнь и его предложение – все это цепь случайностей, которые на самом деле вполне закономерны и ведут ее как раз к новой жизни?

«Куплю новый свитер, брюки и лифчик, запишусь к парикмахеру. Жизнь не остановилась со смертью его любовницы, она продолжается», – мстительно подумала она и бодро, чуть ли не пританцовывая, отправилась в кухню, мыть тарелку из-под бульона.

Рита встретилась с Мирой в кафе, они заказали по чашке кофе с молоком. Рита рассказала Мире об английской журналистке-писательнице.

– Я нашла некоторую информацию о ней в Интернете. Ее зовут Диана Шеперл, она живет в Лондоне, ее книги о России переведены на многие языки мира, она – интересная, эмансипированная женщина, занимается защитой прав женщин, борется против насилия и все такое прочее. И вот такая вот девушка, с именем Диана, да к тому же еще и похожая на нее внешне – я видела ее фотографию, – приехала в маленькую волжскую деревню, чтобы пообщаться с русскими бабами, внушить им мысль, что так, как они живут, жить нельзя, что есть другая жизнь и что они должны сами о себе позаботиться. Я потом поговорила с Катей, мне важно было выяснить, когда именно приехала в Саратов Лиля, а потом сопоставила дату, позвонила в редакцию одной из местных газет, где знают эту Диану, поговорила с одной журналисткой, лично знакомой с ней, и через нее выяснила, когда именно миссис Шеперл была в Хмелевке. И знаешь, что я обнаружила? Диана уехала, и почти сразу же после ее отъезда Хмелевку покинула и наша Лиля. Чуть ли не на следующий день. Представляешь, насколько она оказалась внушаема?

– Ничего подобного. Просто все совпало. Ты же сама рассказывала, что Лиля приехала в Саратов с разбитым лицом, так? Я просто хочу сказать, что визит этой Дианы пришелся как раз в то время, когда Лиля, можно сказать, была готова к тому, чтобы принять какое-то радикальное решение. Представь: красивая девушка, лицо разбито, в синяках. А тут приезжает англичанка и говорит словно о ней лично – мол, хватит терпеть и все такое. Все совпало, и Лиля просто не могла больше ждать.

– Мира, это очень опасная и скользкая тема. Мне кажется, я знаю, куда ты ведешь.

– Ты помнишь, что рассказывала нам о муже Лили, Виталии, местная сплетница Татьяна? Что он агрессивный, ни перед чем не остановится. Как ты думаешь, он смог бы вот так легко отпустить Лилю в город, зная, что она вряд ли к нему вернется?

– Да, это странно. Но еще удивительнее тот факт, что и он сам сразу же после визита англичанки отправился на заработки в Москву. И с тех пор о нем никто ничего не слышал. Марк проверял, звонил в районный центр, справлялся, не возвращался ли из Москвы Виталий Бонков, участковый сказал ему, что о нем не слышно уже почти два года или около того. Милиционер знает, что Лиля работает в городе, она развелась с Бонковым, не дожидаясь его возвращения в Хмелевку. А вот о нем никто ничего не слышал.

– Понимаешь, Лилю убили, ее бывший муж – исчез. Здесь, на мой взгляд, только два варианта, если учитывать их характеры. Или же муж, вернувшись из Москвы и узнав от односельчан, что его жена развелась с ним без его согласия и уехала в город, решил расправиться с ней, и это ему она открыла дверь поздно ночью, потому что просто не могла не открыть. Или же…

– …или ни на какие заработки он не поехал потому, что не мог поехать. Потому что к тому времени, как Лиля собрала чемоданчик, чтобы отправиться в Саратов, навстречу новой жизни, Виталия Бонкова уже не было в живых!

– Она его убила. Вот вам и тайны, вот и ее нервные срывы, ее ночные рыдания!

Подошла официантка и принесла кофе.

– Я звоню Марку, – сказала Рита. – Если она его убила, то труп спрятала где-нибудь в Хмелевке, возможно, даже в доме, поэтому и не продавала его. Закопала его в погребе или в саду, как водится.

– Хорошо, пусть. Но тогда кто же убил ее?

– Понятия не имею. Мира… Что-то я разнервничалась. Все так славно начиналось. Эта девушка с глазами, исполненными невыразимой грусти и тоски, наши с ней откровенные беседы, мое любопытство, которое питалось этим откровением… Знаешь, иногда мне казалось, что я совершаю преступление, работая над портретом, забираюсь с ногами в чужую душу, во что-то сокровенное, заставляю помимо своей воли раскрываться человека, довожу его до последней стадии, когда хочется рассказать все, даже то, чего не надо говорить постороннему, как это было с Катей. И потом – это чудовищное совпадение.

– Я так поняла, что она до сих пор живет в твоем доме?

– Да, только сейчас там мама. Она на стороне Кати, очень жалеет ее и считает меня вампиром, словно я питаюсь чужой энергетикой. Не знаю, может, она и права.

– Глупости все это. Ты помогаешь Марку. А то, что ты, работая над портретом, разговариваешь с натурщицей, так это естественно, это интересно, как интересен любой человек. Жаль, что у меня нет никакого таланта, который позволял бы вот так легко сходиться с людьми и заманивать их к себе домой. Мне вот лично понятно, зачем тебе эти сеансы – это на самом деле подпитывает энергией и позволяет удовлетворить любопытство, к тому же ты имеешь возможность проверить свое собственное, первое мнение о человеке: кто он, из какой среды, чем живет.