Замок целителей - Виктория Хенли

В лесу воцарилось странное безмолвие, дневной свет не становился ярче. Наконец Сара подняла голову:

— Как я могла выболтать ему все свои секреты? Я же рассказала ему о себе все, все до последней подробности. Теперь он знает.

— Сара. Берн наделен… темным дарованием. Он как бы лишает ума всех, кто подворачивается ему под руку. — Он осекся, он хотел сказать все это совершенно иначе.

Краски начали возвращаться на ее лицо.

— А что такое темное дарование?

— Элловена Ренайя рассказала мне о нем только сегодня утром. Берн, как здесь говорят, является шармалем… его дар не служит исцелению и не имеет никакого отношения к Замку. Шармаль чарует окружающих и заставляет их исполнять его собственные желания.

Сара прикусила губу:

— Мне так стыдно.

— Стыдиться нечего.

— Но ты не знаешь, что я натворила.

— Пока я вижу, что ты сумела раскусить шармаля всего через несколько дней знакомства с ним. Мне для этого потребовались годы.

— Годы? Тебе? — Она перестала хлюпать носом.

— Годы.

Дорьян не хотел открывать Саре свой секрет, однако элловена Ренайя говорила, что только правда способна помочь девушке.

— И как ты поступишь, когда Берн вернется к тебе и скажет, что не имел в виду ничего плохого?

— Я не поверю ему. — Руки ее стиснулись в кулаки.

— Он сказал правду? Ты действительно принцесса?

Она коротко кивнула:

— Принцесса Саравельда. Я не хотела, чтобы здесь знали об этом. И сказала ему под великим секретом.

Странная вещь эта жизнь, как она сводит вместе пути королей и новобранцев, принцесс и простолюдинов.

— Элловена Ренайя поведала мне, что шармали нуждаются в чужих секретах. Чем больше секретов им известно, тем большую силу они обретают.

— Брр. — Казалось, что Сару вот-вот стошнит.

— Она определила и наши с тобой дарования. Элловена сказала мне, что увидела в тебе фирану.

Сара нахмурилась:

— Фирану? Воительницу? Но я только хотела научиться танцевать, как триана. — Она явно приуныла и, тряхнув разок головой, пробормотала: — Фирана.

— Она добавила, что правильно обучить тебя можно только общими усилиями всех элловенов.

— Теперь они не захотят меня учить. Лучше и не спрашивай, что я натворила.

Дорьян поднялся с земли и протянул ей руку:

— Пора возвращаться.

Под прежним, безжизненным светом они вместе направились вниз.

— А каков твой дар, Дорьян? — спросила она.

Юноша помедлил.

— Я геновен.

— Ты об этом мечтал?

— Я знал, что не могу быть никем иным. Я брожу во снах с младенческих лет. Мой отец происходил из семейства дримвенов.

— Дримвенов?

— Это сливийское словечко. По-моему, оно обозначает то же самое, что и геновен.

— Сливия! Страна пиратов и рабовладельцев? Но мне казалось, что ты родом из Эмменды.

— Мой отец приплыл сюда новобранцем восемнадцать лет назад — вместе с великим вторжением.

— Новобранцем. Но… что с ним случилось?

— Его вытащил из океана, — Дорьян набрал воздуха в грудь, — твой отец, король Ланден.

Руки его покрылись мурашками. Если бы не отец этой девушки, его собственный погиб бы в волнах, а его, Дорьяна, и вовсе бы не существовало, а теперь, вопреки всем обычаям и вероятности, они оба находятся в Замке целителей.

— Подожди. — Сара остановилась на тропе. — Эта повесть мне известна. Отец рассказывал мне о той ночи, когда пришли пираты, и как они нашли в море человека…

— Это был мой отец, — пояснил Дорьян. — Кабис Денон.

— Кабис. — Сара насторожилась. И сошла с места, переступив корень, выползший на тропинку. — Да. Какое-то время он служил моему отцу. А потом оставил его.

— Да. Его заставили. — Дорьян отвел в сторону ветвь. — Соблазном. И сделал это шармаль.

Он не хотел вдаваться в подробности.

— Какой шармаль?

Он не ответил, и она переспросила:

— Так кто это был, Дорьян?

Он смотрел вниз на то, как ложился теперь на землю свет. В горле его застыл комок. «Я не могу быть уверенным в том, что она была шармалью». Просто она соответствует описанию: одаренная, но совести не имеющая. Но она не злая, не такая, как Берн.

— Какой шармаль, Дорьян?

Он посмотрел на Сару и ответил:

— Моя мать.

— Ох. — Сара положила руку ему на плечо и переменила тему разговора. — Значит, ты думаешь, что дримвен и геновен — это одно и то же? Но что представляет собой дримвен?

— Дримвены способны бодрствовать в своих снах и при этом посещать другие… места.

Она потянула его за руку так сильно, что Дорьян едва не споткнулся.

— Так вот как ты попал тогда в мою комнату?

Он качнул головой:

— Не знаю, так ли это было.

Пока они спускались по дорожке сквозь священные кольца, Дорьян поведал Саре то, что элловена Ренайя рассказала ему о шармалях и теццаринах. Когда он упомянул птиц, глаза ее наполнились слезами.

Берн уже ждал их на опушке. Он бросился к Саре с объятиями и привлек ее к себе. Дорьян вдруг испугался: он подумал, что Сара простит Берну предательство, вспомнив, как она еще этим утром смотрела на него.

Однако Сара не отреагировала на его объятия, и Берн опустил руки и отодвинулся:

— В чем дело?

— Ты прикоснулся ко мне. Больше этого не будет. — В голосе ее прозвучала властная нотка. Подобающая принцессе.

— Милая моя, разве ты не поняла, почему я так поступил? Элловены не хотят, чтобы мы были вместе. Мне пришлось отвлечь ее. Но не печалься — сегодня ночью Ренайя не помешает нам. — Он придвинулся к ней, с пылом заглядывая в глаза.

— Не приближайся ко мне! — Сара оттолкнула его.

— Но ты должна мне верить!

— Нет. — Она повернулась к нему спиной.

— Но ты не знаешь, что я могу сделать, — проговорил Берн. — Я могу устроить так, что тебя выгонят из Замка.

Дорьян угрюмо улыбнулся. Ошибка. Если бы Берн продолжал изображать обиженную любовь, Сара еще бы могла смириться и простить.

Она резко повернулась, сделав шаг в сторону Берна. В каждой черте ее лица читалась угроза, ярость наполняла все ее тело.

— Берн, ты всего только ничтожество, злобное и коварное, каким я видела тебя сегодня. И отныне ты таким для меня и останешься, помогают мне в этом деревья седьмого кольца или нет.