Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы - Генрих Харрер

Мы нашли отличное место для ночлега, а все новое и интересное, что тут было, завораживало нас. Поэтому мы решили провести в этой деревне еще одну ночь. И это того стоило, потому что здесь нас ждала замечательная встреча. Это был тибетец, 22 года проживший с христианскими миссионерами в Индии, которого ностальгия наконец заставила вернуться на родину. Как и мы, он зимой в одиночку преодолевал тибетские перевалы, но при возможности присоединялся к караванам. Он показал нам английские газеты с фотографиями, и мы в первый раз увидели разбомбленные города и прочитали подробности об окончании войны. Все это нас потрясло, и нам захотелось узнать больше. Несмотря на печальные вести, мы были счастливы встретить человека, который хоть немного знал о том мире, который когда-то был нашим. Эти новости только укрепили нас в решимости двигаться дальше вглубь Азии. Мы бы с радостью позвали нового знакомца продолжать путь вместе, но не могли предложить ему ни защиты, ни каких-либо удобств. Так что мы только купили у него несколько карандашей и бумагу, чтобы продолжать свои записи, распрощались и двинулись дальше.

Теперь наш путь лежал в сторону от Цанпо. Миновав еще один перевал, через два дня мы достигли Сансан-Геву, выйдя, таким образом, на ту самую караванную дорогу из Гартока в Лхасу, с которой ровно год назад свернули в сторону Кьирона. В Сансан-Геву тоже была резиденция пёнпо, но в то время он как раз находился в монастыре на медитации. Заместитель чиновника задавал нам множество вопросов, но, видно, слухи о том, как хорошо обращались с нами в Традюне, дошли и сюда, так что он решил последовать примеру тамошних коллег. К счастью, ему было неизвестно, что мы путешествовали вопреки запрету.

Мы были очень рады, что он не стал чинить нам препон – от разных дум у нас и так голова шла кругом. Мы стояли перед серьезным выбором. Из денег у нас осталось всего восемьдесят рупий и маленький кусочек золота, потому что нам пришлось покупать провизию и обзавестись пятым Армином. А цены по мере приближения к городам росли, и нам казалось уже совершенно невозможным при таком плачевном финансовом положении добраться до китайской границы. Ведь до нее оставалось еще несколько тысяч километров. Но до Лхасы наших средств еще хватило бы! Снова он, этот потрясающий «запретный город». Вдруг мечта познакомиться с ним стала казаться нам вполне осуществимой. Нас охватила непреодолимая жажда побывать в столице Тибета, и ради этого мы готовы были на любые жертвы.

Еще в лагере мы жадно проглатывали все книги о Лхасе, которые только могли достать. Их было мало, и все они были написаны англичанами. В 1904 году небольшой отряд английской армии впервые достиг этого города,[27] и с тех пор в Европе появились хотя бы поверхностные сведения о нем. В последующие десятилетия довольно многим европейцам удалось посетить Лхасу. Но все еще познакомиться с городом Далай-ламы было заманчивой целью для любого исследователя. И неужели мы, находясь так близко оттуда, не попробуем этого сделать? Иначе зачем мы преодолевали все эти трудности, тренировали смекалку, добирались сюда, изучали местный язык? Чем больше мы размышляли, тем больше укреплялись в решимости отправиться в Лхасу. К тому же по прежнему опыту мы знали, что вести переговоры с начальниками высокого ранга куда проще, чем с мелкими чиновниками. Так что в Лхасе мы что-нибудь придумаем. У нас не выходил из головы блестящий пример австрийца Иоганна Грюбера, патера, который триста лет назад первым из европейцев проник в этот «запретный город». Он добрался туда с караваном и был тепло принят.

Итак, с целью мы определились, но вот с маршрутом – еще нет. Нас так и манила оживленная дорога с тасамами, где можно было бы ночевать в тепле. Двигаясь по ней, мы добрались бы до Лхасы за несколько недель. Но на этом пути была велика опасность, что нас разоблачат и арестуют. Даже если бы мы обошли стороной Шигаце, второй по величине город Тибета, по дороге нам встретилось бы еще много окружных центров, власти которых могут расстроить все наши планы. Риск был слишком велик. Так что мы решили двигаться по северным равнинам, через Чантан. Эти районы населены исключительно кочевниками, а с ними мы умели наладить отношения. Двигаясь таким путем, мы подойдем к Лхасе с северо-запада, откуда не ожидают появления чужаков, и нам будет легче пробраться в город. Подобным планом за сорок лет до нас руководствовался Свен Гедин, но в итоге потерпел неудачу из-за упрямства некоторых местных чиновников. Наверное, для него лично это было огромное разочарование, но наука таким образом получила сведения об областях, которые до того были совершенно неизвестны. Мы в тот момент находились в похожем положении. Никаких карт или описаний маршрута, по которому мы собирались двигаться, не было. Мы отправлялись в неизвестность, зная о предстоящем пути только то, что нам следует придерживаться северо-восточного направления. Возможно, по дороге нам будут иногда встречаться кочевники, у которых мы сможем уточнять направление и расстояние до Лхасы.

В Сансане мы, конечно, никого не посвящали в свои планы, а сообщали, что намереваемся направиться к северным месторождениям соли. Слыша об этом, люди приходили в ужас и всячески старались нас отговорить. Те края так неприветливы, что отправляться туда – сумасшествие. Но с помощью этой выдумки мы достигли цели: мы отвлекли внимание, и ни у кого не возникло подозрения, что мы собираемся идти в Лхасу. Между тем план наш действительно был не из простых, и, судя по снежным бурям в Сансане, можно было предположить, что нас ожидает впереди.

2 декабря 1945 года мы все же отправились в путь. В Сансане мы подружились с несколькими людьми народности шерпа. Представители этой народности живут в основном в Непале, они считаются лучшими проводниками и носильщиками в Гималаях, за что получили прозвище «гималайские тигры». Наши знакомцы давали нам ценные советы по ходу наших приготовлений и помогли выбрать нового «Армина», чтобы нас снова не надули. И действительно, с самого начала пути мы заметили, как хорошо ведет себя наш новый товарищ. Это был мощный бык, его длинная, густая, черная с несколькими белыми пятнами шерсть почти касалась земли. Еще в молодости ему спилили рога, что улучшило его нрав, но не уменьшило силу. В носу у него было кольцо, чтобы животным удобнее было управлять. Стоило его немного подстегнуть, как средняя скорость его шага увеличивалась до трех километров в час. Бедняга был сильно нагружен – мы взяли себе за правило всегда иметь запас провианта по меньшей мере на неделю.

Мысль об очередной переправе через реку очень тревожила нас. На этот раз нам предстояло пересечь Рага-Цанпо. Но, добравшись до нее, мы обнаружили, что она замерзла и лед настолько толстый, что выдержал даже нашего Армина. Мы были просто счастливы! Так что первый день дороги после Сансана прошел без затруднений. Наш путь пролегал по слегка поднимающейся вверх долине. Как только солнце стало склоняться к закату и холод начал пробираться под одежду, словно по заказу, впереди показался черный кочевничий шатер. От ветра его защищала невысокая каменная стена, лхега. Такие сооружения встречаются по всему Тибету, ведь кочевники, которые строят их вокруг своих шатров, постоянно перемещаются к новым пастбищам. Стены-лхега также прекрасно защищают скот от холода и нападения волков.