Случайный ребёнок. Шанс на счастье - Виктория Вишневская

на спидометре. Подсчитываю, на сколько опоздал. Думаю о Мире.

Спидометр за восемьдесят.

Перекрёсток. И «бэха», кажется…

Не заметил.

Попытался увернуться. Не успел.

А дальше всё. Удар. Резкая и острая боль. Темнота.

Всё это так смутно доходит до меня, что кажется обычным страшным сном. И сейчас я проснулся с чувством похмелья. Выпью таблетку – и опять живой.

Но нет.

Открываю глаза.

Белые проклятые стены. И снова этот вездесущий запах спирта.

Боль висок пронизывает.

Хватаюсь за голову и морщусь.

Не время валяться в кровати. Меня там Мира ждёт. Мне Славу потом из детского дома забирать. Дел куча. И плевать на какое-то сотрясение.

Постойте-ка…

– Несколько дней? – выпаливаю вслух.

– Ага. Поэтому постельный режим.

Дерьмо. Лютое дерьмо.

Значит, что свой план я просрал. Так по-идиотски. И в один миг. И Слава ещё в детском доме. Чёрт.

Может, это знак?

Не так начал? Не так подступился?

Попробовать что-то другое?

Медсестра улыбается, что-то там проверяет. И через несколько минут выходит из палаты.

Дверь хлопает – и я встаю.

Надо всё исправлять.

– Мужик, ты чё? – доносится откуда-то.

Не понял…

Поворачиваю голову.

Я в палате не один.

В что, лежу в общей?! Да я тысячу лет не лежал в общих палатах!

– Глухой? Говорят тебе, лежи. Потом спасибо скажешь, – говорит мне дед. Борзый с виду. На зэка похож. Забитый весь, и лицо пропитое. – Я такой же, как ты, был в молодости. А потом…

Мне неинтересно. Не стал дослушивать.

Встаю с кровати, выдираю капельницу из руки. Меня там Мира со Славой ждут. И пофиг мне, что там сказали. Жалко, в окно сразу не прыгну, чтобы сбежать – голова болит и немного кружится.

Придётся как-то выбираться. Просто так меня явно не выпустят.

И как?

Мысль приходит мгновенно.

Вроде сотрясение, а башка-то работает!

– Дайте телефон кто-нибудь, – протягиваю ладонь. Свой искать времени нет. – Позвонить надо.

Этот самый дед, закатив глаза, даёт мне свой телефон. Обычный «тапочек». По памяти набираю номер Егора. Урода этого. Накосячил – пусть выручает.

Глава 23

Два дня прошли незаметно. Я беру отпуск на неделю, оставляю половину работы на Дашу. Та хоть и злится, негодует, но всё же принимает на себя весь удар. Входит в моё положение.

И у нас есть ровно неделя, чтобы сделать ремонт, устроить Славу на новом месте. И записать её в садик. Да, я хотела бы больше времени проводить с ней, но… Работа у меня. Это всего лишь на полдня. Я буду стараться освобождаться к трём-четырём часам, а потом проводить время с ней.

Плюс…

Общение со сверстниками – нужно. Она у меня дикая, привыкшая защищаться. В детском доме не так просто выживать. А в садике совсем другая атмосфера. Я уже подыскала один – частный, хороший. Ей нужно научиться именно дружить, а не воевать.

Вчера мы съездили и купили обои.

С одеждой пока проблемы… Купили только вещи первой необходимости вместо старых. Потому что в магазинах попросту нет ничего хорошего!

Конечно, в бутиках, где одна майка стоит больше трёх тысяч, выбор есть, но… Денег у меня пока таких нет.

Благотворительность – дело хорошее, но неприбыльное. Я никогда не расценивала эту деятельность как заработок. А сейчас, когда нас стало не двое, а трое, нужно этим озаботиться.

А ещё нужно сделать малышке день рождения. Он у неё сегодня. Но, кажется, она про него забыла. Абсолютно. Слава очень весёлая и радостная в последние дни. И сегодня такая же.

Но обычно дети же кричат о том, что они стали старше, да?..

Я решила устроить ей сюрприз. Сходить в детскую комнату. На батуты, с клоуном. Позвонила Дарине, пригласила их с Аришей к нам. И ещё нескольким знакомым, с которыми неплохо общаюсь и у которых есть дети.

Собираемся вечером. А пока езжу по делам. Алексей просил заехать в детский дом – узнать, как у нас дела, и подписать кое-какие бумаги. Пропустили в прошлый раз их. И чтобы ему не прилетело по шапке – приехали туда. Слава стала уверенней. Веселей.

И даже впервые сказала, что чего-то хочет. Мороженого.

Лето у нас жаркое, и я сама покупала ей рожки. А тут она сама предложила поесть мороженое!

Именно туда мы сейчас и направимся.

– Мам, а папа ещё не звонил, когда приедет? – с каким-то интересом спрашивает.

Чёрт… Чего это она?

Я ожидала любого вопроса, но не этого. У неё день рождения, новая страничка и чистый лист, а она… думает о папе, а не о празднике. А я и ответить не могу – ком в горле застревает.

Она о нём ничего не спрашивала все эти дни. А тут задалась вопросом. К тому же поинтересовалась, почему у нас нет ни одной фотографии.

В тот момент я запаниковала и чуть не показала Артура. Но это ведь ошибка. Как я бы потом объясняла всё это? Чёрт знает.

Но из-за этого теперь в мыслях уже появляется силуэт человека, который недавно вновь ворвался в мою жизнь. И так же внезапно пропал.

От него никаких вестей!

Я даже хотела съездить к нему ещё раз, но не было возможности.

Вот почему он не отвечает?

Я же волнуюсь.

Да, он поступил как настоящая скотина, но… Всё равно. Я переживаю.

Её вопрос выбивает меня из колеи, но я улыбаюсь и треплю её светлые волосы на макушке.

– У него очень важная командировка. Он пока не может сказать точно.

Что мне ещё ответить? Что мы одни, и папы у неё нет?

Надо!

Но ты врёшь ребёнку!

– Он ведь уехал давно? – чистые голубые большие глаза смотрят с интересом.

Э-э-э…

Не понимаю.

– Достаточно, – обрываю. Срочно меняю тему! – У нас сегодня праздник, ты не забыла? Пойдём поедим мороженого?

Она смущённо отводит взгляд и скромно кивает. Всё же помнит о своём дне, но решила промолчать. Снова уголки губ летят вверх от поведения маленького ангелочка. Все говорят, что она – сорванец, но это не так. Никто не видит светлой стороны Славы.

Не пытается к ней подобраться.

– О, – за спиной неожиданно раздаётся знакомый голос.

А, Лёша.

Я уже узнаю его, не задумываясь. Оборачиваюсь, встречая директора детского дома с улыбкой.

Надвигается на нас, сияя от счастья. Да, теперь у них будет меньше проблем, и спасибо большое…

Беркутову…

– Вы куда? – легонько щёлкает Славу по носику. Директор, казавшийся мне всегда серьёзным человеком и строгим с детьми, показывает себя с другой стороны.

– Мор-роженое есть, – едва