Лягушонок и Мистер Совершенство - Марина Дмитриева

— Вот и отлично, бери чашки и тащи в гостиную, гости чаю хотят.

Правильные действия, правильные слова и совершенно неправильные реакции взбесившегося организма… Уходить совершенно не хотелось, хотелось и дальше продолжать изучать эту новую сводную сестренку. Подробно, млять, каждый сантиметр, каждый уголок, и желательно в голом виде. Меня давно мучил вопрос: «Она везде рыжая?»

Не смей трогать Лягушонка, чертов извращенец! Нельзя трахать свое счастливое детство!

Лягушонок

— Инка, вот посмотришь, ты станешь знаменитой, — радостно галдел Ник Кравцов всю дорогу до студии. — Не зря же они за тебя сразу уцепились, хотя там такие красотки сочные были, что у меня слюноотделение повысилось и до сих пор не восстановилось. Сейчас ценна именно необычная, но в то же время не искусственно созданная, а натуральная красота. Жаль только, поздновато ты начала. Чтобы стать моделью высокого уровня, надо лет с четырнадцати в этой среде тусоваться.

— Не собираюсь я быть моделью высокого уровня. Хочу потом, когда закончу институт, когда-нибудь открыть свою туристическую фирму. Не зря же я столько лет училась. Просто твое агентство предложило большие деньги. Хоть помогу дяде Саше оплачивать мою учебу. Я ему не родная, а он такие деньжищи за меня платит. Хорошо еще, что родной сын умный, на бюджет поступил, даже на магистратуру в Европе у отца денег не брал.

Не только умный, но и красивый, совершенный от кончиков темных волос до кончиков ногтей. Сэр Бесподобный, одним словом.

— А еще я люблю шокировать окружающих.

Точнее, хочу Бесподобного шокировать, основательно так, чтобы он перестал видеть во мне прежнего нелепого Лягушонка. Вдруг откровенная фотосессия поможет ему посмотреть на меня другими глазами? Я уже выросла, мне хочется по-взрослому. Едва увидела Мистера Совершенство, сидящего на диване в гостиной с повисшей на его шее Ульянкой, так сразу захотела, словно ударил кто-то в живот. Я сколько лет себя берегла, для него берегла. Грубоватые прикосновения Мистера Совершенства к волосам, близость на расстоянии чуть меньше вытянутой руки вызвали во мне намного больше ощущений, чем действия всех парней, которые пытались за мной ухаживать, которых я допускала к своему телу. Меняю поцелуи всех парней мира на один поцелуй Димы Великолепного. Даже его угрозы о воспитании не страшили, не вызвали бурного возмущения, я плавилась тогда, невидимо стекала горячим маслом к мужским великолепным ногам. От него в тот момент все стерпела. Но лучше бы Дима выпорол, чем щелкнул, как маленькую девочку, по носу.  

— Шок, это по-нашему, — продолжал разглагольствовать Ник. — Кстати, для полного шока, не хочешь какую-нибудь татушку сделать? Ну, там цветочек на груди, или змею, заползающую в трусы. Будет очень мило смотреться. Мастер в салоне, где я делал, такие чудеса творит, просто произведения искусства на человеческой коже.

Последняя фраза прозвучала несколько зловеще.

— Фу, Ник, во-первых, это больно, а во-вторых, не нужны мне такие сомнительные украшения, от которых потом фиг избавишься. Между прочим, магазин меня выбрал во многом потому, что на моей коже нет никаких непонятных изображений. Представь модель нижнего белья, в трусы которой заползает змея. Трусы меняются, а змея все ползет и ползет.

— А чего, верная змея, — засмеялся Ник.

— Не все любят змей.

А самое главное, Мистер Совершенство, который до сих пор обращается со мной как с глупой малышкой, щелкает по носу, так вот, Дима всегда отрицательно отзывался о татуированных парнях и девушках. Помнится, он говорил, что татушки и многочисленный пирсинг делают люди, которые ничем другим не могут привлечь к себе внимание. На меня же с самого детства обращали внимание, последнее время даже слишком часто, причем без всяких усилий с моей стороны. Куда уж больше?! Хотя, надо признать, на некоторых телах, особенно мужских, татуировки смотрятся весьма красиво и даже сексуально.

— А мне нравится мое тату! — обиделся Ник.

— О да, тебе безумно идет! А если набьешь себе какой-нибудь цветочек на лоб, то станешь еще более красивым. По тебе будет сохнуть не сотня, а целая тысяча девчонок. Надеюсь, ты знаешь, что с ними делать.

— Знаю и умею, — лыбился Кравцов.

— А справишься?!

— Справлюсь, не переживай за меня. Хочешь, продемонстрирую свою выносливость, — и нагло положил руку на мою коленку.

За что сразу же получил по своей пятерне. Попытки Ника примешать к нашим дружеским отношениям секс порядком бесили.

— Да иди ты! За дорогой лучше смотри.

— Куда идти?!

— Туда, где знаешь и умеешь. Только от меня отвянь. Ты ни одной юбки не пропускаешь, а я сегодня в штанах. И вообще, Кравцов, для тебя я всегда в штанах, потому что мы с тобой лучшие друзья.

— Скоро ты будешь совсем без штанов, лучшая подруга. Приехали.

Ник завернул на стоянку здания, где должна была проходить сегодняшняя фотосессия. Заглушил машину, повернулся ко мне:

— Ладно, Солома, настал твой звездный час.

— Спасибо, что подкинул такую денежную работенку. Пойду шокировать публику, — и решительно открыла автомобильную дверь.

Невольно представила, как вытянется лицо у Сэра Великолепного, когда он увидит эти фотографии. Надеюсь, вытянется… Он должен, просто обязан, бухнуться в обморок от моей неземной красоты, посмотреть на меня, как на прекрасную, уже полностью созревшую женщину, а не детскую неожиданность в горшке. Но Дима вот уже несколько семейных вечеров продолжает называть меня Лягушонком и относится, словно к вредному, но забавному ребенку, разве что щелкать по носу больше не тянется, вообще ко мне не прикасается. А я так хочу прикосновений, его взрослых прикосновений по всему моему телу.

Кравцов вышел вслед за мной, пикнул сигнализацией, закрывая машину.

— Слушай, Инн, можно я поприсутствую на съемке, вдруг тебе понадобится мой совет, я же бывалый в этих делах. Еще меня можно использовать, допустим, в качестве вешалки. Будет, куда шмотки бросать во время переодевания.

— Для того чтобы прикинуться вешалкой, нужно было меньше, пытаясь превратить себя в Аполлона, качаться в спортзале. Где ты видел на вешалке бицепсы, трицепсы и кубики пресса?!

— Ну, тогда я могу прикинуться статуей или манекеном. Можешь даже нацепить мне на голову свои трусики.

— А если возбудишься от вида полураздетых красоток? Манекен со вставшим хозяйством будет смотреться, мягко говоря, странно.

— Скажем, что так было задумано.

— Ага, типа дополнительный рычаг, чтобы белье вешать.

Ник заржал и одобрительно похлопал меня по плечу.

— За что тебя люблю, Солома, ты всегда знаешь, что сказать.

— Перестань звать меня Соломой, или я тоже вспомню твое детское прозвище.