Лягушонок и Мистер Совершенство - Марина Дмитриева

Но Леший обманул, он меня хотел, еще как хотел…

Чтобы взять лучший ракурс, он тоже залез на кровать, фотографировал сверху и приказывал:

— Чуть сильнее изогнись, приоткрой губы… Добавь секса в глаза.

С последним проблема. Как добавить секса в глаза, если я девочка-целочка, ни разу ни дзинь-дзинь. Хотя, что такое оргазм, знаю, живая ведь, половозрелая, и регулярно мастурбирую. Выискивая для этого различные порноролики, где мужчина берет женщину сзади, облокотив на кресло, диван или другую поверхность. Мистер Совершенство своим актом родительского непослушания на балконе, нанес мне глубокую психологическую травму, теперь меня возбуждает одна и та же картинка. Впрочем, травма произошла еще раньше, тогда я была девятилетней страшилой, и Дима, такой красивый и бесконечно жестокий, предстал перед моими очами. Теперь он должен меня вылечить, расколдовать, избавить навсегда от жестких комплексов лягушачьей шкурки.

— Лучше, намного лучше.

Щелчки фотоаппарата и обилие света раздражали.

— Не зажимайся, не смей зажиматься, — кричал Леший, — продолжай думать о чем-нибудь приятном. — Тут никого нет, и меня даже нет.

— Ага, а говорит птичка из твоего фотоаппарата?

— Нет, это космос.

— Ты не похож на зеленого человечка.

Леший засмеялся низким грудным смехом.

— Я ДартВейдер, перестань меня смешить. Тут говорю я, а ты слушаешь и делаешь, что тебе говорят.

Какое шовинистическое утверждение. Показала птичке из фотоаппарата язык, а Лешанов даже это сфотографировал.

— По послушанию у меня всегда были дрянные оценки.

— Эх ты, двоечница.

Однако его энтузиазм, чуть хриплый голос, четкие выверенные действия, полная отдача работе, казалось, он готов даже на потолок забраться, только бы сделать хороший кадр, завораживали. Даже стало понятно, почему, несмотря на молодость, такая крупная сеть магазинов пригласила именно его для съемки рекламы новой коллекции.

— Думай о чем-то хорошем, — хрипло шептал Леший. — Очень приятном, о том, чего больше всего хочешь?

Все мои желания еще с девяти лет, были только об одном… понравиться сводному божеству. Я вдруг представила, точнее, вернулась в ту ситуацию на кухне и переписала ее заново в своей голове. Мы стоим с Димой около мойки, как и в день семейного ужина по поводу его возвращения, он запускает пальцы в мои волосы, но не говорит слов, зачем нужно лишнее сотрясение воздуха, притягивает к себе и накрывает мои подрагивающие губы своими губами. Словно кипятком ошпарило, даже стало трудно дышать, а невесомое белье показалось жестким корсетом из китового уса.

— Молодец, девочка, не знаю, о чем ты думала, но получилось очень хорошо.

Дима носом по-животному втягивает мой запах, а потом жадно углубляет поцелуй. Как же горячо, божечки мои, такое ощущение, будто описалась.

— Кто-нибудь, распустите ей волосы! — ворвался в мои бредни командный голос Лешего.

— Они у нее длинные, закроют белье.

— К черту белье, ее волосы должны быть на покрывале, огненным нимбом окружать голову. Сделайте, пожалуйста… Это будет шикарная фотография.

Какая-то девушка стала больно выдергивать шпильки из моих волос. А Леший нервно ходил вокруг, будто ретивый конь, бил копытом землю, желая быстрее поскакать, точнее, продолжить свою работу.

Наконец я снова легла, а он опять полез на постель, расставил свои ноги по сторонам от моих бедер, будто оседлал меня, но только в воздухе. Снова внутри то ли недовольное шипение кошек, то ли возмущенное кваканье лягушек. Лешка возвышался надо мной широкоплечим утесом, причем, судя по бугру в штанах, донельзя возбужденным.

— Ты очень красивая, — ласкал мужской шепот, — просто восхитительная, — говорил голосом Лешего Мистер Совершенство. — Оближи губы, словно ты съела мороженое.

— Какое мороженое?

— Неважно…

— Я люблю только шоколадное.

— Пусть будет шоколадное, облизывай губы, я сказал.

И я облизывала, только представляла не мороженое, а губы сводного бога. Для меня они желанней всех лакомств на свете.

— Закрой глаза.

С закрытыми глазами представлялось еще ярче, как Дима в ответ на мои нежные поцелуи стал неистово сминать мои губы своими. Затем притянул ближе, вдавливает в себя, мужские руки заскользили по моему телу, сжимая, тиская, посылая горячие импульсы к низу живота. В крови лихорадка, быстрее-быстрее задохнуться угарным газом возбуждения…

— А теперь резко открой глаза.

— Ты просто сногсшибательна, — шептал Дима и снова целовал мои губы.

Нет, это был Леший с горящими глазами и бугром в джинсах, а целовали меня вспышки его фотоаппарата.

— Гляди, не свались на меня.

— Алексей, — послышался недовольный голос ответственной за сегодняшнюю съемку Екатерины Анатольевны. — Ты ее больше получаса на кровати снимаешь. Есть еще другие поверхности, и другие девушки, у каждой по три комплекта, а еще совместная съемка. Это сколько мы тут проторчим?! До полуночи?

Мне показалось, что Леший сейчас грозно зарычит на Екатерину Анатольевну, столько злости появилось в его глазах, когда его прервали. Нет, сдержался, тряхнул головой, сбрасывая наваждение, соскочил с кровати.

— Да-да, извините, я немного увлекся.

Увлекался Леший каждый раз, когда видел меня. Кажется, я его вдохновляла, возбуждала, зажигала… стала для него музой этой фотосъемки. Стоило мне появиться, глаза его загорались лихорадочным блеском, и он начинал не работать, начинал творить, забываясь, улетая в космос, где были только я, он и птичка из его фотоаппарата. Такое явное предпочтение одной модели, конечно же, невозможно было не заметить, Екатерина Анатольевна злилась, что работа затягивается, постоянно его одергивала, другие девушки, которых он дежурно щелкал, недовольно поджимали губы. Всем хотелось быть примой, но эта роль сегодня нежданно-негаданно выпала мне. Вот уж счастья привалило. Я тоже была в каком-то своем космосе, где с фотоаппаратом за мной гонялся не Леший, а Мистер Идеальный Костюм. Да, это именно он постоянно повторял: «Инна, ты очень красивая, просто восхитительная, божественная». Лапша, конечно, но согревающая и ласковая.

Как только закончилась съемка, стремительно переоделась и, даже не смыв с лица грим, попыталась незамеченной проскользнуть через собирающего аппаратуру Лешанова. Видимо, он торчит по рыжим, его явное возбуждение в мою сторону, которое он даже не особо скрывал, немного льстило, но больше пугало. Возбудить и скрыться –– это про меня, я сотню раз проделывала такой трюк.

Только Леший заметил, а может, специально меня выглядывал, скрыться незамеченной не получилось.

— Инна, давай я подвезу тебя домой.

— Не стоит беспокоиться.