Несущая смерть - Джей Кристофф

указывающими на расположения войск: красными – для псов Шимы, черными – для сил Ее Императорского Величества Киры Первой дома Островских. Между столбами шатра висел флаг Императрицы – в народе ее называли Островска – двенадцать красных звезд, разбросанных по черному полю.

Маршал Сергей Островский критически изучал карту, едва подняв глаза, когда вошел капитан. Рядом с ним стоял майор Военно-воздушных сил Императрицы, который жаловался, что черный дождь повредил двигатели винтокрылых топтеров. У ног маршала сидела свора из шести боевых гончих, тяжело дышавших морозным отравленным воздухом.

По другую сторону стола стояли две Зрячие жрицы, покачиваясь, как молодые деревца на весеннем ветерке. Белокурые, словно пшеница перед летним сбором урожая, с лицами, обезображенными тотемными благословениями: у сестры Кати щеки разодраны молниями, а у матери Наташи черты лица искажены зубчатыми узорами когтей. У обоих горит правый глаз.

– Маршал Сергей, – сказал Александр. – Колонны собраны. Ждем ваших распоряжений.

Пятидесятилетний маршал был изможден двумя десятилетиями непрерывных войн. Голова мужчины напоминала кирпич, а лицо казалось слегка маловатым для черепа подобной формы. На нагруднике красовался герб дома Островских: черный грифон, сжимающий палаши.

Сердито глядя на карту, маршал схватил горсть солонины из миски на столе и бросил боевым гончим у своих ног. Собаки не двинулись с места, хотя и обвешались слюнями при виде съестного.

– Работорговцы, естественно, отступили за стены крепости, – проговорил Сергей, постучав пальцем по изображению твердыни Дракона. – Она хорошо защищена, и ее легко удерживать даже небольшому войску. – Он приподнял густую бровь, глядя на мать Наташу. – Ты видела тринадцать неболётов, Святая мать?

– Воздушная разведка сообщила только о шести, – выпалил майор.

– Еще семь скрываются в облаках над крепостью, – пробормотала мать Наташа и провела пальцем по узорам из когтей, вырезанным на лице. – Я вижу их. Они находятся выше, чем могут взлететь топтеры. Тяжелые корабли. Но неплохо вооруженные.

– Ближе к полудню шторм усилится. – Сияющий взор сестры Кати был устремлен на капитана. – Вижу молнию, яркую, как солнечный свет, и то, как горят воздушные корабли во время бури. Им трудно спускаться.

Александр встретился взглядом с женщиной, стараясь не выказывать никаких эмоций. Из двух Зрячих Катя, несомненно, обладала более грозной репутацией. Если Святая мать носила мягкие одеяния из шкур животных, украшенные тотемными безделушками, то сестра Катя предпочитала скафандры гильдийцев – содранную с них кожу, похожую на доспехи, шлемы, надетые как наплечники.

Александр почти жалел людей-лотосменов, которые потерпели крушение возле северной станции ловли молнии и пали под клинками противника.

– Подождем до полудня. – Маршал пролаял команду, и боевые гончие с урчанием набросились на мясо. – Атаковать будем в лоб, когда наши бойцы преодолеют стены. Причащенные кровью пусть бегут в авангарде. Атаку возглавишь ты, Мостовой.

– Как прикажете. – Капитан стукнул кулаком по нагруднику и развернулся на каблуках.

Голос матери Наташи оборвал его на полуслове:

– Александр Мостовой. Убийца Кирилла, альфы Черного леса. Покоритель Железной гряды. Трижды окровавленный на службе Императрицы. Сын Саши, дочери Дарьи, матриарха дома Мостовых.

Он медленно повернулся.

– Да, Святая мать?

Правый глаз женщины сверкал, и розовое свечение разливалось по ритуальным шрамам, превратив ее в хищника: щеки стали впалыми, зубы заостренными, а улыбка зияла синюшным оскалом.

– Твои сыновья запомнят этот день. Но каким его запомнят, зависит от тебя.

– Спасибо, Святая мать.

– Да благословит тебя Богиня.

– И тебя, Святая мать.

Женщина моргнула, свечение глаза померкло, как тускнеет свет заката. И даже в шатре будто бы повеяло холодом из-за отсутствия розового сияния.

Улыбка матери Наташи стала грустной и даже нежной.

– Мне благословения не понадобятся, – проронила она.

Александр повернулся и покинул шатер.

Разразилась буря, ниспосланная Богиней.

Как и говорила сестра Катя, ближе к полудню поднялся ветер, огромные тучи закрыли проклятое красное солнце Шимы и погрузили землю в ледяной мрак. Но затем молния осветила небеса, словно Богиня хотела, чтобы грядущую бойню было хорошо видно.

Пока командиры колонн выстраивались в шеренгу, Александр оглядел раскинувшийся перед ним разрушенный город и усмехнулся.

Неболёты Шимы спускались, как и обещала сестра Катя, с изрядным трудом. Их кидало из стороны в сторону, будто ими играли ледяные великаны. Один врезался в стены крепости из-за сильного бокового ветра, в другой ударила молния, и неболёт вспыхнул.

Когда он сгорел дотла, по рядам атакующих прокатились кровожадные возгласы и восславления Богине. Несомненно, именно она наслала бурю, чтобы наказать вероломных свиней. Двадцать лет резни, грабежа и рабства. Платеж давно просрочен.

Причащенные кровью не знали усталости и стучали боевыми молотами по земле. Под гнилостным дождем шкуры на плечах постепенно становились серыми. Александр повязал лицо платком, но губы все равно потрескались и горели, а в тех местах, где ливень просачивался сквозь броню, слезла кожа. Некоторые из солдат пострадали настолько сильно, что он приказал им вернуться и обратиться за помощью к сестрам милосердия в медицинских пунктах. Но каждый человек войска горел желанием ринуться в атаку – чем меньше времени придется провести среди омерзительной бури, тем лучше.

Инженерные роты просигнализировали, что они готовы к броску. Последний из неболётов работорговцев врезался в землю. Александр кивнул связисту и отдал приказ о запуске топтеров. Тихий вой превратился в пульсирующий стрекот – тр-тр-тр-тр-тр-тр-р-р-р – пропеллеров, вибрирующий у него в груди.

Александр повернулся и принялся наблюдать. Взгляд бледно-голубых глаз следил за неторопливым подъемом аппарата, который жесткий шторм беспокоил не больше, чем собаку горстка блох.

Корпуса топтеров формой напоминали изогнутое тело стрекозы, и вид у них был слегка асимметричный и грубоватый, что характерно для инженерных достижений его страны. Найти два одинаковых судна оказалось невозможно. Их собирали механики из разных домов, и у каждого имелась теория о том, как сконструировать летательный аппарат. Однако основные принципы были схожи – круглая капсула с хвостом, два стеклянных портала вроде глаз насекомого, три огромных пропеллера слева, справа и на корме.

Они были неуклюжи, как пьяные шлюхи, и медлительны, как трехногие лошади. Не могли ни развить скорость, ни достичь высоты, где плавали неболёты Шимы, а еще постоянно испытывали катастрофические сбои. Экипажи топтеров называли аппараты летающими гробами, а пехота – крылатыми мертвецами.

Но, благословение Богини, они обладали способностью летать во время штормов.

И в такой день, как сегодня, это было единственное преимущество, в котором нуждались морчебцы. Крепость работорговцев притулилась на крутом холме, примыкая к неровному гранитному утесу. Башни оскалились тяжелыми сюрикеномётами. Любым осадным орудиям, отправленным на осаду твердыни, следовало быть изготовленными из металла, чтобы их не испепелило огнемётами, усеивающими крепостные стены с бойницами.

И даже если не загорятся штурмовые башни, то сидящие внутри люди вспыхнут наверняка.