Почти идеальная семья - Рина Осинкина

уверток правду. Что не нужна ты ему больше… А может, он что-нибудь другое сказал бы тебе, откуда ты знаешь? И, возможно, присутствуй ты здесь вчера, не случилось бы непоправимой беды сегодня, и Юлька осталась бы в живых, и не боялась бы ты сейчас, что муж убил собственного ребенка.

Но Лера больше не думала, что ее муж убийца. На эту роль напрашивались более подходящие кандидаты, наркогопники из Глыбокоречинска, от которых две недели назад в панике сбежала Лёнькина дочь. За что именно они Юльку убили, это уже другая тема. Но ее убийство по времени совпало с исчезновением Леонида, и такое совпадение Валерию пугало.

«Кому все-таки Воропаев звонил? И зачем? Вел переговоры с наркобароном, уговаривая не наказывать глупую Юльку? Обещал денежную компенсацию за недополученную прибыль?» – не давал ей покоя вопрос, на который некому было ответить.

Хотя почему же некому? Поступи незамысловато: набери и выясни. Тебе ведь важно, чтобы это была не Антонина, верно? Мужской голос от женского отличить сможешь?

Однако пересилить себя Валерия не смогла. Достаточно с нее унижения от глупой слежки через весь Глыбокоречинск. Да и толку-то в звонке… Молчать в трубку? Или нести какую-нибудь ахинею, представившись сотрудницей колл-центра? Бессмысленно и бесполезно. Потому что не помнит Валерия голос Лепехиной-старшей, да и своим ли голосом квакала Турчинская с подмостков?

Выложить все полицейским, чтобы взялись выяснять они? Визитку они Лере оставили. А вдруг это как-то навредит Лёньке? Выходит, не нужно им знать, что он был вечером в квартире.

Валерия вспомнила звонок на Юлькин старый мобильник. Голос злорадствовал, что не поможет ей папашка. Не помог. Похоже, Леонид все же встрял в это дело. Но насколько серьезно он в него встрял?

И где он сейчас? И что с ним?

Валерия была спецом по дурным прогнозам, поскольку полагала, что это спасает от разочарований. Киреева время от времени критиковала ее за пессимизм и невозможный скепсис, однако убедить подругу смотреть на жизнь веселее так и не смогла. Потому что зачем Лере это надо? Разгильдяйство это, а не оптимизм. И готовить себя следует к любому развитию событий.

Допустим, Ленька звонил не Антонине. И что, Лера должна развеселиться? Глупости. Кто может гарантировать, что на другом конце телефонного провода не окажется тот самый Скула, которому Димон слил Юльку? И чем такой необдуманный поступок обернется для Лёньки? А чем обернется для нее самой? Ей же неизвестно, кто такой этот Скула и что от него можно ждать.

По всему выходит, что не нужно Лере набирать этот номер. Пока не нужно.

Если бы она догадалась запомнить телефон существа по прозвищу Килька… Хотя навряд ли это что-нибудь изменило. Интересно, а звонивший, он вообще кто: мальчик или девочка? Тоже неважно. Особенно потому, что со своими угрозами он сильно запоздал.

А может быть, счет к Лепехиной-младшей был не только у Скулы, и с юной авантюристкой разобралась какая-то третья сила? Потому и запоздали угрозы?

Кстати, не о том ли Димоне шла речь, что мутил с Юлькой и ее подружкой Машкой и исчез после убийства этой самой подружки? Машку тоже, на минуточку, прикончили ударом в висок.

Может, Димон и есть Юлькин убийца? Его она, наверное, впустила бы в квартиру. Или не впустила бы?

Ее могли подстеречь в лифтовом холле и втолкнуть в квартиру после того, как она отомкнула запоры.

Чужим проникнуть в дом – не проблема. Консьержка пропустит кого угодно, поскольку никак не может запомнить новых жильцов, а признаться в том не желает.

Если подвести резюме, то получается, что Лепехина-младшая притащила за собой в Москву хвост криминальных проблем и впутала в них отца по самое некуда.

– Когда вы видели вашего мужа в последний раз? – спросил Валерию старший опер.

Ее передернуло. Он задал вопрос, не привнося в него никакого особого смысла, обычный полицейский вопрос, а Лера все равно испугалась, хоть и не считала себя суеверной. Она тогда ему резко ответила, маскируя испуг раздражением:

– Не в последний, а в крайний! Вы что, не служили? Или Тармашева не читали?

Менты тогда переглянулись с веселым изумлением, а опер Коняев, насмешливо приподняв бровь, сказал, делая ударение на слове «крайний»:

– Извиняюсь. Так, когда вы его видели в крайний раз?

Она сказала коротко:

– В понедельник утром.

И больше ничего уточнять не стала. Например, как тем же утром, но несколько позже, сидя в темном закутке кладовки, слышала разговор мужа с нотариусом Костенко.

Кстати, о Костенко. А не позвонить ли ему? Хотя это и унизительно. Хотя как обставить дело. Главное, не сидеть сложа руки и хоть что-то начать предпринимать.

Нужно попробовать выведать, на какой день они с Воропаевым договорились о встрече. А вдруг эта самая встреча состоится сегодня, и Лере удастся Лёньку перехватить?

И Лера набрала телефон нотариальной конторы.

Костенко был на месте и, как оказалось, совсем не удивился звонку.

Валерия, не успевшая обдумать линию разговора, забормотала что-то невразумительное. Не спрашивать же в лоб, когда тот видел ее мужа в последний, нет же, в крайний раз? Не спрашивать же, в какой день Костенко ждет у себя в офисе Леонида?

Ни к чему знать нотариусу, что муж от Валерии сбежал, а брошенная жена ищет его с собаками по всей Москве, не считая Подмосковья.

Но словоохотливый и фонтанирующий бодростью Костенко, не дожидаясь наводящих вопросов, с ходу выдал Лере неслабый кус информации, сообщив, что с ее мужем он весьма плодотворно поработал, и, кстати, отсоветовал Леониду Николаевичу оформлять договор дарения, сэкономив таким образом его деньги на госпошлине. Вместо дарственной он рекомендовал составить завещание, в текст которого можно будет внести параграфы, которые не позволят впоследствии отсудить имущество или его, имущество то есть, перенаправить.

– И как Леонид Николаевич? Согласился? – со сдержанной вежливостью спросила Валерия.

– О! А вы разве не в курсе? Позавчера он его подписал и оставил у меня на временное хранение. Если вы хотите с этим документом ознакомиться, то сначала мне нужно заручиться согласием Леонида, хотя это и формальность. Но вы же понимаете, Валерия Львовна, если мы, законники, не будем придерживаться буквы закона, то кто же тогда будет?! И кто будет в этом случае нам доверять? – хохотнул Илья.

Видимо, у него было хорошее настроение.

– Ну что вы, Илья Борисович! Я ни в коем случае не посягну на ваши принципы, тем более что они меня восхищают, – деревянно произнесла Валерия и повесила трубку.

Было обидно, было гадко, но не только это.

Позавчера. Завещание эта парочка составила