Кровоточащие сердца - Эмма Хамм

по тем же причинам? Я вижу, как ты попадаешь под его чары, Мэв. Если ты не будешь осторожна, мы потеряем тебя из-за него.

О, и разве это не была бы самая сладкая победа, которую когда-либо одерживал Мартин? Он надеялся, что Мэв потеряет себя из-за него. Ему бы очень понравилось томиться с ней в луже крови, в то время как остальная часть ее семьи наблюдала бы за ее падением.

Но это его темная сторона желала такого. Он не мог сделать этого с ней.

По крайней мере, пока что.

Он вошел в гостиную и подождал, пока Мэв увидит его. Священник стоял на коленях спиной к двери, но Мэв сидела прямо, как доска, в своем кресле. Ее руки деликатно лежали на ее коленях.

Она выглядела как королева с подданным, умоляющим ее. Но Мартин видел силу в ее плечах. Он знал, что она никому не даст пощады просто так.

— Ну, — начал он, наслаждаясь тем, как вздрогнул священник. — Не могу сказать, что когда-либо видел священника на коленях перед женщиной. Обычно наоборот.

Мэв закатила глаза и стиснула зубы.

— Серьезно? Обязательно быть таким грубым?

— Да, — Мартин прошел в комнату и тяжело сел на стул, с которого, вероятно, встал Леон. — Какой смысл быть герцогом, если не можешь говорить то, что никто не хочет, чтобы ты говорил?

— О, возможно, чтобы помочь другим и сделать так, чтобы ваш город процветал? — Мэв захлопала ресницами. — Но ты совсем не понимаешь, что такое тяжелая работа, да?

Он не мог сопротивляться. Она искушала его слишком сильно, чтобы он не искушал и ее.

Мартин раздвинул ноги. Ее угол был идеальным, чтобы увидеть мощные мышцы, которые он развивал годами.

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, мисс Винчестер. Очевидно, я… твердолобый.

Ее глаза расширились от шока. Но ее щеки снова стали ярко-красными, его любимый цвет в мире, и он знал, что ее глаза были не только на его бедрах. Ее внимание было совершенно в другом месте.

Вела ли она благочестивую жизнь, как настаивал монастырь? Или его маленькая шалунья была нарушителем правил?

Леон развернулся и рухнул на задницу. Он отпрянул, его спина прижалась к ногам Мэв.

— Ваша светлость! Я не знал, что вы встретите нас в гостиной.

— Я рад видеть, что вы двое, по крайней мере, не встречаетесь в спальнях, — Мартин поднял руку и посмотрел на свои начищенные ногти. — Боюсь, я здесь из-за мисс Винчестер, отец. Не вас.

— Вы тут для Мэв? — Леон оглянулся и заметил, где был. Священник кашлянул и подвинулся, чтобы больше не опираться на Мэв. — Я не понимаю.

Мэв поймала взгляд Мартина с осуждением. Очевидно, она не хотела, чтобы маленький священник знал, что она уезжает сегодня вечером с Мартином. Она хотела держать другого мужчину в неведении? О, это не годится.

Она не могла держать их общение в секрете. Священник узнает, что она ушла с ним в оперу, кто-нибудь в опере сообщит Церкви. Она не могла выйти из этого так легко.

Мартин усмехнулся и испытал величайшее удовольствие, увидев, как на ее лице появилось понимание.

— Святой отец, мы идем в оперу сегодня вечером. Разве она не сказала вам?

Глаза священника расширялись с каждым словом. Он посмотрел на Мэв с ужасом во взгляде.

— Ты пойдешь с ним? В оперу?

Он не думал, что голос мужчины может звучать так высоко. У священника всегда был приятный голос. Голос, который заставлял людей хотеть открыть ему свою душу. По крайней мере, до тех пор, пока он не говорил с Мэв.

Она вздохнула и встала, стряхивая его руки, когда он пытался остановить ее.

— Да, я иду в оперу.

— Почему? — рявкнул Леон. — Ты знаешь, что мы здесь, чтобы доказать, что он вампир. Мы здесь, чтобы обеспечить безопасность населения. Ходить в оперу — это… это…

Мартин должен был закончить за него предложение:

— Риск?

Если бы взгляды могли убивать, то Мартин должен был бы сгореть. Леон хотел ударить его, но ему казалось, что это будет похоже на попытку блохи ударить кошку.

— Да, — прорычал священник. — Это риск, если вы вампир, и риск, если вы им не являетесь. Она — одинокая женщина. Она заслуживает сопровождающего. Я, пожалуй, пойду с тобой.

Хотя священник изо всех сил пытался снова разгладить белый воротничок, он выглядел пьяным. Или, возможно, невменяемым. И он не шел с ними в оперу.

Мартин открыл рот, чтобы сказать мужчине, как долго ему придется ждать приглашения в оперу Мартина, но не сказал ни слова.

Мэв вмешалась в их спор:

— Я еду с ним одна. Мы оба знаем, что у меня нет репутации, о которой можно было бы говорить, и я не беспокоюсь о том, что кто-то увидит меня с ним. Они будут говорить. Церковь может услышать. Я понимаю риски. Но я никогда не была в опере, и я собираюсь использовать эту возможность.

О, он хотел поцеловать ее. Грудь Мартина наполнилась гордостью за то, что она встала на его сторону.

Но затем она повернулась и пронзила его взглядом.

— Не поймите неправильно, ваша светлость. Я иду только потому, что вижу в этом возможность. Вы сделаете ошибку, в конце концов. Вы скажете мне правду, будь то просто то, что вы лжец или что вы вампир. Любой случай мне подходит.

— Любой случай? — он приподнял бровь.

— Мы оба знаем, что правда, — Мэв притихла, а затем поправила себя. — Мы все знаем правду. Не хватает только доказательств.

— Тогда сегодня вечером я должен предоставить доказательства, — он протянул руку, чтобы она взяла ее. — Хотя я не думаю, что ты будешь смотреть на меня, как бы мне ни было больно это признавать. Музыка приведет тебя в восторг, Мэв.

— Мисс Винчестер, — поправила она и сжала предложенную руку. — Леон, не ложись спать и подожди меня, ладно? Если я не вернусь домой с герцогом, вот доказательство.

— Мэв, — выдохнул священник.

Мартин не дал ему возможности дальше спорить с его спутницей. Он увлек Мэв в коридоры и в единственное место, где он хотел ее видеть с тех пор, как увидел ее прекрасное тело.

— Это не путь к входной двери, — пробормотала она.

— Верно. Мы идем в мои покои, — он некоторое время слушал ее ворчание, прежде чем рассмеяться. — Нельзя идти в оперу в этом платье, моя дорогая. Ты с герцогом! У меня есть для тебя одежда получше.

Видимо, ему удалось заставить ее замолчать.