Кровоточащие сердца - Эмма Хамм

подделкой, чтобы заманить ничего не подозревающих путешественников! В книге, которую ты спрятал, говорилось, что вампиры обладают неприличным богатством, учитывая, что они живут так долго. Не удивлюсь, если все это фальшивка.

Он приподнял бровь и потащил ее к входной двери.

— Тише, мы не хотим мешать.

Она проскользнула с ним в здание, уверенная, что на них вот-вот нападут. И она глупо оставила все свои вещи в замке. Он мог атаковать ее сейчас. Он мог укусить ее и бросить в объятия другого вампира, и она не смогла бы его остановить.

Тем не менее, в тот момент, когда она ступила в оперный театр, она впервые услышала музыку. Это заставило ее душу взлететь. Голос женщины был таким чистым. Мэв вряд ли могла назвать это музыкой. У вокалистки была душа в горле. Ее голос звенел силой и прекрасными эмоциями.

Ангельский голос исходил от женщины, которая стояла на сцене за двадцатью рядами сидений. Каждое место было занято людьми, которые смотрели на певицу с молчаливым восхищением. Весь интерьер оперного театра был украшен рубинами и золотом.

Мэв прижала руку к груди.

— О.

Мартин с веселым выражением лица оглянулся и повел ее по коридору вверх по маленьким малиновым с золотом ступенькам.

— Да, разве ты не чувствуешь себя глупо сейчас за то, что думала, что я собираюсь убить тебя?

— Немного, — проворчала она.

Куда они вообще шли? Лестница все тянулась, пока он не потянул ее по очень темному коридору. Всю дорогу до конца, где он постучал в маленькую дверь, прежде чем пройти в комнату за ней. Мэв прошла через дверь и попала на небольшой балкон с видом на сцену.

Тут она могла разглядеть картины позади певицы в мельчайших деталях. Кто-то кропотливо нарисовал облака, которые выглядели такими пушистыми, что могли почти двигаться. А на женщине было платье, похожее на платье Мэв. Здесь ее голос звучал громче, но слушать его было совсем не больно. Это было…

— Вау, — снова сказала она. — Великолепно.

С балкона открывался вид на всю толпу, и Мэв могла видеть, как она ошибалась. Это не была толпа, полная вампиров. Это были нормальные люди, наслаждающиеся прекрасным вечером в опере.

Мартин снова повернулся к ней и прошептал ей на ухо:

— Весь город наслаждается вечером оперы. Как видишь, дома никого нет, а потому и на улице не было.

Щеки Мэв не могли стать краснее, даже если бы она обожгла их на солнце. Она сделала два шага вправо и села. Тени рядом с ней сдвинулись, и она поняла, что с ними на балконе была еще одна женщина.

Темные волосы женщины были гладко уложены, но от этого она казалась скорее красивой, чем строгой. Ее платье было темно-бордового цвета, настолько темного, что казалось почти черным. И она носила маленькую шляпку на макушке, которая, казалось, была прикреплена к ее волосам.

— Вы, должно быть, мисс Винчестер, — сказала женщина. — Рада видеть.

Мэв оглянулась, надеясь, что Мартин поможет. Очевидно, женщина знала о ней, но Мэв не знала, с кем она сидит рядом.

Слегка покачав головой, Мартин наклонился над ней и представил их:

— Это Анна. Мой старый друг из… Детства, я полагаю.

Старый друг? Он сказал, что она встретит несколько, но она не ожидала, что они будут такими красивыми. Тем не менее, Мэв взяла протянутую руку другой женщины и пожала ее.

— Приятно познакомиться с вами.

— Как ты? — спросила Анна, ее темные глаза были проницательны. — Еще ничего странного?

— Еще? — мысли Мэв кипели от возможных вариантов того, что могла иметь в виду другая женщина. — Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите.

Пальцы Анны слегка дрогнули. Любой другой мог бы подумать, что женщина поправила хватку. Но от внимания Мэв не ускользнуло, что Анна провела пальцами по пульсу Мэв.

— О, — сказала Анна с тихим вздохом, а затем отшатнулась, будто пульс был ужасен. — Забудь, что я говорила что-нибудь, моя дорогая. Долгая ночь, и я, возможно, спутал тебя с кем-то еще.

Толпа зааплодировала, и женщина на сцене поклонилась. Внимание Мэв было разделено между выступлением и женщиной рядом с ней ровно настолько, чтобы отвлечься от этого момента. Место оперной певицы занял мужчина, но когда он открыл рот, она поняла, что у него тоже голос ангела. Мэв не могла думать ни о чем другом, когда залом командовали такие талантливые исполнители.

Когда спектакль закончится, она спросит, что имела в виду Анна. Она не забудет.

Мэв наклонялась все ближе к балкону. В какой-то момент во время представления она сняла перчатки и начала сжимать их в руках. История оперы была душераздирающей. Мужчина всю жизнь искал любовь к этой женщине, но затем она умерла, когда они осознали свои истинные чувства друг к другу. По трагическому стечению обстоятельств мужчина искал ее по всему загробному миру.

Ее сердце разрывалось за них.

В финальной сцене, где актер и актриса пели друг другу по краям огненной реки, слезы навернулись на ее глаза, и она не могла видеть сцену.

Мартин взял ее ладонь в свою и сплел ее пальцы со своими. Хотя она знала, что его действия ничего не значат, он просто играл с ней. Она чувствовала себя более связанной с этим мужчиной, чем с любым другим. Она взглянула на него на долю секунды и поняла, что он не смотрит спектакль.

Он наблюдал за ней.

У нее перехватило дыхание, и она на несколько мгновений растворилась в его взгляде. Короткие мгновения, от которых у нее перехватывало дыхание.

В его глазах была древняя душа, которая ненавидела одиночество. Он знал, о чем пел мужчина, потому что преследовал одну душу в течение многих жизней, но так и не нашел ее.

— Ты не можешь, — сказала она, хотя и не знала, что увидела в его глазах. — Это было бы глупой ошибкой.

— Не думаю, — его большой палец скользнул по тыльной стороне ее костяшек. Каким-то образом он понял, о чем она говорила. — Когда я впервые пришел в оперу, солистка сказала мне: «En amour, nous sommes tous des mendiants». И я никогда этого не забывал.

— Что это означает? — спросила она, и ее сердце грохотало в груди.

— Мы все нищие, когда дело доходит до любви, — он поднес ее ладонь к губам и поцеловал костяшки пальцев.

И по какой-то причине эти слова были самой значимой поэзией, которую она когда-либо слышала.

Мэв снова переключила свое внимание на оперу, но не помнила остального. Все, на чем она могла сосредоточиться, это его рука