Небесное сольдо - Пирс Энтони

– Сэр Ксант, отец новобрачной!

Дольф никогда прежде не видел отца Чекс. Оказывается, он гиппогриф! Голова и крылья у него как У грифона, а туловище лошадиное. Дольф ждал, что вот-вот объявят Чем, матушку невесты, но ожидания не оправдались. Ну да, опомнился Дольф, она же не крылатая, так что сюда приглашена быть не могла.

Бескрылые кентавры с отвращением смотрели на крылья, а крылатые, в смысле крылатые чудовища, – на их отсутствие. Вот и получалось, что мать и дочь оказались в разных станах. «Да, их судьбе не позавидуешь», – вздохнул Дольф.

Тем временем приблизился момент появления жениха и невесты. Гости образовали широкий круг, и крылатая русалка (редчайшее явление!) выступила вперед и запела – так красиво и страстно, что в душах у собравшихся тут же проснулась щемящая грусть; всем почему-то захотелось оказаться на берегу, у кромки воды, а еще лучше в воде, среди волн…

Сердце принца вдруг пронзила острая тоска.., по русалке! Мела, где ты!

Завершив песню, русалка тут же погрузилась в приготовленный заранее огромный кувшин с водой.

– Сейчас черед птицы Симург, – шепотом предупредил Кондрак. – Будь внимателен.

Дольф был изумлен. Птицу Симург он видел и раньше, но только на Гобелене. Это была старейшая и мудрейшая из всех ксанфских птиц. Родилась она настолько давно, что успела уже три раза стать свидетелем конца времен. Птица Симург любила посиживать на Дереве Всех Семян, росшем на горе Парнас. Когда-то, очень давно, Айрин получила от Симург в подарок множество бесценных семян.

Собравшиеся ждали в напряженном молчании.

Стояла мертвая тишина.

И вот на горизонте появилось какое-то пятнышко и начало приближаться. Это летела птица Симург, огромная, как птица-рок, с крыльями, то вспыхивающими огнем, то синеющими, как небо, то чернеющими, как самая черная ночь. И там, где у других птиц торчал гребень, у Симург трепетало живое пламя. Такой потрясающей птицы Дольфу видеть еще не приходилось. То есть на Гобелене он, конечно, видел, но в жизни.., о, это совсем другое!

Птица Симург приблизилась и опустилась на ветвь, да так, что одновременно и ветвь, и дерево, и гора, на которой росло дерево, задрожали мелкой дрожью. Птица сложила свои фантастические крылья и пронзительным взором оглядела собравшихся. Ничто и никто не остался незамеченным, в том числе и Дольф, затерянный в толпе крохотный дракончик.

– Что ты здесь делаешь, принц Дольф? – прозвучало у Дольфа в мозгу. – Ты же не чудовище!

«Попался! Сейчас достанется!» – Дольф беспомощно зашевелил губами, ища ответа, но Симург опередила его.

– Ну не волнуйся, принц, успокойся. Это я просто так спросила. Можешь присутствовать на церемонии. Зрелище весьма поучительное.

У принца отлегло от сердца. Но до чего же он испугался! Это же надо – разглядеть в толпе, да еще заглянуть под.., чешую! И, наверное, так с каждым из гостей, никому здесь не скрыться от ее взгляда.

– Приступайте! – ко всем безмолвно обратилась птица Симург.

Показался жених, кентавр Черион, красавец с мощными серебристыми крыльями и золотыми копытами. Хвост и грива у него были расчесаны аккуратнейшим образом, волосок к волоску. Черион приблизился к Симург и замер в ожидании.

Трубы заиграли свадебный марш, и под их звуки в коридор, составленный из гостей, вступила невеста. Чекс! Но совсем на себя не похожая. Не далее как вчера Дольф видел ее, отважную крылатую кентаврицу, вооруженную спасительной сетью, приятельницу скелета Косто. Та Чекс была свой парень. Но сейчас она превратилась в прекрасную девушку! На русых, ниспадающих волнами волосах сверкает диадема из белых роз; серые крылья с отполированными до блеска перышками оттеняют красоту серых глаз; в хвост вплетен венок из незабудок; мелодично цокающие копыта вычищены до зеркального блеска.

Чекс тоже приблизилась к Симург и встала рядом с Черионом. Это была воистину красивейшая пара!

– Возлюбленные мои крылатые чудовища! – ко всем обратилась птица. – Мы собрались здесь, чтобы отпраздновать бракосочетание этого прекрасного жеребца и этой великолепной кобылицы.

С моей стороны возражений нет. От этого брака явится в мир дитя, чья жизнь изменит течение истории Ксанфа. И все мы должны будем оберегать это сокровище, защищать от зла. Пусть каждый из вас поклянется в этом.

– У-у-а-а-ы-ы-о-о-о! – поднялся в воздух дружный крик. Чудовища от всей души согла-а-сны. Только Дольф промолчал. Чтобы клясться, ему прежде нужно было понять суть вопроса.

– И ты, принц Дольф, – раздалось у него в голове. – Твоя клятва важнее всех прочих.

И каким-то невероятным образом принц вдруг ощутил всю важность происходящего, постиг, что сейчас на этой вершине творится история. Теперь ему стало ясно, почему птица Симург почтила бракосочетание своим присутствием: ей было ведомо то, что для других пока скрывалось за пологом будущего. У Чекс и Чериона родится потомок, о котором узнает весь Ксанф…

– Согласна ли ты, Чекс, стать женой Чериона?

– Согласна.

– Согласен ли ты, Черион, взять в жены Чекс?

– Согласен.

– Я, птица Симург, правом, данным мне небом, объявляю вас мужем и женой. Поцелуйтесь.

Чекс и Черион послушно обнялись и поцеловались. Восторженный рев гостей сопутствовал им.

Симург расправила крылья и снялась с ветки.

Минута, другая – и она исчезла вдали.

– Помни, дитя, – такова была последняя фраза птицы Симург, проникшая в сознание Дольфа.

«Буду помнить», – тоже мысленно пообещал Дольф, вот только что? Но он полагался на будущее, в котором ему обязательно откроется это.

Тем временем к молодоженам подлетел какой-то гарпий. Дольф глазам своим не поверил: это был мужчина! А принц считал, что гарпиями бывают только тетки и старухи.

– Прошу минуточку внимания! – обратился к собравшимся гарпий. – Мое имя Гарди, и сейчас моя Дочь Глоригардия вручит молодым подарок.

И тут прелестное дитя, трепеща птичьими крылышками, именно птичьими, а не эльфовыми, потому что у эльфов крылышки прозрачные, тонкие, а эти были плотные – так вот, прелестное дитя, маленькая гоблинская девочка, вспорхнула в воздух. Именно эти крылышки и стали для крохотной помеси пропуском в мир крылатых чудовищ. Глоригардия…

Дольф порылся в памяти и вспомнил рассказы о каком-то гарпии.., о любви, вспыхнувшей между гарпием и девушкой из племени гоблинов, и как этот роман чуть не привел к войне. Айви принимала участие в тех событиях, и, конечно же, рассказывала о них брату. Дитя носило имя Глоригардия, несомненно, составленное из имен ее родителей: Глория+Гарди=Глоригардия.

– Первый, – тоненьким голосом произнесла кроха, – от птицы Симург. Три семечка… – тут малышка кажется сбилась, но отец шепотом подсказал ей, и она продолжила:

– Ага, да, конверт, пожалуйста!