Магия отступника - Робин Хобб

Эпини по-прежнему тяжело дышала, так что ее плечи вздымались и опускались.

— А Эмзил? — потребовала она ответа. — Как насчет Эмзил?

— Думаю, ей лучше считать, что я мертв.

— Почему это? — возмутилась Эпини.

Я замешкался. Даже мне самому эта причина казалась порожденной тщеславием.

— Потому что она упряма. Я думаю, она может отправиться меня спасать, если вдруг решит, что я от всего отказался ради ее безопасности. Если она узнает, как сильно я люблю ее, она может рискнуть собой.

Эпини потерла глаза ладонями. Сажа и слезы смешались, покрыв ее лицо грязной маской.

— Возможно, я знаю ее в чем-то лучше, чем ты. Кроме всего прочего, она здравомыслящая женщина и ценит детей превыше всего остального в своей жизни.

Она смолкла, и я понурился. Она сказала вполне достаточно, чтобы я понял.

— Но я считаю, — добавила Эпини, — ей будет очень важно узнать, что ее любили так сильно — хотя бы единожды в жизни.

Я обдумал ее слова. Мне вспомнилось, как много значило для меня то, что прошептала мне Эмзил в ночь, когда я бежал из Геттиса. Эпини была права. О таком стоит знать, даже если ему не суждено осуществиться.

— Тогда можешь сказать и ей тоже, — уступил я. — И можешь ей сказать, что я любил ее. И все еще люблю, хотя и вынужден покинуть.

Эпини сдавленно фыркнула.

— Не только могу, но и скажу, Невар. Я не забыла, как глупо и неловко себя чувствовала, когда выяснила, сколько времени вы со Спинком скрывали от меня то, что ты в Геттисе. С Эмзил я так не поступлю!

— Я сожалею, — от всей души признал я.

Она повернулась к мальчику-солдату. Тот смотрел на нее пристально, пугающе пустым взглядом. Ему хотелось обвинить кого-нибудь в собственной неспособности увидеть древесную женщину, но он никак не мог решить, кого именно. Меня потрясло то, насколько неприятным может казаться мое собственное лицо. Злость глубже прорезала его морщины, заставив меня задуматься, не часто ли я выглядел так, сам того не подозревая. Эпини перевела глаза с него на Лисану.

— Он знает, что происходит? Что ты позволила мне поговорить с настоящим Неваром?

— Он никогда не был глуп, — пояснила Лисана с некоторой гордостью в голосе, — но, как и Невар, страдает от незавершенности. Это возможно, когда душа разделена: одна часть ее становится вспыльчивой, а другая — нерешительной. Одна часть склонна к театральным сценам, в то время как другая не показывает почти никаких чувств. Одна действует не задумываясь, другая думает, бездействуя.

Эпини переводила взгляд с меня на мальчика-солдата.

— Звучит разумно, — спокойно заметила она.

— Я знаю, что здесь происходит, — вмешался мальчик-солдат. — Только не понимаю, почему она это допустила. Постарайся извлечь из этого все, что сможешь, гернийка. Больше такого не повторится.

Он скрестил на груди руки.

— Чего ты ждешь? — встряла Оликея. — Мы потушили огонь. Тебе стоит убить эту женщину и уйти. Посмотри на нее. Она хилая. Она похожа на веревку с завязанным узлом. Как может настолько тощая женщина быть в тягости? Сделай это, и покончим с ней, мальчик-солдат. Ты попусту тратишь силы, необходимые тебе, чтобы быстроходом перенести нас этой ночью к народу.

Говорила она по-спекски. Не думаю, что Эпини поняла смысл слов, но презрение в ее голосе было невозможно ни с чем спутать. Кузина пригладила волосы и отвернулась от нее, ничего не ответив и даже словно бы не замечая ее. Не знаю только, уловила ли Оликея это гернийское оскорбление.

— Он прав, — подтвердила Лисана. — У тебя мало времени. Невар, ты попросил меня об этом. Ты обещал, что сможешь отослать ее домой. Договаривай, что ты там хотел ей сказать. Тебе давно пора отправляться.

— Отослать меня домой! — повторила Эпини, и в ее запавших глазах вспыхнули искорки гнева. — Отослать меня домой? Я что, собака, которой достаточно рявкнуть: «Домой!» — и она послушно потрусит куда велено?

— Нет! — поспешно проговорил я. — Нет. Все совсем не так. Эпини, ты должна меня выслушать. Здесь ты ничем не можешь помочь. Возвращайся домой к Спинку, Эмзил и ее детям. Сделай для них все, что сможешь, успокой их. Расскажи им правду, если считаешь, что правда их утешит. А главное, позаботься о себе и собственном ребенке. И, если получится, помоги моей сестре. Мне уже ничего не сделать для Ярил.

— Что? Что ты собираешься делать? И почему ты разговариваешь со мной таким странным образом вместо того, чтобы… Почему в твоем теле — он?

— Честно говоря, не знаю. Думаю, эта часть меня сейчас сильнее, и поэтому он поступает, как считает нужным. А я нахожусь там, где был он после того, как я одержал над ним верх.

Лисана молча кивнула.

— Невар, ты должен постараться стать сильнее! Ты должен сразиться с ним и вновь овладеть собственным телом. Возвращайся в Геттис. Посмотри на себя. Ты похудел. Теперь ты можешь стать настоящим солдатом.

— Эпини, подумай! С тем же успехом я могу стать висельником — стоит им понять, что им не удалось убить меня в тот раз. В Геттисе мне больше нечего делать.

— Он не в силах превозмочь мальчика-солдата, — тихо добавила Лисана. — Его время прошло. У него была возможность, но он потерпел неудачу. Его решения ни на что не повлияли. Теперь он должен уступить, стать частью мальчика-солдата, и пусть тот попробует сделать по-своему. Им нужно объединить усилия.

Лицо Эпини изменилось, став жестче, и в ее глазах вспыхнуло нечто крайне похожее на ненависть.

— Я не позволю вам его уничтожить, — отрезала она. — Он будет с тобой сражаться, и я тоже. Мы сильнее, чем тебе кажется. Он заберет обратно собственное тело и вернется к нам. Я знаю, что так и будет.

— Нет — покачав головой, спокойно и терпеливо возразила Лисана. — Не будет. С твоей стороны мудрее будет послушаться его. Возвращайся домой. Позаботься о тех, о ком можешь. Когда родится твое дитя, уезжай отсюда и вернись на земли, принадлежащие твоему народу.

Эпини спокойно посмотрела на Лисану.

— Я не откажусь от Невара. Если хочешь, чтобы я уехала, тебе придется вернуть мне кузена.

Лисана не улыбнулась и не нахмурилась, ее лицо ничего не выражало.

— Я уверена, что, объединившись, они преуспеют там, где прежде оба потерпели поражение. Я уверена, что тогда он примет задачу, поставленную перед ним магией, и, когда справится с ней, захватчики покинут наши земли. Я предлагаю тебе возможность уберечь себя и собственное дитя. Уходи сейчас, прежде чем тебя прогонят. Я не знаю, как магия избавит наши земли от чужаков, но не думаю, что это пройдет мирно. Мягкость и убеждение уже были испробованы и не дали результата. Их время прошло.

— Я не откажусь от Невара, — повторила Эпини, будто сомневалась, что Лисана слышала ее или обратила на ее слова внимание. — И не верю, что он сдастся. Он будет бороться, а когда накопит достаточно сил, отберет собственную жизнь у мальчика-солдата и вернется к нам.