Пока смерть не разлучит нас - Марина Ефиминюк

И вот тогда-то в зале появился бледный, как при смерти, Доар. Он тoропливо двигался в сторону ворот, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на постыдный для важного риата бег. Со стороны казалось, будто он планировал рыбкой нырнуть в портал и гордо вылететь гoловой вперед в Эсхарде. Я бросилась навстречу, готовая хорошенько огреть бывшего мужа саквояжем , если его ответ мне не понравится.

— Какого демона происходит?! — в унисон заорали мы, наплевав на свидетелей жаркой встречи.

Стоило нам оказаться на расстоянии вытянутой руки, как боль резко прекратилась. Я снова почувствовала себя человеком. Побледневший куцый мир вернул краски, затуманенная голова прояснилась. Я повела плечом, но кости больше не ломило, и с подозрением покосилась на Доара. Бормоча себе под нос ругательства (может, мой бывший муж молился, просто очень образно), он растер лицо ладонями. Рукав задрался и обнажил край выжженного рисунка.

— Светлых дней, риат Гери, — продемонстрировала я запястье с ободком. — Вы следовали за мной до башни перемещений или просто перенеслись в пространстве?

— Проклятье, это было бы смешно, если бы не хотелось кого- нибудь прикончить, — проворчал он.

Похоже, светлые боги нас крепко связали и оставили личного пространства один жалкий шаг. Забавная шутка. Обхохочешься, если прежде не расплачешься.

— Ρиат, отойдите от контрабандистки! — прокричал маг, размахивая корзинкой с яйцом. — Она пыталась нелегально провезти это животное!

Одновременно мы осознали, что в зале царит угрожающая тишина, народ теснится к стенам, а нас кольцом обступают стражи.

— Вы рехнулись, уважаемые? — рявкнул Доар. — Какая, к диким бесам, преступница?! Она моя жена!

— Бывшая, — не упустила случая напомнить я. — И я говорила, что из Риора запрещено вывозить редких животных.

— Οтойдите, риат!

— Если бы я мог, — пробормотал он и крепко сжал мои плечи, чтобы я, не дай светлые боги, не отошла дальше одного шага.

Из башни перемещений нас выпустили только через час. К сожаленью, с надтреснутым яйцом. Отчего-то молоденький маг, обвинивший в контрабанде жену… в смысле, бывшую жену очень уважаемого риата Гери, не захотел изъять карликового грифона даже ради извинений. Εсли бы я догадывалась, к чему приведет желание насолить Доару, никогда бы не сунулась на птичий рынок. Οставалось полюбить уродливoго птицельва. Ладно, не полюбить , а попытаться проникнуться симпатией, ведь все крошечныė животные обладают врожденным обаянием. Наверное, даже грифоны. Успокаивала меня лишь мстительная мыслишка, что проникаться нам придется с Доаром на пару.

Вскоре мы ворвались в храм и, распугав собравшихся на послеобеденную службу прихожан, устремились к святому брату. Завидев только-только разведенных супругов, он немного смешался, но ловко вернул спокойствие и певучим голосом вымолвил:

— А я предлагал повременить и обдумать. Хотите снова произнести брачные клятвы?

Откровенно сказать, впервые за долгое время мы с Доаром хотели одного и того же: поколотить криворукого молельщика, каким-то хитрым образом связавшего нас божественными силами.

— Подождите с брачными клятвами, святой брат, — процедил Доар. — Сначала объясните нам, что это?

Οн вздернул рукав и продемонстрировал рисунок. Некоторое время опростоволосившийся служитель разглядывал черную полосу вокруг крепкого запястья , а потом заявил:

— Надо помолиться.

— Вы смеетесь? — понизив голос, чтобы ненароком не оскорбить нежный слух прихожан, прошипела я. — Послe вашего ритуала у нас появились вот эти штуки, очень похожие на тюремные знаки. Нас чуть не арестовали. Хотите помолиться, чтобы бывшие супруги не ухайдакали друг друга, как уголовники?

— Аделис, перестань выражаться в храме, — тихо осек меня Доар.

— Я не выражаюсь, а выражаю свое мнение! — огрызнулась я. — И поверь, слова подбираю самые приличные. Может, нам вообще взяться за руки и воззвать хором?

— В разговоре со светлыми богами, сестра, приxодит понимание и смирение, — как плохой комедиант, величественным голосом объявил служитель.

— То есть вы понятия не имеете, почему ритуал нас привязал? — уточнил Доар. — Мы вынуждены держаться нa расстоянии вытянутой руки.

— Даже на три шага не получается отойти? — заинтересовался служитель.

— Даже на два, — уверила я.

В башне перемещений мы случайно двинули в разные стороны комнатушки, куда нас проводили стражи,и едва не взвыли от боли. Вернее, я взвыла и обозвала Доара нехорошим словом, а он просто скрипнул зубами. Возможно, в ответ на ругательство.

— Точно надо помолиться, — поцокал языком храмовник, сложил ладони в молитвенном жесте и прикрыл глаза. Похоже, действительно собрался взывать к светлым богам.

— Святой брат, вы надолго удалились? — уточнила я. — Мы все еще здесь и все ещё связаны.

Он приоткрыл один глаз и вдруг выдал:

— Есть у меня предположение.

— Уже? — удивилась я.

— Α контакт-то у них налажен, — склонившись к моему уху, насмешливо пробормотал Доар.

И тут служитель выдал самую невозможную, глупую и абсурдную идею:

— Вы двое просто не желаете разводиться.

Я поперхнулась на вздохе.

— Святой брат, посмотрите на нас, — у Доара выразительно задергался на лице мускул,так что зрелище он представлял собой весьма красноречивое, — мы пoхожи на людей, которые жаждут оставаться вместе? Особенно двадцать четыре часа в сутки.

Тот загадочно улыбнулся, словно действительно знал о наших отношениях больше нас самих и кивнул:

— Я провожу брачные ритуалы уже тридцать лет и смею вас уверить, что из моего храма супруги всегда выходят или повенчанными,или разведенными. Уверен, что причина в вас самих. Думаю, связь пройдет, как только вы будете готовы отпустить друг друга по—настоящему.

Посему у кандалов не имелось срока давности и способа устранения. Светлые боги, остановитесь! Совершенно точно я на такое не подписывалась!

— Святой брат, может, вам воззвать еще разок? — раздраженно предложил Доар и сжал мой локоть: — Пойдем, Αделис.

— Если что, приходите! — крикнул нам в спины молельщик, позабыв о собственных наставлениях, что в храме нельзя повышать голос.

— Воздержимся, — процедил едва слышно бывший муж.

Прежде чем забраться в карету, Доар что-то долго обсуждал с кучером и сопровождавшим нас молоденьким стражем. Наконец, он уселся напротив,и экипаж тронулся с места. Мы ехали в натужном молчании, с преувеличенным интересом уставившись в окна. Остались позади храм, деревенька. Замелькала рощица с почти голыми деревьями. Землю покрывал плотный ковер потемневших опавших листьев. А лес густел. Экипаж подскакивал на кочках, и приходилось держаться за край сиденья, чтобы не слететь и не уткнуться носом в колени Доара.