Дипломатия - Генри Киссинджер

Новый подход Никсона к вопросам внешней политики бросал вызов американской исключительности и ее главному императиву, заключающемуся в том, что политика должна базироваться на утверждении непреходящих ценностей. Проблема Америки, как она представлялась Никсону и его советникам, заключалась в том, чтобы приспособить эти традиционные истины к новой международной обстановке. Внутриполитический опыт Америки заставил ее трактовать международный порядок как в значительной степени благоприятный, а свою дипломатию как выражение доброй воли и готовности к компромиссу. При таком порядке вещей враждебные действия воспринимались как отклонение от нормы. С другой стороны, внешняя политика Никсона исходила из понимания того, что реальный мир состоит из неоднозначных вызовов, из стран, руководствующихся скорее интересом, чем доброй волей, а также скорее пошаговыми, чем конечными изменениями. Короче говоря, это такой мир, который может быть управляем, но в котором не получится доминировать и от которого нельзя будет отказаться. В таком мире не бывает ясно обозначенного пункта назначения, а решение одной проблемы, вероятнее всего, превратится во входной билет к другой.

Такого рода мир требует соответствующей внешней политики, ставящей знак равенства между выносливостью и выживанием. Традиционные американские ценности оставались, как всегда, важными, но, в отличие от вильсоновской эпохи, они больше не могли воплощаться в программу немедленных и окончательных результатов. Вместо этого они по-прежнему будут необходимы для обеспечения Америки внутренними силами, чтобы можно было пройти через все двусмысленности к миру, который, как все надеялись, будет лучше, чем раньше, но никогда не приобретет окончательной завершенности.

Никсон и его советники не видели противоречия в том, чтобы относиться к коммунистическому миру одновременно как к оппоненту и как к сотрудничающей стороне. Как к оппоненту в фундаментально-идеологическом смысле и в связи с необходимостью предотвратить нарушение коммунизмом глобального равновесия сил. А к сотрудничающей стороне в том смысле, чтобы воспрепятствовать превращению идеологического конфликта в ядерную войну. И тем не менее, пройдя до конца эмоциональный путь освобождения Америки от иллюзий во Вьетнаме, многие американцы стали искать утешения скорее в обязательствах морального характера, чем в расчете и учете национального интереса.

В условиях отсутствия морально убедительной президентской власти многие из тех, кто был выращен на традиционном подходе к американской внешней политике — как в либеральном, так и в консервативном лагере, — объединили силы в противостоянии новому подходу Никсона. Либералы поступали так потому, что считали появившийся новый упор на национальный интерес аморальным; консерваторы делали это потому, что они были более привержены идеологическому состязанию с Москвой, чем геополитическому.

В связи с тем, что американское мышление в области внешней политики было сформировано либеральными идеями со времен Вудро Вильсона, не было еще приверженцев никсоновского стиля дипломатии. Никсон не использовал прагматический поэтапный подход, предпочитаемый внешнеполитическими экспертами и правоведами, внесшими такой большой вклад в формирование американских либеральных взглядов на международные отношения. Не одобрял он и вильсонианские концепции коллективной безопасности, правовое разрешение споров и акцент на разоружение как единственный или даже основной путь к международному порядку. В результате либералы оказались в неудобном затруднительном положении: дипломатические результаты, одобряемые ими по существу, как, например, ослабление напряженности с Советским Союзом или открытие Китая, вытекали из принципов, воспринимаемых как проклятие со стороны таких вильсонианских традиций, как упор на национальный интерес и баланс сил. Даже когда администрация Никсона с успехом проводила политику, основанную на таких вильсонианских идеях, как, например, рост эмиграции из Советского Союза, тенденция добиваться этих целей посредством тайной дипломатии осложняла ее отрыв от представителей исторической цикличности американской внешней политики.

Для консерваторов стратегия Никсона отношения к Советскому Союзу как геополитическому феномену была незнакома и чужда. Огромное большинство этих людей расценивало конфликт с коммунизмом как исключительно идеологический. Убежденные в американской неуязвимости перед лицом геополитических вызовов, они воспринимали вопросы, встающие на передовых линиях сдерживания как имеющие спорный интерес и слишком тесную связь с традиционным соперничеством европейских держав, а потому в целом не являющиеся предметом их забот и, в общем, с их точки зрения, не заслуживающие внимания. Они еще во времена администрации Джонсона отказались от Вьетнама, полагая его уходом в сторону от основного направления борьбы, — а не весьма важным ее компонентом, как считал Никсон. Будучи моральными абсолютистами, они совершенно не верили в переговоры с Советским Союзом, рассматривая компромисс как отступление. Консервативное крыло республиканской партии еще готово было с зубовным скрежетом проглотить сближение с Китаем, видя в этом вклад в дело крушения планов Москвы и тактический ход, необходимый для вытаскивания Америки из Вьетнама. Но, будучи в серьезнейших сомнениях по поводу переговоров с Москвой и ощущая себя в своей тарелке с изначальным подходом Ачесона и Даллеса, суть которого состояла в расчете на крах коммунизма при сохранении политики с позиции силы, консерваторы относились к широкомасштабным переговорам по военно-политическим вопросам как к забвению моральных принципов.

К представителям традиционно-консервативного направления постепенно присоединялись добровольцы из совершенно неожиданного лагеря — либерально настроенных демократов с резко антикоммунистическими взглядами, отделившихся от собственной партии под властью радикального крыла партии. Выдвижение на президентские выборы 1972 года кандидатуры Макговерна довершило крушение иллюзий этих доморощенных неоконсерваторов до предела, а на Ближнем Востоке война 1973 года предоставила им первую возможность сплоченно заявить о своих внешнеполитических взглядах в общенациональном масштабе.

Будучи убежденными антикоммунистами, эти неоконсерваторы теоретически должны были бы стать моральной опорой администрации, которая настоятельно утверждала свои принципы по Вьетнаму, в основном для того, чтобы поддержать претензии Америки на то, что именно она является главным бастионом антикоммунизма. Однако, как и консерваторы, неоконсерваторы были более озабочены вопросами идеологии, чем геополитики. Несколько наиболее влиятельных из них были страстными противниками Вьетнамской войны. И они перенесли при переходе в новый лагерь все свои предубеждения против Никсона, игнорируя его преисполненную горечи борьбу за почетный мир. А поскольку они не любили Никсона и не доверяли ему, то опасались, что он способен пожертвовать жизненно важными интересами, лишь бы удержаться на президентском посту.

Деликатное обращение Белого дома с правительственно-бюрократическим аппаратом еще больше осложняло положение дел. Во время первого срока пребывания на посту президента Никсон перенес значительную часть дипломатической деятельности непосредственно в Белый дом, как и обещал во время предвыборной кампании. Как только советские руководители сообразили, что Никсон никогда никому не передоверит ключевые решения в области внешней политики, начались закулисные прямые контакты между советским послом Добрыниным и Белым домом. Таким способом президент и высшее кремлевское руководство смогли иметь дело непосредственно друг с другом по наиболее важным вопросам.