Яблоня лесная: Сказка о Пьянчужке, Яблоне и Смерти - Георгий Войт

уже стали столь старыми и ветхими, что их забросили и приготовили под снос для нового строительства. Людей выселили. Поколения прожили, а того, что вокруг красуется они и не видели. А гора цветет всегда. И ты узнаешь эту гору, когда увидишь. Никто не узнает и не поверит тебе, кому бы ты ни сказал, а ты найдешь дом Бабы Яги на самой ее вершине. Далеко отсюда, пешком идти будешь — не дойдешь, верхом ехать — не доедешь. Одним только поездом туда приехать можно. И ходит он вот с этой станции.

— А куда ехать-то?

— Прислушайся к сердцу. Ты найдешь верное направление. Обязательно найдешь. Только ты и можешь найти.

— Да мало ли каких гор бывает. И городишек на них. Понятия не имею!

— Ты узнаешь ее, когда выйдешь к ее склонам, — сказала Полынь, как отрезала, и замолчала. Только листья едва заметно трепетали на ветру, источая пряный сладковатый запах.

Ну что ж, на поезде, значит на поезде: полез Пьянчужка на платформу — с юности так он не поступал, потерял форму, и потому подъем дался ему с большим трудом — весь перепачкался, однако, вскарабкался, сел в ожидании электрички на лавку и немного отрешился. Тут-то к нему и подошел Страж. Пьянчужка встрепенулся, сразу вернулся из глубин своих мыслей и напрягся мышцами тела, готовясь к побегу, ведь он узнал Стража. По книгам… Это был Сфинкс: в молодости он читал о нем в одной книжке про пьяницу-путешественника, который ехал из одного города в другой. Из ада в рай, и приехал все-таки в ад. Он вдруг ощутил себя героем того произведения и стало ему от этого еще хуже, страшнее… А между тем, Страж заговорил с ним:

— Что будет, если священную рябую корову зарезать, мяса ее не есть, кости тщательно собрать и вымыть, а затем закопать, да за могилкой ухаживать?

Понял тут Пьянчужка, что дело его худо и что ни слова он не понимает, откусил от еще одного волшебного яблочка и обратился в настоящего прохиндея с умопомрачительным похмельем:

— Что, простите, спрашиваете? — будто даже заигрывая, спросил Пьянчужка.

— Я говорю, — сказала Полина. — Зря ты лезешь сюда без билета. Контроль стал строгим — мигом вышвырнут из поезда. Я-то тебя пропущу, мне не жалко, но потом тебя все равно поймают. Шел бы ты отсюда, а еще лучше: купил бы билет. Куда тебе нужно?

— На Гору… Цветочную. Не могу идти пешком.

— Не знаю я ни про какую Цветочную гору. Может тебе лучше поспать? Выглядишь ты как-то не очень здорово.

— Там много цветов. Мне нужно зелье, — умопомрачительное похмелье умопомрачило на короткий миг мышление Пьянчужки.

Полина усмехнулась.

— Зелье, говоришь, нужно. Да по тебе оно и видно, что нужно. Иди сходи к местному алхимику, Андреем его звать. Он тебе с этим поможет. А может и про гору расскажет, кто его знает! Я про такую не слышала, а он вроде начитанный.

С тем и спровадила Полина похмельного Пьянчужку со станции во имя его же блага и для соблюдения установленного порядка. Андрей жил недалеко, и раз уж его к нему направил сам таинственный Сфинкс, Пьянчужка так и решил зайти к нему, надеясь на порядочность последнего и помощь… А что за зелье? Про какое такое зелье он вообще говорил? И что ему ответил Сфинкс? Ничего не понятно теперь. Неужели Стражник решил, что у него с собой мало запасов алкоголя? А еще мистический стражник — Сфинкс — усмехнулся сам себе Пьянчужка и все-таки продолжил путь в сторону Андреева дома. Подходя, на всякий случай, он в очередной раз съел кисло-горького яблочка. Обернулся он вокруг пупка и обратился бродячим философом, почти паломником. Подошел к дому. Дом стоял весь красочный расписной, с резными узорчатыми наличниками: петухи, медведи, кошки и птицы, какие-то даже растительные мотивы. Все аккуратное, свежее, совсем недавно выкрашенное: оранжевые стены, белые и голубые наличники. Не так он себе представлял дом алхимика. Какой-то терем из сказки, а не дом. Постучался он в дверь. Открыл ему Андрей.

— Чего надо? — со знанием дела начал разговор Андрей, уже привыкший к таким посетителям.

— Не подскажешь, добрый человек, где мне искать Цветочную Гору? Говорят, ты знаешь много о растениях и можешь подсказать мне.

— Зачем ты ищешь Цветочную Гору? — смягчился Андрей, приятно удивленный осведомленностью алкоголика.

— Говорят, там живет Баба Яга. Мне бы поговорить с ней.

— А… ну если так, заходи. — Андрей впустил Пьянчужку в дом и сразу же перешел к делу: Что знаешь ты путник о растениях и их свойствах?

— Я из растений всю жизнь знал лишь картошку да капусту, немного был знаком с плодами лозы виноградной и лишь недавно узнал от говорящей яблони и полыни, что сильно обманывался на их счет.

— Растения заговорили с тобой?

— Ну я был того… немного выпивший, но я не думаю, что у меня крыша поехала.

— Я про то и не намекаю. Растения разговаривают. Редко, но говорят… когда сказанное фатально для слушающего. Только люди глупы на столько, чтобы болтать без умолку обо всем подряд.

— С тобой тоже разговаривают?

— Не так, как с тобой, я общаюсь с растениями на их языке, — Пьянчужка опять начал терять нитку повествования и готов уже было надкусить еще одно яблочко, но Андрей остановил его:

— Да, немногим ты просветлен… И как же ты узнал про Цветочную Гору?

— Так от яблони и узнал. Она меня отправила туда на поиски Бабы Яги… А страж станции сказал, что ты поможешь мне найти дорогу.

— Я расскажу, — и с этим словами он налил из кувшина на столе стакан воды и дал Пьянчужке. — Попей. Видно, что тебе нужно. — И Пьянчужка, не долго задаваясь размышлениями, выпил предложенное. На вкус это оказалось простой водой. А Андрей продолжил:

— Тебе нужно ехать в ту сторону, что упирается в восход Солнца. Проедешь 23 станции — там и сходи. Станция так и называется — ГоЭлРа. Люди думают, что это абревиатура, но нет. На самом деле, это Гора, та самая, Цветочная. Хотя никто ее там никогда не видел. Там есть холмы, есть овраги и ложбины, но никакой горы. А ты, как доедешь, сойди со станции вниз и найди ручей — он протекает под путями в большом каменном туннеле. Ручей совсем мелкий, питается несколькими ключами на той стороне путей. Вот туда тебе и нужно. Там будет ложбина меж холмов, заросшая соснами да редкими кустарниками. Иди по ней. Когда-то там сползал лед, теперь проложена тропинка. Долго нужно будет идти,