Лунное притяжение - Люси Монро

И поэтому, без колебания она наблюдала за спором матери и сестры со своего тайного места с другой стороны внутреннего двора замка. Ей было видно только лицо сестры, и ее понимание было односторонним, но слова Джоленты вызвали глубокое беспокойство у Абигейл, и она напряглась, ожидая ответа.

Среди прочих, более тревожных вестей, Джолента упомянула о сообщении от короля. Она обвинила их мать, Сибил, в том, что та предпочитала Абигейл ей. Это было настолько абсурдно, что Абигейл тихо засмеялась с горечью, в то время, когда спор продолжался. Ее наблюдение привело к тому, что у нее появилось больше вопросов, чем ответов. Абигейл надеялась, что послание от короля было в письменном виде, и что она найдет это здесь.

Прежде, чем отправиться в Хайленд и выйти замуж за лэрда, ее сводная сестра Эмили когда-то сказала, что она никогда бы ничего не узнала, если бы она все время не подслушивала. У Абигейл не было возможности слушать беседы, но у нее были свои собственные методы обнаружить то, что ее мать захочет держать в тайне.

Как, например, чтение по губам сестры на расстоянии.

Абигейл потеряла свой слух, а вместе с ним и любовь своей матери, шесть лет назад во время лихорадки, которая чуть не убила ее. Когда она очнулась, и ее недостаток был обнаружен, мать отказалась входить в комнату больной Абигейл. Эту обязанность возложили на Эмили, её сводную сестру, которая была старше лишь на пару лет. Ей пришлось сделать все, чтобы возвратить Абигейл к жизни.

Когда Абигейл почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы выходить из комнаты, потребовалось только одно посещение ее матери и отчима, чтобы понять, что она больше не будет драгоценной дочерью. В действительности, сэр и леди Гамильтон приложили все усилия, делая вид, что её не существует вообще.

Как только девочки поняли, какой эффект глухота Абигейл произвела на привязанность их родителей, они осознали, что нельзя сообщать об этом другим.

Эмили была обеспокоена, что Абигейл будет, не только отвержена, но и будет считаться проклятой. И старшая девочка поставила себе цель помочь Абигейл скрыть свой физический изъян от остальной части населения замка. Она неустанно занималась с Абигейл, обучая ее читать по губам и продолжать говорить так, как будто она все слышит.

Эмили была строгим учителем, но Абигейл знала, что настойчивость ее сестры в постоянной практике до изнеможения были продиктованы любовью. Однако были минуты, когда Абигейл задавалась вопросом, было ли ее выздоровление от лихорадки к лучшему. И только из собственной любви к Эмили, Абигейл никогда не высказывала свои сомнения.

Она не хотела причинять боль сводной сестре, которая любила ее и заботилась о ней намного добрее, чем когда-либо ее родная сестра. Абигейл так сильно недоставало Эмили.

И без ее помощи и поддержки, голос Абигейл стал почти что шепотом. Разговаривать стало достаточно трудно; говорить обычно, было почти невозможно без постоянных скрытых наставлений Эмили. Но то, что даже ни один из слуг не обнаружил ее тайну на протяжении более чем двух лет с тех пор, как ее сестра отправилась в Шотландию, было свидетельством того, насколько хорошо Эмили обучила Абигейл говорить. Абигейл жила в ожидании того дня, когда она будет в состоянии убежать из замка Гамильтон и сможет присоединиться к своей сестре.

Отношение сэра Рубена смягчилось к ней, как только он увидел, что она не будет смущать его, извещая всех о своем недостатке, но ее мать, она считала Абигейл камнем на шее. Все свои надежды на удачный и выгодный брак она положила на Джоленту.

Все же Сибил отказала в просьбе Эмили отправить Абигейл в Хайленд для продолжительного визита.

Абигейл не понимала почему. Если только ее мать так сильно ненавидела ее, что не могла даже вынести мысли о счастье Абигейл. А она обязательно будет счастлива, когда встретится с единственным человеком в мире, той, которая любит ее и действительно желает ее общества.

Абигейл проводила большую часть своих дней в одиночестве. К счастью, Эмили научила ее читать письма так же хорошо, как по губам. Несмотря на то, что она редко получала письма от своей сестры, но все же они были единственной ниточкой, что связывало ее с Эмили, с тех пор как та отправилась на север, чтобы выйти замуж за своего горца. Абигейл изучила книги, которые сэр Рубен позволил ей читать и письма от аббатисы, с которой Эмили вела переписку. Последние шесть месяцев Абигейл сама переписывалась с этой образованной женщиной. Ее неспособность слышать не могла помешать дружбе через переписку.

Их экономка, Анна, была доброй женщиной, но она также была очень занятой, а Абигейл не любила кого-то беспокоить и быть обузой. Но она не хотела сдаваться и только продолжала улучшать свой гэльский с этой пожилой женщиной, родившейся в Шотландии. Она не оставляла надежду, что со временем, Сибил могла позволить дочери, которую она считала бесполезной, присоединиться к Эмили в Хайленде. Ей бы пришлось.

Абигейл была уверена, что это время настало, когда семь дней назад Сибил отвела ее в сторону и сказала, что она покинет замок и вместе с сэром Рубеном и Сибил отправится в поездку. Абигейл полагала, что Сибил, наконец, ответила на просьбы Эмили. Она окунулась в приготовления к поездке с волнением, которое не чувствовала с тех пор, как рассталась с сестрой.

Конечно, Абигейл испытала некоторый трепет от мысли, что ее, возможно, отправляют в женский монастырь. Но аббатиса, конечно, сказала бы об этом в своем последнем письме, если бы это было правдой. Абигейл спросила у матери, увидит ли она Эмили.

Сибил ответила, что возможно. Абигейл подумала, что она просто скромна. Но теперь, она опасалась, что мать подразумевала именно это. И это было вполне возможно.

Наконец, Абигейл нашла письмо от короля и начала читать его с нарастающей паникой.

Такого не могло быть. Ее мать не может быть настолько жестокой. Но официальное послание от короля говорило об обратном. Сибил, пусть будет проклята ее душа, не сказала об истинной причине поездки, но в этом письме, запечатанном лично королем, черным по белому было написано о жадности и предательстве ее матери.

Как мать могла запланировать что-то столь отвратительное для своей плоти и крови? Хуже того, как она могла не предупредить Абигейл о том, куда она должна отправиться?

Чья-то рука ухватила ее за плечо, и пальцы, подобно когтям, впились в ее плоть. Сердце Абигейл остановило и затем начало биться с бешеной скоростью.

Ее яростно развернули, и она оказалась лицом к лицу с бледной и злой матерью.

Сибил требовательно спросила:

— И что это ты делаешь?

Она не могла услышать слова, но Абигейл не составляло труда прочитать гнев или вопрос вырываются с губ ее матери.

Сначала Абигейл парализовали шок и страх от того, что ее обнаружили. Она попыталась заговорить, но от выражения отвращения на лице матери не смогла произнести, ни слова.

Отвращение проходило сквозь Абигейл, оставляя за собой кровавый след и внутреннюю боль. Однако, вместо стыда, который она обычно чувствовала из-за своего изъяна, внутри Абигейл закипала ярость от предательства матери.