Будда - Shkodina

его там? — Посейдон. Вынырнули откуда ни возьмись. Я давно тут сижу, не видела вас.

Она щурилась на утреннем раннем солнышке, но от этого не становилась менее прекрасной. Скорее наоборот.

Даже мурашки по спине пробежали от того факта, что меня осенило…. Она мне нравится? Как представительница противоположного пола?

То есть, понятно, что я и вчера ощущал похожее, но перел сном уже уверовал, что это просто глаза у неё такие особенные, пленяющие.

А сейчас понял, что дело отнюдь не только в глазах. Солнце ласкало ее скулы и макушку, идеально гладкая кожа, покрытая только купальником, будто искрилась. А взгляд ее. Как будто реально, я — Бог.

Но я гнал от себя эти мысли как мог. Убеждая себя, что это просто капли воды стекающие по телу, на которые она заворожено смотрела, создавая ещё больший диссонанс в моей душе.

— Ну ты сравнила. Привет. Я плыл два километра вдоль берега. А ты? Ранняя пташка?

Сам удивился себя за непривычное многословие. И снова поймал себя на мысли, что что-то не так…

— Не спится. Вы каждое утро тут купаетесь?

Почему она снова грустит? Почему у такой маленькой уже такие взрослые глаза? Почему так тянет? Поговорить. Утешить. Снять груз ее проблем. Что ещё? Лучше об этом не грезить.

— Да. Сейчас по плану у меня минимум два часа медитаций.

Выдохнул я. Все эти «почему» заставляли по привычке уже переключиться.

— Можно я посмотрю?

Как новый удар под дых. Ей то зачем? Но я в себе не нашёл ни сил ни желания отказать.

— Можно. Только не отвлекай разговорами, пока я не закончу.

Серьезный и уверенный тембр голоса заставил ее немного подобраться. Но смотрела она на меня не менее открыто.

— Хорошо.

Я сел в позу Будды. Закрыл глаза, но я ощущал, как она на меня смотрит. И отбросить мысли и уйти в нирвану в этот раз не получалось никак. Я закончил даже раньше. Она сидела не шелохнувшись пристально глядя на меня.

— Какой вы красивый.

Сначала ляпнула, а потом сама же смутилась. А я понять ее не мог. Прекрасно знаю, что выгляжу далеко за рамками стандартов красоты. За моими зарослями волос и бороды врядли вообще можно что-то разглядеть.

Поэтому собственно даже перед собой стыдно за мои внутренние поползновения, и внутренние попытки смотреть на неё, как мужчина на женщину обычно смотрит.

Не стал смущать ее еще больше комментариями. Да и какими? В голове каша до сих пор.

— Я завтракать. Пойдёшь?

Она встрепенулась.

— Правда? Можно с вами?

Я, если честно, не ожидал положительного ответа. Так брякнул наобум. Но не давать же заднюю.

— Отчего нет? Покажу тебе колорит настоящей индийской кухни, не той, что для туристов. Хотя, может ты такое и не будешь.

Даже представил ее изумление предстоящему обеду и сверкание идеальных пяток замызганных золотым песком. Но она сбила все мысли.

— Я попробую!

Я опять потерял дар речи. Мы прошли чуть вглубь острова. В полюбившееся мне кафе. Я уже знал хозяина лавки.

— Привет, Паван. Две порции вегетарианского карри, рис, чапати, джалеби, чёрный чай.

-

*от автора: Карри — традиционное индийское блюдо из бобовых, овощей и, конечно, целого букета специй. Чапати — лепёшка. Джалеби — вид сладостей, которые готовят из жидкого теста, которое выливают в кипящее масло, а затем вымачивают в сахарном сиропе.

-

— Привет. Сангье. Ты сегодня не один.

Индус привычно был счастлив всем вокруг. Девочка, на удивление, тоже улыбалась вполне приветливо, не смотря на внешний вид хозяина кафе и по совместительству нашего сегодняшнего официанта.

— Это Иренка — туристка из Польши. Я нахвалил ей твою кухню. Не оплошай.

Я подмигнул Папану. Зачем опять же? Никогда так не делал. Но он словно и не заметил.

— Все сделаю самым вкусным.

Через пятнадцать минут на столе появились тарелки. Без приборов. Это мне привычно. Я и сам давно ем руками, как местные. Иренка взглянула с непониманием.

— Это же типа овощного рагу? Как есть без ложки?

Я взял половину чапати, обмакнул в карри, собрав краями лепешки основу блюда, как бы заворачивая внутрь неё, откусил. Второй рукой зачерпнул пальцами рис и отправил в рот.

Индийский рис отличается от привычного нам. Он клейкий, не рассыпается и не размазывается.

Она внимательно смотрела за моими манипуляциями.

— Если тебе не хочется есть так или не приятно видеть, как я ем руками, скажи — я попрошу приборы. Надеюсь они здесь есть. Я понимаю, что смотрится не слишком эстетично. Но я уже привык.

Это все я проговорил, наблюдая все ещё сведенные ее брови.

Непривычно для себя отметил, что мне даже такое мизерное обстоятельство, как то, на сколько культурно я принимаю пишу, имеет значение.

Даже с ужасом представил, что скорее всего, соус замарал растительность на лице, и стало неподдельно неловко.

Как будто кинет сейчас мне в лицо не самой первой свежести бумажной салфеткой со стола. А потом уйдёт. Навсегда.

Я пару похожих сценариев прокрутил в голове за несколько секунд. Даже выводы успел сделать — если так, то я конченый придурок, а она — … нет, даже в мыслях она идеальна, какой бы реакция не была. Ведь она будет права.

— Все нормально, я тоже так попробую.

— Карри острый. Сначала попробуй чуть-чуть.

Она съела больше половины порции, на удивление.

— Я объелась! — Попробуй хотя бы немного джалеби. Это сладкое. — Вы давно здесь живете?

На самом деле, раз мы говорили на английском, в котором нет разницы между «ты» и «вы», обращались мы к друг другу одинаково. Однако мой мозг почему-то автоматически переводил на русский ее обращение ко мне как «вы». Наверно, потому что она не смотрела на меня как на потенциального мужчину. Скорее как студентка на преподавателя, которым восхищена.

— Чуть меньше года. — А вам не бывает тут скучно одному? — Мне комфортно наедине с собой и природой.

Я уже расплатился. Она, кстати, порывалась схватиться за кошелёк. Но мои сдвинутые брови ее остановили. Мы шли вдоль берега, по направлению к тропинке, которая вела в горы.

Она робко спросила.

— А у вас есть семья? — Родителей давно нет. Жениться ещё не успел. Да и кто согласится на такую жизнь какую веду я. По этой же причине нет пока детей. — Да, если честно, детей в вашей хижине растить было бы проблематично. — Дело не в конкретном месте. Хижина — это просто дом. У меня нет цели жить затворником вечно. Сейчас мне комфортно там. Но это не исключает того, что условия