Четыре мертвые королевы - Астрид Шольте

– Куда вас проводить?

– Туда. – Я указала на свободный столик у входа в кофейню.

Он взял меня под локоть и, прокладывая плечами дорогу, повел через толпу. Я плюхнулась на стул и прижала к колену платок. – Благодарю вас. – Я опустила голову, мечтая, чтобы он поскорее ушел.

– Дальше справитесь? – спросил он. – Вы ведь здесь не одна?

Макель наверняка следил за нами, притаившись где-то поблизости.

– Конечно, нет, – ответила я с ноткой возмущения. – Со мной отец. Он где-то тут, занимается делами. – Я неопределенно махнула рукой в сторону магазинов.

Гонец присел на корточки и заглянул мне в лицо. Я поежилась. Его странные, почти зеркальные глаза были так близко, что мне стало не по себе. И все же под его взглядом я на мгновение почувствовала себя той, кого изображала. Девушкой, которая приехала с родителями в Город Согласия, чтобы пройтись по магазинам и насладиться богатствами других квадрантов. Девушкой из счастливой семьи. Девушкой, которая не разрушила свою жизнь.

А потом я моргнула и снова стала собой.

– Точно справитесь? – спросил гонец. В его лице что-то промелькнуло.

Никак беспокойство?

Сквозь ткань подъюбника ногу холодил металлический футляр, а затылок припекал взгляд Макеля.

Туда быстро, обратно еще быстрей.

Пора от него отвязаться.

– За меня не переживайте. Мне просто нужно передохнуть.

– Ладно… – сказал он, придерживая торбу рукой и поглядывая на Дом Согласия. Гонцы не имели права опаздывать. – Если вы уверены… – Он выжидающе смотрел на меня. Похоже, с хрупкостью я перегнула палку.

– Конечно. Мне уже лучше. Честное слово.

Он по-эонийски сдержанно кивнул и прибавил:

– Да пребудут королевы на престоле. Вместе, но врознь. – Обычный межквадрантный обмен любезностями.

Он развернулся.

– Вместе, но врознь, – откликнулась я. Не успел он и шагу ступить, а я уже вскочила со стула и затерялась в толпе.

Убегая, я сжимала в ладони футляр с чипами.

Айрис сменила позу и поправила юбки. Полуденное солнце, проникавшее в зал сквозь стеклянный купол, падало на золотой циферблат с выгравированной картой Квадары. На карте рельефно выступали стены, разделявшие королевство на части. В центре циферблата стоял янтарный шар, преломляющий солнечные лучи и высвечивающий сотни надписей на мраморных стенах. Надписи ежедневно напоминали королевам и подданным об указах, регулирующих межквадрантные отношения, а также о строгих правилах, которым обязаны следовать все правительницы Квадары. Это были Королевские законы.

Вокруг циферблата спиной друг к другу стояли четыре трона. Квадранты были суверенны, но аудиенции всегда проходили в одном зале.

Вместе, но врознь.

Каждая королева сидела лицом к своим владениям, и напротив ее трона был начертан герб ее родной земли.

Из-за перегородки, где толпились посетители, вышел человек и встал на эмблему Археи – остров с оленем в горах в обрамлении цветов и листвы. Эмблема была нарисована золотой краской в несколько смелых штрихов. Проситель так низко поклонился, что коснулся носом блестящего мраморного пола. Айрис бросила взгляд на королеву по левую руку от нее. Маргарита насмешливо приподняла бровь.

Айрис шел тридцать первый год, и она не была на родине уже двенадцать лет. Но ничто не сотрет из ее памяти свежий архейский воздух, зеленые рощи и пологие холмы.

Выпрямившись, проситель по-прежнему избегал смотреть ей в глаза.

А жаль, ведь глаза у нее были чудесные.

– Моя королева, – произнес он дрожащим голосом.

Боится. Хорошо. Айрис считала, что людей нужно держать в страхе. Это требовало времени, но окупалось сполна.

Кому-то Архея могла показаться слабым звеном. Архейцы не доверяли современной технике и редко пересекали пролив, предпочитая держаться особняком. Они работали руками, жили просто, но в достатке.

– Говори, – взмахнула рукой Айрис. – Я не собираюсь сидеть тут весь день.

Капелька пота скатилась по лбу просителя и застыла на кончике носа. Он не стал ее вытирать. Айрис участливо поморщилась – на этом ее сочувствие заканчивалось.

– Я пришел просить мощь… – начал он. Она нахмурилась, и он поспешно продолжил: – Мощности… Нам нужны электрические мощности.

Айрис напомнила себе, что перед ней архейский губернатор. Впрочем, должность не прибавляла просителю авторитета в ее глазах. Мощь была сосредоточена в руках королев и никого больше. Власть была игрой, и за годы правления Айрис освоила ее в совершенстве.

– Хочешь электричество? – Она подалась вперед. – Нет.

Электросети имелись во всех квадрантах, кроме Археи, которая упорно пользовалась лишь тем, что подчинялось руке и сердцу, как говорилось в одной архейской пословице.

Наконец губернатор трясущейся рукой вытер со лба пот.

– Электричество позволит использовать машины, – продолжал он. – Рабочие не укладываются в график, который составила Тория. Моя королева, прошу, подумайте об этом!

Айрис откинулась на спинку трона и усмехнулась.

– Ты же знаешь, просить меня о таком бесполезно.

Население Квадары неуклонно росло, но, несмотря на все усилия, в остальных землях почва оставалась бесплодной.

Квадара была экосистемой, где каждый квадрант играл свою роль. Архея выращивала урожаи и добывала природные ресурсы; Эония разрабатывала новые технологии и лекарства; Лудия отвечала за искусство, моду и развлечения; а Тория налаживала между квадрантами торговлю. И вся система подчинялась Королевским законам.

От Археи зависело благополучие королевства, поэтому Айрис готова была защищать ее любой ценой. Чрезмерная обработка почвы заключала в себе большой риск. Разрушив Архею, они обрекут на голодную смерть всю Квадару.

Возможно, кто-то и считал Архею примитивной, но слабой она не была. Во всяком случае, пока престол принадлежал Айрис.

Губернатор выпятил нижнюю губу.

– Знаю, мы не должны использовать технологии других квадрантов…

– Так почему же ты до сих пор утомляешь меня своим присутствием?

– Я бы на твоем месте подумала, – сказала Маргарита, голос рассудка. Сорокалетняя королева Тории была старше названых сестер и дольше занимала престол. Ее последнюю встречу отменили, но уходить она не спешила, с любопытством наблюдая за аудиенцией других королев. Как и все торианцы, она никогда не упускала возможность узнать что-то новое о чужой культуре.