Падение - Соман Чайнани

пригнанном сине-золотом костюме, с кожей цвета белого мрамора и белоснежными, торчащими словно колючки, волосами.

– Ты вернулся, – ответила девочка, слегка покраснев.

– Чтобы забрать тебя в свою школу, – сказал Директор. – В Школу Добра и Зла, помнишь? Как я и обещал. Ты так терпеливо ждала.

В глазах Арабеллы появились слезы.

– Но…

– Слезы счастья не слишком-то подходят для никогдашницы, а? – мягко перебил Рафаль. – Но я знаю, как сильно ты этого хочешь. Ты всю жизнь ждала, чтобы тебя похитили. Похитили и забрали в школу твоей мечты.

– Я говорила, что ты существуешь… – выдохнула Арабелла. – Я говорила…

Рафаль поднялся:

– Иногда бывает трудно отличить Добро от Зла. В последнее время я наделал ошибок. Сначала – с учеником. Потом – с моим братом. Но знаешь, как я понял, что ты особенная? Я увидел, как ты читаешь книгу. Мою любимую из всех сказок Сториана. О наглой маленькой девочке, которая попыталась уговорить медведя, и в конце концов он ее съел. Большинству она кажется ужасной. Но не тебе. Ты знала, что эта девочка – злодейка, а медведь – герой. Ты знала, что Добро было Злом, а Зло – Добром. Вот что мне нужно от моих учеников. Они не должны дать себя обмануть. Но прежде чем я заберу тебя, ты должна кое-что мне обещать.

Девочка уставилась на него. Ее глаза напоминали бездонные зеленые озера, такие глубокие, такие ясные, словно она впала в транс.

– Ты сделаешь все, что я тебя попрошу? – спросил Рафаль. – Защитишь меня? Будешь слушаться меня? Сражаться за меня? А взамен я открою тебе ворота в сказочный мир. Моему верному солдату…

Он стоял спиной к двери и ждал, когда она подойдет к нему. Девочка пряталась в углу, под картиной, изображавшей рыжую лису.

Когда Арабелла заговорила, ее голос был хриплым, как у призрака:

– Вы мне не верили.

Директор школы странно посмотрел на нее, не понимая, в чем дело.

А потом понял. Она смотрела не на него, а на кого-то позади него.

Рафаль развернулся…

И ему по голове ударил черенок метлы.

3

Далеко-далеко, посреди Свирепого моря, Аладдин пытался избежать страшной смерти от рук кровососов.

– Гефест, помоги! – крикнул он, замахиваясь на двух Ночных Упырей саблей, которую стащил из арсенала под палубой. Но, как и вообще все на «Буканьере»[1], она оказалась старой, тупой и ржавой, и долго продержаться против бледных чудищ с ней не получилось бы. Нужно было использовать заклинания – светящийся палец, который ему отомкнули в школе, но для него все это было слишком новым, и в такой напряженной обстановке у него ничего не получалось – с кончика пальца лишь поднимался бесполезный дымок. Ночное нападение кровососов в черных вуалях оказалось настолько неожиданным и жестоким, что и ноги, и разум еще не работали как следует. Он не мог сосредоточиться и призвать магию. Гефест явно испытывал те же проблемы – у него вообще не было оружия, он дрался голыми руками. Долговязый лысый парень избил нескольких Ночных Упырей и выкинул их за борт, прежде чем те успели погрузить свои зубы в плоть намеченной цели – не Аладдина, не Гефеста, а юного Джеймса Крюка, который, сжавшись, прятался за мачтой.

– Ты пират, Крюк! Валяться кулем, пока мы за тебя деремся, что за спесь! – крикнул Гефест, сбрасывая в море очередного упыря. – У тебя что, вообще гордости нет?

В обычных обстоятельствах Джеймс очень бы разозлился, если бы его вот так пристыдили, но речь шла о Ночных Упырях – он был вполне готов поступиться и честью, и достоинством. Во-первых, он десять дней провел в их лапах, они высосали у него столько крови, что он чуть не погиб, – после того, как Рафаль продал им уникальную голубую кровь Джеймса. Во-вторых, они наверняка об этом помнили и хотели снова ею напитаться, потому что они все лезли именно на него – все пятеро, скрежеща острыми зубами и сверкая дикими глазами, словно собираясь в этот раз вкусить не одной только крови. К счастью, Гефесту и Аладдину удавалось их сдержать – но потом Джеймс услышал визг и увидел, как еще десять упырей перепрыгнули на палубу со своего корабля, «Инагроттен», который подошел вплотную к «Буканьеру». Джеймс отскочил назад, отчаянно шаря по палубе в поисках хоть какого-нибудь оружия, чтобы защититься, но нашел только отвратительно пахнувшую швабру.

– Используй магию Райана! – закричал Аладдин.

– Она исчезла! – крикнул в ответ Крюк, ибо магия Доброго Директора, частичка души чародея, которую Райан вдохнул в его тело, похоже, действительно пропала без следа. Неужели он израсходовал ее всю, когда увел лучших всегдашников и никогдашников из Школы Добра и Зла? Или Райан каким-то образом смог вернуть ее себе даже на расстоянии? Не время сейчас об этом думать. Упыри прорвали оборону всегдашников, отшвырнув Аладдина и Гефеста в сторону, и вот уже целая толпа кровососов летела прямо на Джеймса…

БУМ!

Корабль вздрогнул от пушечного выстрела, словно от землетрясения. Джеймс повернулся и увидел, как ядро, пущенное с «Буканьера», летит к «Инагроттену»…

…и промахивается.

Он наклонился над бортом и увидел, что из пушки стреляла принцесса Кима. Она как раз затолкала в дуло новое ядро.

– Мы не можем атаковать, пока ты не попадешь! – послышался глубокий укоризненный голос. Кима посмотрела наверх и увидела Капитана Пиратов из Блэкпула, который цеплялся за канат. С ним были девять никогдашников из Школы Зла, вооруженных саблями, у каждого свой канат. Они готовы были перепрыгнуть с корабля на корабль и захватить «Инагроттен».

БУМ!

Снова мимо.

– Она вообще не стреляет прямо! – раздраженно воскликнула Кима, пихая ржавую скрипучую железяку.

– Нам нужен новый корабль, якорь мне в глотку, – пробормотал Капитан, натягивая поглубже широкополую черную шляпу. – Ладно. На абордаж!

Капитан Пиратов и его никогдашники прыгнули, держась за канаты, и приземлились на палубе корабля Ночных Упырей. Капитан размахивал сразу двумя саблями, расшвыривая кровососов, а огромный одноглазый Тимон и отряд учеников Школы Зла выпустили на свободу свои злодейские таланты, поражая противника огнем, льдом и всем остальным, что могли создать их злодейские умы, и вскоре вражеский корабль был захвачен.

Впрочем, проблемы с упырями, оставшимися на «Буканьере», это не решило. Они с еще большей злостью бросились на Крюка…

Кима приземлилась перед Джеймсом и оглушила упырей заклинаниями из светящегося пальца; те попа́дали на палубу лицом вниз. Повернувшись, она окинула Крюка ледяным взглядом – взглядом, который напомнил ему, что она и ее друзья доверились ему как лидеру, и именно поэтому они сейчас здесь, и если он