Рассвет над Самуром - Алексей Богородников

— Уолфи, дружище, может ты расскажешь за меня? — нанес я коварный удар главе общины южнокаталийских иммигрантов.

Его беспомощный взгляд был встречен моей подлой ухмылкой. Всё равно под маской не видно. Политика — ужасная вещь: учусь врать даже маленьким девочкам, сам не говоря ни слова неправды.

— Это было в пустыне Красного рока, — откашлявшись начал Уолфи, — их милость, оттер свой посох от крови и кишок последнего Демона-Карателя, вздел его вверх и гордо закричал, что никто не остановит его любовь к Самуру. Отряд сильнейших авантюристов Шайна уже несколько дней двигался к гробнице…

— Его любовь к Кае не остановит, — вмешался я в его ремикс моей байки, — и еёшной младшей сеструндии Аише. Про Самур будет в середине рассказа, когда мы нашли пещеру Али Бабы и заказали доставку в город сувенирных скелетиков. Для крепежа на крепостные стены.

Но это было одобрительное ворчание, его импровизация пьянила слушателей высоким градусом пафоса. Вот только от провального финала и клейма бу-шности маску это не спасло.

— Знаешь, Джерк, — подумала вслух, под занавес окончательно перенавранной истории Верлита, — я конечно Аишу люблю и уважаю, но мне как-то расхотелось твою маску носить.

Риса в подтверждении её слов тоже отчаянно закивала головой.

Дурачась и подкалывая девчуль, наша компания с вернувшейся Гурой, двигалась к воротам Самура, когда Кая обмолвилась, что в списке прибывших в Самур почти полный состав южнокаталийского придворного императорского оркестра.

Ну они так себя называют: сейчас императорское титулование за Южной Каталией никто не признает. Единственный человек, который оркестру подарит не номинальное, но реальное воплощение всеобщего уважения и наикрутейшей репутации — это Джерк Хилл.

Я как про оркестр услышал, у меня сразу в голове застучали барабаны из «Victory» «Two steps…», заиграли скрипки главной темы от «Game of Thrones», зазвенел тревожно гитарный перебор из «Black Black Heart» Дэвида Ашера.

Кровушкой финансовой, считай, Джерк Хилл Самур напитал — дело за духовной пищей. Пока мошенники-сектанты эту нишу не заполнили.

— Стопэ, — сказал я своему разросшемуся отряду, к которому успел присоединиться Вельг Лекаменсгилле, — культурное обогащение неизбежно поднимает эффективность производства. Сначала посетим наш новый Самурский королевский филармонический оркестр имени её подавляющего высочества

— А его величество про оркестр разве знает? — робко осведомился Вельг. — Он к такому как отнесется?

Это он к тому что слово «королевское» использовать только с разрешения фамилии можно.

— Нет конечно, — бодро ответил ему, — наш добрейший король, прослушав репертуар нашего оркестра, немедленно захочет забрать его к себе. Но поскольку он принцесскин, ему придется не у нас — у Аиши его отбирать. А вы когда-нибудь пробовали у облачной тигрицы обед отобрать?

Облачным этого хищника назвали за проживание высоко в горах и облачение в величественную нежно-голубую шкурку. Известный эндемик, очень красивый, людей особо не трогал и красовался на нескольких штандартах в разных королевствах. Нрава не буйного, пока ты у него не сопрешь что-нибудь. Вот тогда зверина впадала в ярость и хреначила воришку всем чем могла: от магии до шипованного хвоста. Могла следовать за подозреваемым по всему континенту и на пути у неё обычно не вставали — себе дороже. Мошенника загрызет — и ладно, зато больше пострадавших не будет. Вообще, если тигру дары всяческие приносить и умасливать, хищник в ответ мог отдариться чем-то уникальным. Вот только найди зверя — попробуй, у нас в Самур, так уже лет тридцать облачного тигра не встречали.

— Потому, до недоумённых и яростных восклицаний нашего величества, которому подлые клевреты нашепчут о нецелевом использовании наместником городских средств на музыкальные непотребства, оргии и демонические пляски, прикрываемые именем благороднейшей фамилии Шайна, следует в официальных документах о полном названии умалчивать.

Я остановился, чмокнул прибывшую Суру в лобик, стукнул кулаком в кулак Джиро и потряс перед честной компанией пальцем.

— Но иметь в виду. Наш городской оркестр станет одним из символов Самура в ближайшем будущем. Относиться к его коллективу следует именно как удостоенному королевской инвеституры. Довести до всех горожан. Очень удивлюсь, если на ярмарке Шайред Четвертый не воспылает любовью к нашему оркестру.

Они одобрительно загудели, зашушукались, засверкали глазками, а мелкие восторженно заулюлюкали. На этой позитивной ноте мы подошли к двум шатрам, тотчас нареченными мной «М» и «Ж», на краю лагеря. Нашему инкубатору звёзд будущего шайнского Ренессанса.

Глава 2

Удравших от клерикального гнёта и гибридных погромов творческих личностей из Южной Каталии оказалось двадцать три человека. Ладно двадцать гибридов и три человека. Все трое из них могли остаться при новой власти: распевать гимны, надувать щеки, бить поклоны и баклуши.

Винемит Чиболин совершенно точно мог, исходя из своей должности.

Хейрономир с хоралом.

И это сейчас я не ругался. Руководитель оркестра так называется, а хорал серебряный жезл. Которым традиционный хейрономир не дирижировал, как вы бы подумали, а бил по рукам нерадивых музыкантов, сопрано и теноров.

Могло быть и хуже, корифеи древнегреческие с посохом выходили на сцену, которым об пол шарахали временами, объявляя артиста или подчеркивая ход действия. Иногда промахивались на чью-то конечность. Так получались первые бипатриды, получившие возможность гастролировать в Египте * без дополнительных акцизов.

Но, отвлекаясь от сомнительных шуток и смеси странных исторических заимствований в названии инструментов южнокаталийского придворного оркестра, Винемит оказался нормальным дедулей, почем зря не колотившего своих подчиненных. Выглядел только на последнее хп: худой и изнеможденный, седой старикан, но с бойкими глазами. Я когда лечебную диагностику на него кинул: нашел начинающуюся пневмонию, плохо заживающий перелом лучевой кости предплечья, до кучи диабет второго типа и артрит. Еще дед не придумал ничего лучшего, чем готовясь ко встрече со мной, навернуть допинга.

Вынесли его из шатра на носилках, он в меня вцепился и давай соблазнять: мы это умеем, то могем и вообще первый в мире оркестр.

— Я придумал записать музыку на бумаге! — топорщил остатками волос в волнении Винемит, под настойкой Рреса и Крулиума, размахивая листками. — Строгая последовательность символов позволяет легко перенимать чужие мелодии, сохранять, учить, улучшать!

Труппа вся рядом собралась: смотрят на меня, на компанию нашу, на дедушку. Лёводевочки по бокам дедули стоят, успокаивают. Я как их увидел, сразу и зажегся. Даже если будущая филармония сгорит в пламени непредвиденных расходов — сделаю из них городских глашатаев.

Тут Кая мне в бочок локтем толкнула, и мираж с лёводевочками в обтягивающих чулочках, соблазнительно выгибающихся с горнами, перед глазами рассеялся.

Я её чмокнул ответно в ухо, Аисаки аж головой затрясла.

— Я теперь на одно ухо глухая, — яростно мне зашептала она мне. Но по глазам вроде довольная.

— Ух ты моя Моно Лиса, — умилился в ответ и целовашкнул вдобавок в губы, — а это, чтобы ты не выглядела как та скрипка, расстроённой.

Перед нами