Просмотренные до рассвета - akindofmagic

цвета, переходящего в голубой. Эти глаза встретились с ее, когда она в очередной раз сверлила его взглядом. Она отвернулась.

Наконец, выступила с речью директор школы Минерва Макгонагалл. Затем пригласили ее. Гермиона взошла на помост, где раньше обращался с речью профессор Дамблдор, а теперь Макгонагалл, и вот сегодня эта честь выпала ей. Сунула руку в сумочку, но не нашла пергамент с речью. Она забыла его дома!

— Добрый вечер. — Она обвела толпу глазами, вспоминая, что обычно говорят в таких случаях. — Меня зовут Гермиона Грейнджер.

Раздались аплодисменты.

— Все мы прошли долгий путь. Девятнадцать лет, наполненных радостью победы. — Гермиона сделала паузу, всматриваясь в знакомые лица. — Все мы очень изменились и… — Взгляд упал на Малфоя. Он стоял рядом с женой. — И…

Перед глазами возник умирающий волшебник в парке.

— И…

Малфой повернулся к жене, что-то ей прошептал. Затем поднял на Гермиону взгляд.

— И я. Хочу. Сказать. Сказать… не… не всегда то, что мы хотим сердцем, совпадает с тем, что считают правильным и хорошим другие люди, — проговорила она на одном дыхании. Малфой продолжал смотреть на нее. — Прошло девятнадцать лет после школы, но, возможно, у нас еще есть время что-то исправить.

Раздались жидкие аплодисменты. Гермиона поймала удивленный взгляд Макгонагалл. Что она несет?

— Неплохая… импровизация, — сказал Гарри, когда она отошла от микрофона.

— А где еда? — спросил Рон. — Недавно тут проходил эльф с подносом.

— Как тебе моя речь?

— Раньше у тебя были речи получше, — ответил Рон. — Смотри, вон там он! Как всегда, слизеринцам первым принес жаркое, — проворчал он, исчезая.

Ну почему она забыла чертову речь! Никто не обязан выслушивать ее душевные излияния. В конце концов, это она выбрала карьеру бюрократа, выбрала привычного и понятного Рона, выбрала все это вместо того, что ей хотелось на самом деле. И пока к ней не подошел еще кто-нибудь, она вышла из большого зала и направилась во внутренний двор.

Во дворе было прохладно и тихо, только ветер шелестел пожелтевшими листьями плюща, тянущегося по каменным аркам. В полутьме она заметила человека в черном. Его светлые волосы были растрепаны, и ветер доносил до нее запах сигареты, которую он курил. Драко Малфой.

— Хорошая речь, Грейнджер.

— Это было ужасно.

Малфой пожал плечами.

— Так что бы хотела изменить в своей жизни самая умная ведьма столетия? — спросил он.

— У тебя не бывает чувства, что жизнь тебе чего-то недодала?

Малфой посмотрел на нее внимательно.

— Мне кажется, тебе-то жизнь дала достаточно, — сказал он. — Ты куришь?

— Нет.

— Молодец.

— Сигареты убивают.

— Ты считаешь, что мне недолго осталось? — Он встретился с ней глазами.

— Вчера я нашла в парке умирающего волшебника.

— Я в курсе.

Если бы она была колдомедиком, возможно, она могла бы помочь тому человеку.

Малфой перевел взгляд на ночное небо, и на этом их разговор, казалось, закончился. Гермиона собиралась уйти, но почему-то продолжала стоять с ним рядом. Малфой уже докурил, но он тоже не уходил. Он казался таким знакомым и близким, будто они прожили вместе целую жизнь. Гермиона чуть было не призналась ему, что видит его во сне, но подробности сна стали всплывать перед глазами, и она засмущалась. Он мог решить, что она влюблена в него со школы. А это было не так.

Она продолжала жадно всматриваться в него, думая, что он занят рассматриванием старинного фонтана в центре двора, а ее волнение росло. Она вспомнила, как ждала его в гостиной Малфой мэнора во сне.

— На твоем платье вышиты созвездия, — сказал вдруг Малфой. — Вот эта большая стекляшка — это Альдебаран, а у левой груди — созведие Дракона.

— О… А я думала…

— Так о чем ты хотела поговорить, Грейнджер?

Разве она хотела с ним говорить? Гермиона посмотрела на его лицо. На эти губы. Она чувствовала, как если бы это было реальностью, как он целует ее. В теле разлились жар и волнение. Малфой нахмурился, в его глазах вспыхнуло что-то. Он дернулся. Оглядел ее.

— Раз тебе нечего сказать. — Он развернулся и быстрым шагом пошел в замок.

Это было невыносимо. Располневший, усталый Драко Малфой, а она думала о нем так, будто была влюблена в него со школы. Она бы заперлась с ним где-нибудь, если бы он только предложил. Как она могла так думать? Он женат! Она сама замужем!

Вернувшись в замок, Гермиона направилась в туалет; там открыла кран с холодной водой. Она ополаскивала лицо снова и снова, пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Если бы в этот раз в туалет влетел тролль, она бы не удивилась, — всё к этому шло.

— Гермиона, ты в порядке? — В туалет вошла Джинни.

— В полном. — Не могла же она рассказать, что только что произошло.

— Видела, как на тебя смотрит Малфой? — хихикнула Джинни, поправляя помаду. — Слизеринский принц снизошел до маглорождённой волшебницы через девятнадцать лет после школы.

— Не видела.

— Вы с Асторией чем-то похожи.

— Тем что мы обе женщины?

— Невысокая худая шатенка с темными большими глазами. У него явно есть сексуальный типаж.

— Я никогда ему не нравилась, — ответила Гермиона, но внутри поднялась волна возбуждения от одной мысли, что она действительно могла бы ему нравиться.

Джинни что-то говорила о закусках, которые приготовили домовые эльфы, Гермиона слушала вполуха, мыслями находясь с Малфоем во дворе.

— У него красивые руки.

— У кого?

Она сказала это вслух?

— У кого? — повторила Джинни.

— Ни у кого. Пойдем.

Когда они вернулись в большой зал, все взгляды повернулись в их сторону, и она поняла почему. В середине зала стоял Рон и, судя по его виду, пока ее не было, он успел набраться. Гермиона скорее бросилась к нему, зная, что чуть что, он лез в драку. А пьяный тем более.

— Бывший Пожиратель Смерти заявился в Хогвартс как ни в чем не бывало, — говорил Рон.

Напротив него стоял Малфой, а за его спиной Астория.

— Трусливый хорек, что, боишься ответить? Папочка тебе больше не поможет.

— Меня пригласили сегодня так же, как и тебя, — ответил Малфой.

Рон побагровел. Он поднял ногу — и Гермиона вспомнила, как он пнул Малфоя, когда находился под мантией-невидимкой в день битвы за Хогвартс.

— Рон идём. — Она потянула его за рубашку.

— Буду еще пачкаться о чистокровное дерьмо, — выплюнул он, опуская ногу. — Что, Малфой, твоя чистокровная жена даже детей не может иметь. — Рон и не думал идти, как она ни тянула.

Малфой выглядел совершенно спокойным. Его взгляд скользнул на нее, и она быстро отвела глаза.

— Уизли, — сказал Малфой, — лучше пригласи свою жену танцевать.

— Ты мне будешь