Ученица Шерлока - Лори Р. Кинг

Невинные слова незнакомца и далеко не невинный тон подействовали на меня как красная тряпка на быка. Расправив плечи и вздернув подбородок, я приготовилась дать достойный отпор. Я понятия не имела, где очутилась и кем был этот человек, мне было наплевать, находилась ли я на его земле или он на моей, был ли он опасным душевнобольным, беглым каторжником или лордом. Я была в ярости.

– Вы не ответили на мой вопрос, сэр, – напомнила я.

Не обратив никакого внимания на мое возбуждение, незнакомец заставил меня предположить, что он, в общем-то, ничего и не заметил.

– Вы имеете в виду, что я тут делаю?

– Именно так.

– Я наблюдаю за пчелами, – сказал он и, отвернувшись, продолжал созерцать склон холма.

Ничто в этих словах не выдавало признаков безумия. Тем не менее, сунув книгу в карман и усевшись на землю на безопасном от него расстоянии, я продолжала настороженно за ним наблюдать.

Вдруг я заметила какое-то движение в цветах. Это действительно были пчелы, неутомимо собирающие пыльцу, перелетающие от одного цветка к другому. Я разглядывала их, не находя ничего заслуживающего внимания, как вдруг заметила только что прилетевших, странно отмеченных особей. С виду это были обыкновенные пчелы, но с маленькой отметиной на спинке. Любопытно, что же он наблюдал? Я взглянула на чудака, который сосредоточенно уставился куда-то в пространство, и, сгорая от любопытства, повнимательнее посмотрела на пчел. И быстро пришла к выводу, что пятна на спинках у пчел вовсе не были естественными, это была краска. Затем я увидела одну пчелу с немного смещенной отметиной и еще одну, на спинке у которой было не только красное, но и синее пятнышко. Пока я наблюдала за всем происходящим, еще две пчелы, на этот раз с красными отметинами, улетели в северо-западном направлении. Я внимательно следила за красно-синей пчелой, пока та не набрала вдоволь пыльцы и не улетела на северо-восток.

Немного подумав, я встала и, распугивая овец и ягнят, поднялась по склону холма. Взглянув оттуда на деревню и реку, я сразу определила свое местонахождение. Мой дом был почти в двух милях отсюда. Я уныло покачала головой и, подумав о странном человеке и его пчелах с красными и синими отметинами, вернулась, чтобы с ним попрощаться. Он не поднял глаз, и я сказала ему:

– Мне кажется, что для нового улья вам лучше выбрать пчел с синими отметинами. Те, которых вы пометили только красными, похоже, из сада мистера Уорнера, синие же живут намного дальше и, скорее всего, они дикие.

Я достала книгу из кармана и, взглянув на незнакомца, собралась пожелать ему всего хорошего, но заметила на его лице такое выражение, что невольно онемела, слова будто застряли у меня в горле. Он стоял с открытым ртом, немного похожий на вытащенную из воды рыбу, и глазел на меня так, словно у меня выросла вторая голова. Он медленно поднялся, при этом все же закрыв рот, но взгляд его оставался прежним.

– Что вы сказали?

– Прошу прощения, вы что, плохо слышите? – На этот раз я немного повысила голос и повторила: – Для нового улья вам придется выбрать пчел с синими пятнами, потому как те, что с красными, наверняка принадлежат мистеру Уорнеру.

– Я не туг на ухо, просто не сразу сообразил, о чем вы. Скажите, а как вы узнали о моих намерениях?

– Мне кажется, это очевидно, – сказала я бесстрастно, хотя даже тогда знала, что подобные вещи не кажутся очевидными большинству людей. – Об этом свидетельствуют пятна краски на ваших пальцах и носовом платке. Единственной причиной для того, чтобы метить пчел, на мой взгляд, является желание выяснить, где находится их улей. Итак, вас интересуют либо сами пчелы, либо их мед, но сейчас не время собирать мед: три месяца назад были сильные заморозки, которые погубили многие ульи. Поэтому полагаю, вы выслеживаете этих пчел для того, чтобы устроить собственный улей.

В выражении его лица не было больше ничего рыбьего. Скорее он напоминал теперь хищного орла, который с высоты своего полета холодно-пренебрежительно смотрит на жалкие создания, копошащиеся внизу.

– Бог ты мой, – насмешливо произнес незнакомец, – оно еще и мыслит.

Мой недавний гнев постепенно утих, пока я наблюдала за пчелами, но после такого оскорбления вспыхнул с новой силой. Чего добивался этот тощий, высокий, возмутительный человек от меня, юной и безобидной незнакомки?

– Более того, оно полагает, что пожилым людям следовало бы иметь манеры получше, – набросилась я на него и вдруг вспомнила сплетни, которые слышала, и книгу, которую читала во время долгой болезни, узнала его и ужаснулась. Я всегда считала, что большая часть историй доктора Уотсона является плодом больного воображения сего джентльмена. При этом меня раздражало, что читателя он считал таким же недалеким тугодумом, как он сам. Но как бы там ни было, за всей этой литературной поделкой стояла фигура настоящего гения, одного из величайших умов своего поколения, человека-легенды.

Я пришла в ужас: мне довелось увидеть такого замечательного человека, и я еще его оскорбляла и мешала ему сосредоточиться, подобно Моське, лающей на слона. Я была готова провалиться сквозь землю.

К моему удивлению и испугу, он только насмешливо улыбнулся и наклонился, чтобы поднять свой рюкзак, внутри которого позвякивали баночки с краской. Шерлок Холмс выпрямился, поглубже натянул свою старомодную кепку на седеющие волосы и посмотрел на меня усталыми глазами.

– Молодой человек, я...

«Молодой человек!» Это было уже слишком. Ярость вновь вспыхнула во мне с новой силой. И пусть я не была слишком чувствительной, пусть оделась в мужскую одежду, но все равно это было слишком. К черту страх! К черту «легенду»!

– Молодой человек?! – повторила я. – Чертовски здорово, что вы ушли на покой, если это все, что осталось от ума величайшего детектива! – С этими словами я сорвала свою кепку, и длинные светлые косы упали мне на плечи.

На его лице можно было прочесть целую гамму эмоций (отличная награда за мою победу): простое удивление сменилось унылым признанием поражения. Он удивил меня: лицо его расслабилось, тонкие губы дрогнули, вокруг серых глаз сетью собрались легкие морщинки, и наконец, закинув голову назад, он разразился восторженным смехом. Так я впервые услышала, как смеется Шерлок Холмс. И хотя это было далеко не в последний раз, я никогда не переставала удивляться, как этот аскет с гордым лицом разразился тогда таким обезоруживающим смехом. Всегда хотя бы малая доля его смеха относилась к нему самому, и этот раз не был исключением. Я сдалась.

Достав платок, торчащий из кармана пальто, он вытер глаза. Небольшое пятнышко синей краски появилось на его переносице. А потом он взглянул на меня так, будто видел впервые. Спустя минуту, махнув рукой в сторону цветов, он спросил:

– Вы знаете что-нибудь о пчелах?

– Совсем немного, – призналась я.

– Но вы интересуетесь ими? – предположил он.

– Нет.