Трущобы Севен-Дайлз - Энн Перри

– Тем не менее вы нашли тело сразу, – заметил Питт.

– Его трудно было не заметить, – печально ответил Талбот. – Она стояла там в длинном белом платье. Тело убитого лежало перед ней, перекинутое поперек тачки. Было похоже, что она, услышав шаги полицейских, отпустила ручки.

Питт попытался представить себе эту картину. Темнота ночного сада, густая листва, сырая земля, женщина в вечернем платье, лежащий поперек тачки труп.

– Боюсь, для вас здесь ничего нет, – вторгся в его мысли Талбот.

– Возможно. – Питт не желал так просто сдавать позиции. – Вы что-то сказали про пистолет…

– Да, она призналась, что это ее пистолет. Ей хватило здравого смысла этого не отрицать. Красивая вещица, с гравировкой на рукоятке. Был еще теплый и пах порохом. Ни малейшего сомнения, что выстрел произведен из него.

– А не мог это быть несчастный случай? – на всякий случай уточнил Питт.

Талбот хмыкнул.

– Ярдов с двадцати, может быть, и да. Но его застрелили с расстояния в несколько футов. И что, скажите, делать женщине в саду в три часа утра? Для этого должна иметься причина.

– Он был застрелен на улице? – поспешил уточнить Питт. Что, если предположения неверны?

Губы Талбота скривились в едва заметной улыбке.

– Либо да, либо потом он какое-то время еще там лежал. На земле пятна крови. – Его лицо вновь приняло каменное выражение. Бледно-голубые глаза буравили Питта. – Это требует дополнительного объяснения?

Питт промолчал. Ради чего Наррэуэй прислал его сюда? Если любовница Райерсона застрелила этого человека, Особой службе нет никаких причин ее защищать и уж тем более лгать по этому поводу.

– Кто он такой? – наконец спросил он.

Талбот прислонился к стене.

– Я ждал от вас этого вопроса. Эдвин Ловат, бывший армейский офицер и второстепенный дипломат с безукоризненным послужным списком. И до прошлой ночи с хорошими видами на дальнейшую карьеру. Хорошая семья, никаких врагов, никаких долгов – по крайней мере, таковых мы не нашли. – Талбот умолк, ожидая, когда Питт задаст ему следующий вопрос.

Тот попытался скрыть свое раздражение.

– Тогда зачем этой египтянке стрелять в него, будь то у себя в доме или на улице? Вряд ли он пытался проникнуть в ее дом силой?

Брови Талбота поползли вверх, лоб собрался складками.

– Зачем ему было это делать?

– Откуда мне знать, – резко ответил Питт. – А что делала она посреди ночи в саду? Ведь это полная бессмыслица!

– Позволю себе не согласиться, – с жаром возразил Талбот и, подавшись вперед, уперся локтями в стол. – Он служил в армии в Египте, а точнее, в Александрии, откуда она родом. Кто знает, что творится в головах у тамошних женщин? Они ведь совсем не как англичанки. К тому же она заметно повысила свое положение. Теперь она любовница министра, члена парламента от Манчестера, где в настоящее время происходят беспорядки на тамошних ткацких фабриках. Зачем ей какой-то бывший солдат, который занимает самую нижнюю ступеньку дипломатической лестницы?

Я бы предположил, что он не желал слышать ее отказ, она же не хотела, чтобы он мешал ее новому роману и расстраивал мистера Райерсона баснями о ее прошлом.

– У вас имеются какие-то доказательства? – спросил Питт. Он был зол и хотел доказать, что Талбот предвзят и неточен. С другой стороны, он не сказал бы, что Талбот ему неприятен. Более того, он по-своему ему сочувствовал.

Да, бедняге не позавидуешь. Ему поручено дело, расследуя которое невозможно одновременно угодить начальству и сохранить хотя бы подобие чести. Как не сможет он сохранить и доверие к себе своих подчиненных, с которыми ему потом еще предстоит работать не один месяц, а может, и год. Но что сделал бы он сам в таких обстоятельствах? Если честно, он не знал. Наверно, он также был бы зол, метался бы в поисках ответов, а его мысли забегали бы вперед фактов.

– Разумеется, никаких! – ответил Талбот. – Но я готов поставить фунт против пенни, что, если только Особая служба или кто-то другой не встрянет и не помешает мне, эти доказательства будут в моих руках через день или два! Это преступление было совершено всего четыре часа назад!

Питт знал, что несправедлив к Талботу.

– А как вы опознали его? – спросил он.

– У него были визитки, – просто ответил Талбот и сел прямо. – Она собиралась избавиться от тела. Она даже не потрудилась выбросить их.

– Это она так сказала?

– Ради бога! – взорвался Талбот. – Ее поймали в саду с тачкой, в которой лежал труп! Что еще она собиралась сделать с ним? Отвезти его к врачу? Но ведь он уже был мертв. Она не стала звать полицию, как наверняка поступила бы, будь она невиновна. Нет, она взяла садовую тачку, взвалила на нее тело и повезла прочь.

– Куда именно? – спросил Питт, пытаясь представить, что творилось в голове у той женщины помимо истерики.

Талбот слегка озадаченно посмотрел на него.

– Она не говорит, – ответил он.

Питт вопросительно выгнул брови.

– А мистер Райерсон?

– Я не спрашивал! – огрызнулся Талбот. – И я не хочу знать! Его там не было, когда полиция прибыла туда. Появился спустя несколько минут.

– Что? – не поверил собственным ушам Питт.

Талбот покраснел до корней волос.

– Он появился спустя несколько минут, – повторил он.

– То есть он просто случайно в три утра проезжал мимо, увидел, как констебль светит фонариком на женщину и труп в тачке, и решил зайти узнать, в чем дело, и предложить свою помощь? – Питт вложил в эти слова весь свой сарказм. – Надеюсь, он прибыл в карете и вошел в дом с улицы? Или же он выбежал из дома в ночной рубашке?

– Нет, конечно! – раздраженно воскликнул Талбот. Его худое лицо было пунцовым. – Он был полностью одет и вошел со стороны улицы.

– Где его, вне всякого сомнения, ждала карета? – уточнил Питт.

– Он сказал, что взял извозчика, – ответил Талбот.

– Намереваясь нанести визит даме. А приехав, обнаружил, что она к нему не готова, – съязвил Питт. – И вы ему поверили?

– А что еще мне оставалось? – Талбот впервые повысил голос. Его самообладание уже начинало трещать по швам, уступая место отчаянию. – Это глупо, я прекрасно это понимаю! Разумеется, он там был. Более того, выходил из конюшен, куда ушел, смею предположить, чтобы запрячь лошадь в карету, или что там у нее стоит, чтобы увезти тело и где-нибудь его выбросить. Отсюда рукой подать до Гайд-парка. Этого было достаточно. Разумеется, оно было бы обнаружено, зато никто не увидел бы никакой связи ни с ней, ни с ним. Но мы прибыли туда слишком рано. Мы не видели их вместе, и она ничего не говорит.

– И вы не спросили его, потому что сами не хотите этого знать, – закончил за него Питт.