Ткач Кошмаров. Книга 1 - Юрий Розин

пришлось резать еще дважды, чтобы добиться нужного объема, в голове уже начало гудеть от кровопотери.

Поспешно убрав руку от круга, я насколько мог туго перемотал запястье чистой тряпкой, после чего наложил примерно посреди предплечья жгут и посильнее затянул резиновый шланг.

Это было нужно не только для того, чтобы остановить идущую из запястья кровь, но и чтобы не дать крови идти дальше в кисть. Потому что насыщение круга крови было лишь самой простой частью.

Хорошая новость заключалась в том, что круги плоти и кости были куда менее требовательными. По сути для того, чтобы удовлетворить и тот, и другой, хватило бы пары пальцев.

Плохая новость заключалась в том, что эти пальцы по прежнему должны были быть моими.

В мешке, что я подготовил, было несколько шприцов с обезболивающим, а также бутылка какой-то очень крепкой настойки, взятой с кухни.

Первые я все до одного слегка дрожащей рукой вколол в левую руку, и так уже начавшую неметь из-за перетянутого жгута. Она и так уже пострадала от порезов, но поделать ничего было нельзя. Я все-таки был правшой.

Подождав, когда заморозка подействует настолько, что я перестал вообще хоть что-нибудь ощущать левой рукой вплоть до самого запястья, я положил превратившуюся в плеть кисть на стол перед собой и занес над головой кинжал.

Я бы соврал, если бы сказал, что мне не было страшно. Было. До усрачки страшно.

Как минимум потому, что я сейчас собирался отрубить себе два пальца. Два МОИХ пальца, которые были со мной с того самого дня, как я очнулся в этом новом, волшебном, но даже более жестоком, чем Земля, мире.

Как максимум потому, что, хотя я и ставил сейчас буквально все, что у меня было, на кон, в полубезумной попытке подтвердить абсолютно безумную теорию, я абсолютно не был уверен в успехе. И если бы меня все-таки ждал провал, получилось бы, что я покалечил себя напрасно.

Однако потом в памяти всплыли все прошедшие шестнадцать лет. Примерно на один процент состоявшие из нежности и заботы, и на девяносто процентов — после того, как врачи поставили новорожденному младенцу диагноз «паралич нижних конечностей» — из тихого пренебрежения и безразличия, а потом, когда я подрос, из издевательств от старших братьев и сестер.

Смысла протестовать не было, я понял это очень давно.

Я родился в семье, достаточно богатой, чтобы оплачивать мою жизнь: жилье, еду, одежду, любые хобби, образование — до конца моих дней. И за это, как инвалид, я был благодарен тому ангелу-хранителю, что выбрал мне именно такое перерождение.

Но заплатить за это богатство пришлось тем, что та же самая семья, услышав диагноз врачей, без всяких угрызений совести и жалости поставила на мне жирный крест. Для всех них, включая отца и мать, я был либо ошибкой, которую лучше не замечать, либо бесполезным домашним питомцем, которого завели по случайности, а просто выбрасывать на улицу теперь жалко.

Дело было не во мне лично. Просто в мире, где я оказался, превыше всего ценилась сила, а инвалиду эту силу было никак не заполучить.

Потому на меня и не видели смысла тратить хоть какие-то ресурсы кроме того минимума, что полагался мне для выживания. Ну, с поправкой на право рождения, разумеется.

И вот теперь я почти в буквальном смысле оказался балансирующим на острие ножа.

С одной стороны — остаток жизни в праздной серости, десятки лет в инвалидном кресле, скорее всего без возможности даже носа показать из особняка. С другой — шанс на что-то иное.

На что именно? Я не имел ни малейшего понятия. Но после того, как я четко осознал оба варианта, моя правая рука перестала трястись. И через секунду кинжал рухнул вниз, на пару миллиметров войдя в столешницу.

Был ли это эффект обезболивающего или переполнявший тело адреналин, но боли я почти не ощутил. По крайней мере не сразу.

Лишь когда вновь слегка подрагивавшими пальцами я сумел вырезать из мизинца и безымянного пальцев фаланги и распределить плоть и кости по соответствующим кругам, левую руку наконец-то схватила тупая, ноющая боль.

Однако останавливаться было нельзя. Круги засветились мерным светом, так же как круг крови, что означало, что для проведения ритуала все было готово.

Благо, это не был один из тех ритуалов из читанных мной книг с произнесением сложных заклинаний или варкой зелий. С таким, обессиленный, обескровленный, едва не теряющий сознание, я бы точно не справился.

Нужно было сделать только одно…

— Лейр! — в двери библиотеки пару раз ударил тяжелый кулак. Я узнал голос отца. — Открой дверь!

Чертыхнувшись, я поспешил к середине стола, где стоял террариум с Аном. Нужно было достать паучка и поместить его в центр фокусировки.

— Лейр! Ты чем там занят? Защитная система особняка засекла аномальную энергию! Открой сейчас же дверь!

Сука! Если отец вломится в библиотеку и увидит, чем я тут занят, шансов на завершение ритуала уже не останется.

У особняка серьезно была защитная система? Зачем? Мы ведь и так живем в одном из самых охраняемых районов столицы!

Схватив террариум машинально обеими руками, я охнул от боли в левой кисти и машинально отдернул ладонь. Террариум тяжело ударился об мои колени, благо боли в ногах я все равно не чувствовал, рухнул на пол.

Крышка, выдержавшая одно падение после того, как меня схватил Архан, на этот раз поддалась. Все содержимое высыпалось на пол, а вместе с ним, разумеется, и Ан, тут же устремившийся к толстой ножке тяжелого стола.

— Вернись ко мне, членистоногое! — прошипел я, подкатываясь поближе. Вот только кресло мешало запустить руку под стол.

Хорошенько выматерившись, я вытолкнул себя из кресла на пол и, опираясь на правый локоть, пополз за паучком.

— Лейран иф Регул! — удары в дверь стали настолько сильными, что даже тяжеленные створки затрещали от натуги. — Немедленно отвори дверь отцу!

— Пошел ты, папа! — прохрипел я, из последних сил пытаясь нащупать в густой тени, отбрасываемой на пол столом, маленькое восьминогое тельце. — Иди сюда, Ан! Если бы ты не был так важен, я бы тебя на месте прикончил!

Похоже, мое недовольство Ананси не понравилось. Потому что в следующую же секунду после высказанных в его адрес проклятий я ощутил, как кожу на указательном пальце прокусили две тонкие иглы.

М-да. На адреналине и панике я как-то позабыл, что мой питомец — один из опаснейших ядовитых пауков в мире. Впрочем, тот же