Голая королева. Белая гвардия-3 - Александр Бушков

И она вновь закрыла лицо руками, плечи чуточку затряслись, словно она рыдала — отличная актриса, паршивка… Камера переместилась, вместо девушки в кадре оказался пожилой, весьма благообразный чернокожий субъект с несколькими «фрачными» орденами на лацкане строгого темного пиджака — миниатюрные копии настоящих, они и это от французов переняли…

— Позвольте представить, дорогие мои, — сказал Жозеф. — Господин Шарль Камбири, префект полиции Западного округа столицы. Я надеюсь, месье комиссар, вы скажете что-то, способное обрадовать бедную девушку, попавшуюся на удочку гнусных типов… да нет, похоже, врагов нации…

— Ну конечно, конечно, Жозеф, — с откровенным благодушием ответил префект, (может, и настоящий префект, а может, кто-то из людей Мтанги, без которого здесь просто не могло обойтись). — С одной стороны, мадемуазель… э-э… проведя время с мадемуазель Акинфиефф, совершила уголовное преступление, как, впрочем, и мадемуазель Акинфиефф. С другой же… Мы, у себя в полиции, не звери и не бездушные автоматы. Стараемся учитывать все обстоятельства, это особенно важно теперь, когда ширится демократия и всем нам следует быть мягче и гуманнее… Мадемуазель Николь была исключительно добропорядочной девушкой до того, как ее впутали в эту историю. Бедность заставила ее поддаться соблазну… Кроме того, она пришла добровольно и дала ценнейшую информацию о готовящихся происках врагов нации и демократии. Мы посовещались со многими серьезными инстанциями и пришли к выводу: дело против мадемуазель Николь открывать никто не будет, (за кадром послышался радостный визг означенной мадемуазель, проникнутый неподдельным чувством). Я лишь посоветовал бы ей в дальнейшем вести себя крайне осторожно — теперь она, надеюсь, прекрасно понимает, как враги нации могут использовать ее поразительное сходство с мадемуазель Олонго… (за кадром послышался звенящий от волнения голос Николь, заверявшей, что она все осознала до мозга костей, безмерно благодарна месье комиссару за доброту и снисходительность и клянется в дальнейшем быть образцом благонравия).

— Интересно, а что говорят месье Акинфиефф и его очаровательная доченька? — живо поинтересовался Жозеф.

Комиссар приосанился:

— Будьте уверены, мы бы их допросили со всем прилежанием. Когда речь идет о столь серьезных кознях, полиция не делает разницы меж бедняком и представителем бомонда, — он сокрушенно развел руками. — К превеликому моему сожалению, за несколько дней до того, как к нам обратилась мадемуазель Натали, Акинфиефф и его дочь бесследно исчезли. Я полагаю, они прекрасно понимали, что делали, и на всякий случай где-то укрылись заранее. На ноги подняты лучшие сыщики, мы их непременно найдем и выясним, кто за ними стоит…

Он говорил еще что-то, веско цедя слова, но Лаврик перестал переводить:

— Дальше, в общем, ничего интересного… — он налил себе, подлил Мазуру и Жюльетт, улыбнулся во весь рот. — Вот так, дружище. Прятать эту шлюху никто не будет, то есть спрячут в надежное место, конечно, но сначала она даст обстоятельное интервью этой журналистской банде — они киснут от безделья, моментально прознают и слетятся, как мухи на мед. Упреждающий удар, ага. Теперь они могут крутить свою пленку, пока не протрут до дыр. Все спишется на попавшую в лапы проходимцев и врагов нации мадемуазель Николь. Гнусная провокация, и все тут. Хрен кто опровергнет, Николь — вот она, даже потрогать можно… Как там у Высоцкого? — он, ухмыляясь, продекламировал по-русски: «И не испортят нам обедни злые происки врагов…» Точно тебе говорю, мы выиграли.

Мазур допил до дна, медленно отходя от нешуточного напряжения. Протянул:

— Крепенько нам повезло, что обнаружился двойник…

— Повезло, — кивнул Лаврик и добавил очень серьезно. — Но если бы не было Николь, мы с Мтангой все равно создали бы двойника. В кратчайшие сроки и бешеными темпами. В первую очередь, искали б среди родни Натали, у нее много родственниц, думаю, удалось бы подобрать кого-то с некоторым фамильным сходством, а там подключили бы гримеров. Собственно, лично я именно этот вариант и рассматривал с самого начала, но Мтанга рассказал о Николь, получилось еще проще…

На экране распевали что-то задорное и отплясывали скудно одетые девушки — ага, перерыв между двумя отделениями передачи, каковой Жозеф беззастенчиво слямзил из «Шоу Бенни Хилла». Жюльетт положила голову Лаврику на плечо и томно глянула на Мазура:

— Констан великолепен, правда?

— Констан всегда великолепен, когда служба требует из шкуры вон вывернуться, — сказал Лаврик без улыбки и продолжал еще серьезнее: — А вот вам, милые девушки, я бы с превеликим удовольствием надрал задницы, обеим, будь у меня такая возможность. Так подставиться…

— Констан, честное слово, я сама ни в чем таком не участвовала, — заверила Жюльетт (раскаяние на ее смазливой мордашке показалось Мазуру наигранным). — Я просто подыгрывала, и все…

— Вот то-то и оно, — проворчал Лаврик. — Доигрались, милые проказницы, столько сил и нервов из-за вас пришлось угрохать…

Жюльетт протянула вкрадчиво:

— Ну, в конце концов… Натали — королевской крови, к тому же мой командир, пришлось подчиняться…

— Скажи проще: карьеру хотелось сделать, — сухо бросил Лаврик.

— Ну да, а что? — сказала Жюльетт без особого раскаяния. — Иначе так и осталась бы продавщицей в папашиной лавчонке. А теперь — уже лейтенант. И Натали будет королевой, дураку ясно. Ты не сомневайся, я за нее в огонь и в воду…

— Не сомневаюсь, — проворчал Лаврик. — И все равно, хорошей плеткой бы вас обеих…

Жюльетт сказала решительно:

— Если в общем и в целом… В Европе это уже давно не считается извращением, обычное дело.

— Эмансипация… — буркнул Лаврик по-русски.

Впрочем, Жюльетт, сразу видно, прекрасно его поняла — словечко-то в русский пришло как раз из французского…

— Ну да, эмансипация, — сказала она с некоторым вызовом. — Что тут плохого?

— Плохое здесь то, что следовало помнить: тут вам не Европа, — все так же сухо произнес Лаврик. — Прекрасно должна знать, как здесь на такое смотрят. Не будь нас с Мтангой, не хочется и думать, чем могло кончиться…

Уютно устроив голову у него на плече, Жюльетт промурлыкала:

— Когда Натали все узнает и станет королевой, она вас, не сомневаюсь, должным образом вознаградит… Констан… — протянула она тоном маленькой капризной девочки. — Ну не будь ты таким занудой! Все хорошо, что хорошо кончается. Вы же победили, правда? — с кошачьим прищуром, воркующим голоском сообщила:

— Если тебе это так уж необходимо, можешь нынче ночью меня выпороть плеткой, только не особенно сильно…

— Неплохая идея, — фыркнул Лаврик. — Получишь за двоих…

— Только не слишком сильно, милый! — воскликнула она с наигранным ужасом, прижимаясь к Лаврику вовсе уж откровенно.

Глядя на них, Мазур ощутил укол мимолетной зависти: в отличие от него, у этой парочки все происходило самым естественным образом, без всяких потаенных комбинаций. Натали, конечно, действовала по своему хотению — но он-то получил строгий приказ (который еще неизвестно куда заведет). А у этой парочки все иначе, зов природы, и не более того, Жюльетт, правда, сама навязалась, но это называется «эмансипация», а не «подстава». Да, завидно чуточку. Уйти, что ли, к себе и не мешать им? Нет, как бы Жулька к нему не прижималась, Лаврик обязательно будет смотреть второе отделение, не поддаваясь на недвусмысленные поползновения. Тем более что плясуньи-певицы исчезли с экрана, вновь появилась эмблема передачи…