Ночной ангел. Книга 2. На краю тени - Брент Уикс

Он сложил руки на груди, демонстрируя могучие бицепсы.

Кайлар усилием воли заставил ка'кари раствориться в коже, извинился, потупив взор. Кузнец, ухмыльнувшись, вернулся к зрелищу.

Кайлар устроился поудобней. Теперь барон Кироф был как на ладони. Король-бог прошел половину отрядов, и букмекеры Са'каге уже принимали ставки, на какой номер из тринадцати выпадет смертельный жребий в каждой группе. Халидорские солдаты внимательно наблюдали за происходящим. Сколько сенарийцев умрут сегодня вечером за бездушие букмекеров, думал Кайлар, когда солдаты Халидора отправятся бродить по городу, мстя от горя за своих погибших? Са'каге умудрялось испоганить все, к чему прикасалось.

«Я должен выбраться из этого проклятого города!»

В следующем отряде соломинки вытянули уже десять человек. Короткая все не попадалась. Стоило посмотреть, как среди оставшихся нарастало отчаяние, когда судьба щадила соседей одного за другим, а собственные шансы зловеще убывали. Одиннадцатый воин, лет сорока, жилистый и крепко сбитый, вытянул короткую соломинку. Вручая ее королю-богу, он пожевал кончик уса, но ничем иным не выдал своих чувств.

Неф глянул туда, где на платформе сидели герцогиня Джадвин и ее муж.

— Я исследовал тронный зал и почувствовал то, с чем раньше никогда не сталкивался. Весь замок пропитан магией, убившей столько наших майстеров. Однако есть места в тронном зале, которые не… пахнут. Будто сразу после пожара в доме заходишь в одну из комнат, а там — свежий воздух.

Кровь летела во все стороны, и Гэрот полагал, что жертва уже мертва, однако отряд все бил и бил. Бил остервенело.

— Судя по тому, что мы знаем, на серебряный ка'кари не похоже, — заметил Гэрот.

— Нет, ваше святейшество. Видимо, есть седьмой, тайный ка'кари. Думаю, он нейтрализует магию, и владеет им ночной ангел.

Пока Гэрот размышлял над этим, шеренги перестроились, оставив труп перед собой. Лицо воина превратилось в сплошное кровавое месиво. Впечатляющая работа. Либо отряд решил яро выслужиться, либо все просто ненавидели беднягу. Гэрот кивнул, польщенный. Он снова расправил когти вира и сокрушил череп трупа.

— Ваша жертва принята. Отныне вы чисты.

Два телохранителя короля-бога оттащили труп к краю платформы. Даже если сенарийцы и не разглядят смерть каждого сейчас, то увидят последствия — гору трупов в грязи и запекшейся крови.

На подходе был следующий отряд, и Гэрот спросил:

— Ка'кари, что скрывали семьсот лет? Какую власть он дарует? Возможность прятаться? Мне-то зачем?

— Ваше святейшество, с этим ка'кари вы либо ваш шпион можете проникнуть в сердце Часовни и взять любое из сокровищ. Незаметно. Возможно, ваш шпион сумеет вторгнуться в Лес Эзры и забрать все самое ценное, что есть в этом семисотлетнем мире. После чего не будет нужды ни в армиях, ни в умении и хитрости. Одним ударом можно взять за глотку всю Мидсайру.

«Мой шпион». Нет сомнений, храбрый Неф добровольно возьмет на себя столь опасную задачу. Мысль о таком ка'кари захватила Гэрота сразу на несколько смертей: еще одного юноши, двух человек в расцвете сил и закаленного в боях ветерана с одной из высших наград, пожалованной самим королем-богом. Только у него в глазах читалось что-то сродни измене.

— Проверь, — сказал Гэрот.

Интересно, знает ли Хали о седьмом ка'кари? А Дориан, его первый признанный сын? Дориан, его наследник. Дориан, пророк. Дориан, предатель. Он в Сенарии, Гэрот не сомневался. Только Дориан мог принести сюда Кьюрох, волшебный меч Джорсина Алкестеса. Какой-то маг явился с ним лишь на мгновение и, сразив полсотни майстеров и трех вюрдмайстеров, исчез бесследно. Неф, конечно, ждал, что Гэрот начнет расспрашивать о мече, однако тот давно отчаялся найти Кьюрох. Дориан не дурак. Он бы ни за что не принес Кьюрох в самое пекло, зная, что может его потерять. Как обхитрить человека, который видит будущее?!

Король-бог, прищурившись, расплющил очередную голову. Каждый раз на белоснежных одеждах появлялась свежая кровь. Намеренно. Однако это же и раздражало, ибо ничего нет величественного в том, что брызги крови попадают тебе в глаз.

— Ваша жертва принята, — сообщил он воинам. — Отныне вы чисты.

Пока отряд занимал свое место на плацу, Гэрот стоял у переднего края платформы. За все время смотра он ни разу не повернулся лицом к сенарийцам, которые сидели за его спиной. Теперь соизволил.

Вир, вспыхнув, сразу ожил. Черные завитки поползли к лицу, клубясь, окутали руки и пронзили ноги. Вылезали даже из зрачков. На мгновение Гэрот позволил завиткам всосать свет и явился неестественным пятном тьмы в брезжившем рассвете. Затем положил этому конец. Знать Сенарии должна его видеть.

Глаза всех собравшихся зрителей были широко раскрыты. Но людей ошеломили не только вир и присущее Гэроту величие. Скорее трупы, сложенные как дрова и обрамляющие короля-бога с трех сторон. Ни дать ни взять, портрет. Мало того, еще и белые одежды, забрызганные кровью и мозгами. Невиданной мощью король-бог внушал благоговейный трепет и был ужасен в своем величии. Пожалуй, герцогиня Трудана Джадвин нарисует ему эту картину — если останется жива.

Король-бог разглядывал сенарийскую знать, а те, в свою очередь, не сводили глаз с Гэрота. Интересно, кто-нибудь подсчитал, сколько их? Как-никак тринадцать.

Он протянул пучок соломин.

— Тяните! — бросил Гэрот. — Хали вас очистит.

На сей раз он не допустит, чтобы судьба решала, кто умрет. Военачальник Гхер посмотрел на короля-бога.

— Ваше святейшество, здесь, должно быть, какая-то… — начал он и осекся.

Короли-боги не ошибаются. Гхер побледнел как полотно и стал тянуть соломинку. Длинная. Какое облегчение! Ему не сразу пришло в голову, что хорошо бы скрыть столь явные эмоции.

Остальные, в большинстве своем менее знатные, управляли государственными делами при последнем короле, Алейне Гандере IX. Подкупить любого было проще некуда. Однако хоть они и не оправдали надежд короля-бога, убивать пеонов не имело смысла.

Гэрот обратил свой взор на вспотевшую Трудану Джадвин. Она была в ряду двенадцатой, а ее муж — последним.

Король-бог сделал паузу. Он позволил им взглянуть друг на друга. И они, и все те, кто наблюдал, знали: один из Джадвинов умрет, и кто именно, зависит от выбора Труданы.

Гэрот объявил:

— Среди собравшейся здесь знати только вы, герцог Джадвин, не состояли у меня на службе. Следовательно, и не подводили — это очевидно. Чего не скажешь о вашей жене.

— Что это значит?! — воскликнул герцог и посмотрел на Трудану.

— Разве вы не знали, что она изменила вам с принцем? А затем убила его по моему приказу? — сказал Гэрот.

Как прекрасно стоять в самом центре сугубо личной, напряженной сцены! Лицо герцога, бледное от страха, посерело. Он был явно менее проницателен, чем большинство рогоносцев. Гэрот видел, как момент истины крушит бедолагу. Все легкие подозрения, которые тот когда-либо отметал, любая невнятная отговорка, когда-либо звучавшая, теперь били наотмашь.