Ночной ангел. Книга 2. На краю тени - Брент Уикс

— Ты принес нам несчастье, Тринадцатый, — сказал Фин, бросая свирепый взгляд через бездну. — Стоило тебе появиться, и сразу перестали кормить.

Только Фин называл его «Тринадцатым». Остальные приняли имя, которым он назвал себя в минуты безумия: Король.

— Точнее, с тех пор как ты сожрал последнего охранника? — спросил Логан. — Может, все-таки дело в этом?

Послышались сдавленные смешки. От всех, кроме простофили Зубастика, который безучастно улыбнулся сквозь зубы, сточенные до острейших клыков. Фин смолчал, продолжая жевать и растягивать веревку в руках. Он уже носил на себе целый моток, настолько толстый, что тот почти скрывал тело — жилистое, как и сами веревки. Больше всего сокамерники боялись именно Фина. Правда, Логан не назвал бы его лидером, поскольку это предполагало некий общественный строй. Люди же в Дыре походили на зверей: косматые, с телом, грязным настолько, что Логан не понимал, какого цвета была кожа до тюрьмы. Глаза дикие, уши ловят малейшие звуки. Спали все чутко. В тот день, когда он прибыл, они съели двоих.

«Прибыл?! Скорее, впрыгнул. Хотя мог бы умереть благородно. Теперь здесь навсегда. Точнее, пока не съедят. О боги, они меня съедят!»

Какое-то движение по другую сторону Дыры отвлекло его от волны ужаса и отчаяния. Это была Лили. Только она не жалась к стене. Бесстрашная. На Дыру — ноль внимания. К ней кто-то подошел и схватил за платье.

— Джейк, не сейчас, — бросила Лили одноглазому. Джейк помешкал, но Лили подняла бровь, и он, выругавшись, уронил руку. Лили подсела к Логану. Простая женщина, неопределенного возраста. Может, лет пятидесяти. А может, двадцати: большинство зубов на месте.

Она долго молчала. Затем, когда интерес к ее маневру угас, рассеянно поскребла у себя между ног и спросила:

— Что надумал делать?

Голос звучал молодо.

— Буду отсюда выбираться, чтобы вернуть себе страну, — ответил Логан.

— Держись этого бреда насчет короля, — сказала Лили. — Заставь их думать, что ты сумасшедший. Вижу, озираешься по сторонам, как потерявшийся мальчишка. Не забывай: вокруг одни животные. Хочешь жить, стань чудовищем. То, что намереваешься сохранить, закопай поглубже. Вот тогда делай то, что надумал.

Лили хлопнула его по колену и вернулась к Джейку. Джейк оседлал ее мгновенно. Животным было все равно. Они даже не смотрели.

Дориан держался в седле только чудом, по наитию. Его снова охватывало безумие. Внешний мир казался далеким и ничтожным, погребенным в тумане. Зато видения, полные жизни, трепетали где-то рядом. Игра была в разгаре, кусочки мозаики двигались, и Дориан заглянул так далеко, как никогда. Ночной ангел сбежит в Кернавон, его сила растет, но он ею не пользуется.

«Что же ты, мальчик, делаешь?»

Дориан ухватился за ту жизнь и проследил ее к началу. Однажды он разговаривал с Кайларом и предсказал ему смерть. Теперь-то ясно, почему он не смог предвидеть, что ночной ангел и умрет, и останется жив. Его смутил Дарзо. Дориан видел жизнь Дарзо, пересекающую другие жизни. Видел, но не понял.

Очень хотелось попытаться пройти через все жизни Дарзо — вплоть до самой первой, когда он получил ка'кари, который теперь носил в себе Кайлар. Заманчиво — а вдруг отыщется и жизнь Безумца Эзры? Ведь она должна сверкать так ярко, что пропустить невозможно. И можно пойти вслед за Эзрой, узнать то, что он знал. Понять и то, как Эзра всему научился. Семь столетий назад он сотворил ка'кари, который сделал Кайлара бессмертным. Осталось всего три шага до одного из самых уважаемых и проклинаемых магов в истории. Три шага! Соблазнительно, однако требуется время. Возможно, месяцы. Зато чему бы он научился! Просто дух захватывает.

«Ты узнал бы о прошлом, когда трещит по швам настоящее. Сосредоточься, Дориан, не отвлекайся».

Снова уцепившись за жизнь Кайлара, Дориан проследил ее от детства в Крольчатнике и дружбы Кайлара с Эленой и Джарлом. Вот изнасиловали Джарла, изуродовали Элену. Первое убийство на счету Кайлара — в одиннадцать лет. Ученичество у Дарзо, наставления Мамочки К., мягкое и благотворное влияние графа Дрейка. Дружба Кайлара с Логаном, новая встреча с Эленой. Вот он крадет ка'кари, схватка в замке, убийство учителя. Находит Рота Урсуула.

«Мой младший брат! Таким же чудовищем был и я когда-то. Сосредоточься, Дориан».

Кажется, что-то послышалось. Вопль, движение в земном мире? Нет, он больше не даст себе отвлечься. Только-только что-то нащупал. Вот оно! Дориан наблюдал, как Кайлар отравляет Мамочку К., из справедливости, и дает ей противоядие — из милосердия.

Дориан видел, какие дорожки избирает юноша, но без знания почему, ему не угадать линию жизни в будущем. Кайлар уже выбирал куда менее очевидные, иногда невероятные варианты. Решая, кем пожертвовать, любимой девушкой или наставником, он жертвует собой. Бык выставил рога, а Кайлар прыгнул выше, над головой быка. Именно в Кайларе вся загвоздка. В ту же секунду Дориан увидел обнаженную душу мальчишки.

«Все, Кайлар, теперь от меня никуда не денешься. Вижу тебя насквозь».

Внезапная боль пронзила руку, но Дориан вцепился в жертву мертвой хваткой и уже не отпускал. Кайлар стремился соединить вместе жестокие реалии улицы и благочестивые порывы графа Дрейка (сумел же как-то заразить!). Заразить? Словечко Кайлара. Выходит, подобно Дарзо, он иногда в сострадании видел слабость.

«С тобой будет чертовски непросто. Верно, дружок?»

Дориан рассмеялся, глядя, как Кайлар расправляется с недееспособным Са'каге Кернавона, как он собирает травы, платит налоги, ссорится с Эленой. Пытается стать нормальным человеком. Получается не очень-то, давление нарастает. Кайлар надевает серый плащ и выходит на крышу.

«Забавно. Это невзирая на то, что раньше уже сделал другой выбор».

И вот однажды ночью раздается стук в дверь, и на пороге Джарл, чтобы снова распять Кайлара между любимой девушкой и жизнью, которую он должен был ненавидеть. Обязательства. Честь. Предательство. Кайлар — это Тень в Сумерках, растущий колосс, одной ногой в дневном свете, а другой — в ночной тьме. Однако тень — зверь эфемерный, и сумерки могут сгущаться в ночь либо светлеть, превращаясь в день. Кайлар открывает Джарлу дверь, будущее рушится…

— Черт тебя дери, Дориан! — отвешивает ему оплеуху Фейр.

Дориан внезапно понимает, что Фейр проделал это уже не раз.

Челюсть ноет с обеих сторон. И с левой рукой что-то стряслось. Он озирается по сторонам — в голове полный сумбур, — пытаясь нащупать верный ход времени.

Из руки торчит черное древко. Стрела халидорского горца. Отравленная.

Фейр снова бьет его по щеке.

— Все! Хватит! — кричит Дориан, размахивая руками, отчего левая взрывается болью.

Он со стоном крепко зажмуривает глаза. Все без толку, уже вернулся. Рассудок на месте.

— Что случилось?