Вдохни океан - Ольга Обр

не стал, для этого мира я останусь «убогим». — Поэтому, — продолжает меж тем отец, — через день ты покинешь этот дом. Я купил тебе достойный риад и нашел подходящую бейгали.

Я вскидываюсь, это звучит как насмешка и как… надежда. Отец признал мою силу, несмотря ни на что. Благодарю его кивком головы, просто потерял от неожиданности дар речи — ведь готовился к совершенно другой судьбе.

— В субботу вечером после праздника я отвезу тебя, дальше ты будешь жить самостоятельно. Как и договаривались, начнёшь работать в корпорации, посмотрим, что из этого выйдет. Но двери моего дома всегда открыты для тебя, сын! — заканчивает Самир Арафат, один из влиятельнейших людей юга Палеры. — Можешь идти и отпраздновать победу.

Мне есть, что обдумать, и встречаться с друзьями уже не хочется. Хочется провести эту ночь в стенах отцовского дома, там, где я знаю всё досконально, и придумать, как жить дальше. Что отец имел ввиду, когда говорил, что нашел подходящую бейгали? И ведь спрашивать бесполезно, в жизни не скажет больше, чем считает нужным. Бейгали — тихие незаметные помощницы, готовые исполнить любую блажь хозяина, следящие за хозяйством, греющие постель. Без них не обходится ни один дом, это сердце. Но что, чёрт побери, значит «подходящую»? Обычно, мужчина выбирает бейгали сам из знакомых девушек. Только не в моём случае. Что ж, увижу послезавтра. Точнее, не увижу.

Задвигаю все свои восторги и страхи в дальний угол и всё-таки отправляюсь с парнями навстречу приключениям. Тем более, что у меня столько поводов для хорошей вечеринки.

2

МАРИ

Ночь прошла беспокойно, уснуть удалось лишь под утро. Мысли об Алексе и родителях, ожидающих известий обо мне. Возможно, именно в эту минуту уже оплакивающих меня. Мысли о том, где я оказалась и как же выбраться из этой ловушки. Всё смешалось в голове. И слабая надежда, что это лишь недопонимание и завтра меня отправят домой. В общем, утром я проснулась совершенно разбитой. Завтрак уже ожидал на низеньком столике у кровати. На удивление сегодня меня не стали томить долгим ожиданием. Вскоре после того, как я приняла душ, в комнату забежали две тоненькие девочки в красивых национальных платьях, яркие как тропические птички. Они не разговаривали со мной и на все мои вопросы лишь качали головами в знак непонимания. И им явно пришлись по душе мои светлые, необычные для этих мест, волосы. Мягко, но настойчиво, меня причесали и переодели в платье наподобие их нарядов и верхнее платье-паранджу. Их глаза, наполненные жгучим любопытством, лучились смехом, но лица оставались серьёзными. Что ж, спорить и скандалить мне пока невыгодно. Подождём. К слову, ждать пришлось недолго. Вчерашний неразговорчивый знакомец жестом велел идти за ним. Мы прошли узкими и довольно мрачными коридорами на жаркий и душный задний двор, где нас уже ожидала машина. Может они отвезут меня в посольство? Надежда на благополучный исход вновь подняла голову. Я же Мария Бекероф, известный везунчик. Но поездка оказалась совсем недолгой. Пятнадцать минут попетляв по узким улицам, меня привезли в другой дом, возможно несколько меньше предыдущего, но такой же роскошный. На пороге ждал тот, кому я вчера «подошла».

— Доброе утро, Мария, — поприветствовал он меня на вполне понятном языке моей северной страны.

— Вчера вы были куда менее любезны и разговорчивы, — не сдержала свой острый язык и тут же об этом пожалела, заметив его взгляд в мою сторону. — Простите, это было невежливо с моей стороны. Доброе утро, господин… — я замолчала, ожидая, что мужчина представится.

— Меня зовут Самир, милое дитя, — усмехнулся он. Ну да, мы оба знаем, что на деточку я не тяну ни в коем случае. В мои-то двадцать пять. — Ты, вероятно, жаждешь узнать, что делаешь здесь и какова твоя дальнейшая судьба?

Я молчала, ожидая продолжения, молчал и он, пристально глядя мне в глаза. Так и подмывало снять осточертевший никаб, но я не рискнула злить его. Собравшись с мыслями, Самир всё же пропустил меня в дом. Внутри было сумрачно, прохладно, но помпезно.

— Тебе нравится этот дом, бейгали?

— Что значит «бейгали»? — отвечать вопросом на вопрос — моё любимое развлечение.

— Оно не имеет перевода на твой язык. Самое близкое, что приходит в голову, что-то вроде «любимая прислужница».

Заметив, как меня передернуло, Самир рассмеялся вполне себе искренне и непринужденно:

— Не так всё плохо, девочка. Бейгали — это любимая игрушка хозяина, с нее сдувают пылинки и берегут как зеницу ока.

Почему-то эти слова меня совершенно не утешили. Я резко остановилась:

— Мой отец весьма влиятельный человек, Самир. И богатый. Я думаю, мы сможем договориться. У меня есть жених, в конце концов! Чего вы хотите? Выкуп?

Я всё стояла, ожидая ответа, а Самир крутил в руках неизвестно откуда взявшуюся вычурную золотую ручку. Молчание затягивалось.

— Вы понимаете, что меня будут искать? Неужели вам нужны такие проблемы?!

Он всё-таки соизволил повернуться ко мне:

— В этой стране крепкие и высокие заборы, девочка. А люди стоят за своих до последнего. Тебя не найдут. Смирись.

Он снова неторопливо пошел вглубь дома. Дойдя до изящного бассейна, в залитом солнцем внутреннем дворике, Самир остановился.

— Я не прошу от тебя многого, чужеземка. Ты не ответила, нравится ли тебе этот дом.

— Он красивый, но он не похож на то, к чему я привыкла, — интерьер действительно был роскошен. Ажурные решётки на выходящих во дворик окнах, золочёные светильники в глубине портика, многочисленные деревья в керамических кадках и мягкие диванчики создавали необыкновенную атмосферу. Бассейн, выложенный изумрудно-зелёной мозаикой так и манил окунуться в него.

— Человек ко всему привыкает. И ты привыкнешь, — он прищурился и словно забыл на какое-то время, что я рядом. Устав ждать его реакции, я опустилась в резное кресло темного дерева и всё же позволила себе снять никаб. На душе скребут кошки. Если я останусь здесь пленницей, сбежать будет практически невозможно. В Палере нет выхода в международную сеть и международных телефонных линий. В Палере у женщины нет никакой возможности попросить помощи — просто не у кого, полиция вернёт посмевшую пожаловаться домой, а социальных служб нет и в помине.

— Самир, — предприняла я еще одну попытку. Но он остановил меня резким взмахом руки.

— Просто выслушай, девочка. Возможно, ты не заешь, но в нашей стране есть такой обычай: мужчина в день совершеннолетия должен покинуть родительский кров и начать самостоятельную жизнь. У меня есть сын и завтра его совершеннолетие. Я купил этот риад для него. Но дело