На стороне бога - Чингиз Абдуллаев

Испуганная официантка, то и дело оглядываясь на окна,разносила еду.

Вейдеманис, сидевший напротив Дронго, спросил:

— Здесь часто бывает такая погода?

— Нет, но иногда случаются сильные наводнения. Хотяштормовые ветры для этой части гор не характерны.

— В таком случае нам повезло, — усмехнулся Вейдеманис. Длянего каждый прожитый день после приговора врачей и тяжелейшей операции был какпраздник.

В столовую вошли четверо гостей, приехавших сюда из Рустави.Это были художник Отари Квачадзе с женой Людмилой и инспектор налоговой службыМамука Сахвадзе со своей супругой Нани. Художник был чуть выше среднего роста.Всегда чисто выбритый, в свежей сорочке, которую менял каждый день, он сильноотличался от тех бородатых художников, которые иногда приезжали в санаторий.

Его супруга — высокая, с тонкой почти до невозможноститалией — была молчаливой женщиной с библейскими спокойными чертами лица икрасивыми голубыми глазами.

Дронго еще в первый день обратил внимание, что на руках уОтари и его супруги красивые серебряные кольца-перстни необычной формы в видеДвух львов, ласкающих друг друга.

Мамука Сахвадзе, напротив, был подвижным, низкорослым,тучным мужчиной.

Плотный, коренастый, всегда смеющийся, с круглым лицом,небольшими, словно нарисованными, усиками, полными руками и ногами, он былсловно пушечное ядро с приделанными к нему конечностями. Его супруга была емупод стать. Такая же плотная, небольшая, крепкая. Из их комнаты часто доносилсягромкий смех.

Вошедшие, усаживаясь за свои столы, приветливо поздоровалисьс Дронго и его приятелем.

— Говорят, что такой ветер бывает один раз в десять лет, —громко сказал Мамука, обращаясь к Дронго. — Значит, нам повезло — мы увидимнеобычное зрелище.

Разносившей еду женщине было лет пятьдесят. Она торопиласьзакончить работу, чтобы успеть к вечеру домой. Вместо нее к ужину должна былаприехать ее более молодая напарница. Пожилой повар иногда выглядывал из кухни.У него было плохое настроение. Свежие продукты сегодня не завезли, и, судя попогоде, ему приходилось рассчитывать на имевшиеся запасы, чтобы продержаться дозавтрашнего дня.

Они уже заканчивали обедать, когда за окнами послышался шумподъезжавшей машины. И вскоре в столовую под смех и шутки ворвались несколькочеловек. Дронго узнал в приехавших актеров, которых он встретил полтора часа назад.С ними были еще двое мужчин. Один был совсем молодой человек, очевидно,водитель группы. Он был одет в кожаную куртку. На голове красовалась большаякепка.

Второй мужчина выделялся среди всех остальных. Он был нижесреднего роста, мрачный, задумчивый, с густой копной седых волос. Одет в темнуювельветовую куртку, легкие брюки, рубашку. Очевидно, это был режиссер фильма.

Войдя в столовую, он прошел к столу и уселся с таким видом,словно чувствовал себя по меньшей мере главой клана, собравшегося вокруг егоособы. Дронго незаметно усмехнулся, он часто сталкивался с подобнымгипертрофированным отношением к себе у деятелей искусства.

Среди вошедших он увидел и Наталью Толдину. Она огляделастоловую, кивнула Дронго как старому знакомому и прошла к столу, чтобы сестьрядом с режиссером. Напротив них уселись Буянов и Катя Шевчук. На Буянове былиджинсы и джемпер, надетый поверх рубашки, на Кате — брюки и светлый джемпер,надетый скорее всего на голое тело. Никто не ожидал, что вчерашний солнечныйдень перейдет в сегодняшнюю непогоду.

Вошедший вместе с ними водитель почти сразу вышел —очевидно, он собирался проверить свой автомобиль.

— Вы режиссер Семен Погорельский? — восторженно спросилМамука, когда увидел известного режиссера. Тот степенно кивнул головой,доставая сигареты. У него были красивые холеные усы.

От Дронго не укрылось, что при взгляде на режиссера Толдиначуть поморщилась. Вероятно, ее раздражала его самоуверенность. Но Сахвадзе былв восторге от подобной встречи.

— Сам Погорельский? — всплеснул руками Мамука, подходя кгруппе приехавших кинематографистов. — Идите сюда, друзья! — позвал он своихземляков.

— Мы выпьем за здоровье великого режиссера.

Через мгновение стулья были сдвинуты, и Мамука Сахвадзе ужепровозглашал тост за здоровье приехавших. Внезапно за окнами раздался гром, имолнии озарили столовую. Женщины невольно поежились.

— Черт возьми, — довольно громко сказал Буянов, — это,похоже, надолго!

Погода портилась буквально на глазах. Они не успелизакончить обед, когда в столовой появился встревоженный повар.

— Передали штормовое предупреждение, — пояснил он. — Вамнужно переждать на Мархале. У нас легкое строение — может не выдержать. А тамкаменный дом, прочный, двухэтажный. Звонили из города, просят, чтобы выпереехали туда до вечера. Сейчас приедет их представитель.

— Черт побери! — громко и раздраженно сказал режиссер. —Только этого нам не хватало. Придется возвращаться в дом отдыха.

— Нет, — возразил повар, — дождь усиливается, дорога можетоказаться размытой. Лучше, если вы подниметесь вместе с остальными на Мархал. Ятоже поеду с вами.

Повар был пожилым человеком — лет шестидесяти. Полное,рыхлое лицо, пышные усы, мясистые щеки, пухлые губы. Он много лет работал вместном общепите. У повара была большая семья, состоящая из пяти детей и восьмивнуков.

Гасана Панахова все знали и уважали в районе за егомастерство.

— У нас только одна машина, — раздраженно сказал режиссер. —Мы все в ней не поместимся.

— Здесь недалеко, — успокоил его повар, — несколько минутезды. Там сейчас трое наших гостей и один сотрудник дома отдыха. Их уже предупредилио нашем приезде. Сначала машина отвезет женщин, а потом поедут мужчины.

— И долго мы там будем сидеть? — спросил Погорельский.

— Наверное, до вечера, — ответил повар. — Вы небеспокойтесь: я заберу все продукты, и вы сможете нормально поужинать.

— Я из-за этого не беспокоюсь, — зло заявил режиссер. — Мнежалко потерянного дня!

Он поднялся, раздраженно посмотрел на часы. Сидевшие застолом две грузинские пары также были ему цены.

— Всем обязательно нужно ехать? — спросил Мамука Сахвадзе. —Или нам лучше остаться в санатории?

— Не лучше, — ответил повар. — Директора нет, а женщин мысейчас отпустим. Наш водитель довезет их до реки, оттуда они пойдут пешком. Ониживут не в самом городе, поэтому быстро доберутся до дому. А вам, лучшеотправиться со всеми. Пусть сначала поедут женщины.