📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгУжасы и мистикаБольшая книга ужасов 2015 - Екатерина Неволина

Большая книга ужасов 2015 - Екатерина Неволина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 121
Перейти на страницу:

– Как?

– Напишем на самолетиках. Ну, бумажных. И – в окно. Сегодня полнолуние как раз. И пятница, кстати. Все сбудется, вот увидишь. Колдовской час – между собакой и волком. Я сейчас!

Ника притащила из комнаты тетрадку в клеточку и фломастеры. При реанимированных свечах быстро свернула самолетик и, помедлив секунду, размашисто вывела красным на крыле: «Хочу влюбиться!»

Тишка тоже быстро чиркнула что-то на своем.

Они вдвоем влезли на широкий старинный подоконник, распахнули форточку пошире. Дождь сразу намочил лица, тополя внизу заметались и застонали. Одинокая машина, разбрызгивая лужи, промчалась по улице, подобно черному призраку с огненными глазами.

– Я первая! – крикнула Ника, с размаху пуская в темноту свой самолетик. Следом мелькнул Тишкин. Крутанувшись белыми обреченными птичками, оба пропали в шорканье дождя, в неверных блескучих тенях.

– Ты чего загадала? – спросила Ника, когда они уже удобно устроились на диване перед компом, собираясь посмотреть-таки «Шерлока».

– Я… да ерунду… выиграть конкурс в музыкалке. У меня родители спят и видят. Особенно мама, ну ты в курсе. Сама знаешь, она думает, что я – юный Шопен. А я – так, жертва великой музыки, младший деревянный брат рояля.

– Балда ты.

– Ну да, тоже верно. Ладно, включай.

Тишке было стыдно. Она соврала. Внутри самолетика, так, чтоб даже лучшая подруга не видела, она написала:

«Я хочу быть свободной!»

* * *

Наверняка и вы тоже проводили выходной у подруги без родителей, оттягивались на всю катушку, а потом возвращались домой, в знакомое кольцо срочных дел, несделанных уроков и обязательных обязательств. Вот и Ангелина вернулась от Ники чуть потерянная от недосыпа, грустная оттого, что было так хорошо – и все уже кончилось. Мама зашла к ней в комнату с дневником из музыкалки – там снова тревожно сигналила красная запись.

– Ангелина, на тебя жалуется учитель, что у вас за конфликт? Не понимаю тебя совершенно. Конкурс на носу, о чем ты думаешь? А? Почему теперь тебе стало трудно? Раньше ты справлялась лучше. Как ты будешь выступать, скажи мне, если так мало занимаешься? Музыку делают пальцами, паль-чи-ка-ми. Железными пальчиками. Музыка – это борьба с собой. Это, надеюсь, понятно? Я хочу, чтоб ты выиграла конкурс, а ты хочешь отлынивать и бездельничать…

Ангелина опустила глаза, кивнула.

Конкурс. Мамина мечта.

Пальчики железные у нее, а мечта все-таки мамина.

Ангелина занималась с детства, сколько себя помнила – столько и занималась. Черное пианино всегда жило у нее в комнате. Пальцы бегали по клавишам, извлекая из черно-белых податливых ступенек – до-ре-ми… Ноты, гаммы, постановка рук – упражнения, упражнения, упражнения. Иногда пианино казалось ей черной будкой, к которой она пристегнута невидимой цепью, как собака. Иногда черной раковиной, по края залитой музыкальным морем. Иногда черным ящиком, где записаны чужая боль и смех, отчаянье и радость.

А иногда пианино превращалось в черного зверя с огромной пастью. Зверюга пережевывал ее жизнь черно-белыми зубами. И ни разу не подавился.

Она давно мечтала уйти из музыкальной школы. Мама права – музыка превратилась в ежедневную борьбу с собой. Но зачем? Для чего бороться? Для чего нужен конкурс, интриги, самоистязание, изматывающая работа?

Тишка вздохнула, привычно накрутила на палец прядку светлых волос.

Мама возлагает на нее большие надежды…

На вас когда-нибудь возлагали большие надежды? Смахивает на привязанный к спине гроб, который надо всегда таскать за собой. Вот я – а вот положенные на меня большие надежды.

Лежат и не колышутся.

Тяжело это.

Ангелину недаром прозвали Тишкой – Тихоней, Тишайшей, Тихим Ангелом. Она не умела бунтовать. Она не знала, как сказать маме, что ей давно осточертела музыка. Что рояль уже не дружит с ней, а только кусает за пальцы.

– Да, мама, я понимаю…. Ну, я постараюсь… конечно, учитель прав, – уныло согласилась она.

А хотелось крикнуть: «Да чтоб он провалился со своей правотой!»

Но она подхватила рюкзачок и покорно двинулась грузиться в мамину машину. Мама считала опоздание глубочайшим неуважением к людям. Поэтому в музыкалке они будут вовремя. И снова придется оправдываться, юлить, отмалчиваться, врать. Или пахать, пахать… С такой подготовкой она не то что конкурс – даже жвачку в автомате не выиграет.

Тупик, нудный, раздражающий всех тупик.

И с каждым днем все больше хочется, чтоб музыкалку смыло бродячим цунами. Боженька, ты же добрый, сотвори чудо, а? А то мне хочется то убить кого-нибудь за этим роялем, то самой умереть.

Город призраков

Дождь со всей дури хлестал в окна, невидимые копыта грохотали по водостокам. Ночь, полная кипящей воды, гремела за распахнутой форточкой, ломилась в дом. Ветер бесновался, тополя возмущенно махали мокрыми гривами.

– Скри-ип, скрррыыииип…

Старый тополь царапал веткой стекло. Ветер трепал листья, вцепившись ему в загривок. Тополь тряс мокрыми руками, но цепко держался за каменную землю города.

– Скриии-ып…

Тополь, похоже, никогда не стриг когти.

Дождевые струи то шарахались с размаху в окно, то, извиваясь, сползали наискосок, змеились по черному стеклу.

На что похож дождь? На русалочьи волосы? На мокрые прозрачные пряди? На прозрачные ниточки, из которых сотканы сны? На обрывки старого полиэтилена?

Вода из открытой форточки хлестнула на подоконник, обрызгав ей босые ноги.

– Брр!

Она резко задернула шторы, отодвинулась в глубь узкой комнатки, туда, где уютно желтел ночник над разобранным диваном.

– Девочкаа моя… слышишь меня… слышишь? Скрии… скррррииып… Никакой это не ветер, девочка, никакой не ветер… Я скажу, скажу, на что похож дождь, скажу-ууу… Это не волосы, нет, совсем не волосы. Это тонкие прозрачные червячки… Червиииии… (смешок)… ползут, ползут… Правда, смешно? Сейчас растекутся, растеку-утся… Прыгай на диван, скорей! Смотри, смотри – ползут за тобой, ползуууут… уже рядом, мокрые, склизкие, из-ви-ва-ю-щи-е-ся-а-а-а… ха-ха-ха!

Как все-таки ветер воет, точно брошенная собака.

Она торопливо вытерла мокрые ноги о домотканый коврик, накрылась с головой одеялом. Вода глухо капала с подоконника.

Она заткнула уши. Но сквозь ладони и одеяло все равно пробивалось:

– Скри-скры-скриии-скрыыы… Спи, моя девочка, спи. Я люблю, когда ты засыпаешь. Я люблю, когда ты плачешь перед сном. Я люблю дождь. У меня дома весь потолок зарос дождями. Хочешь взглянуть? Там хорошо, темно, тихо. Только одна стена у меня сухая – ну конечно, моя девочка, та самая, та самая… Я и сам не знаю, сколько их… не веришь? И правильно. Я помню их всех. Женщины, дети, мужчины, старики… Многие перевернуты, да. Ты уже догадалась? Верно, они мертвы, но не совсем, не совсем… Давай я расскажу тебе еще… еще про мокрые волосы. Мокрые, перепутанные с длинными склизкими прядями. Видела бы ты, как они колышутся в темной болотной воде – тихо-тихо. А вот лица у них белые, ослепительно белые… Пустые, да. Пустые. Ни глаз, ни губ. Зато какая снежная кожа… Я, знаешь ли, люблю лица без глаз. Я тебе покажу. Я все тебе покажу, девочка моя… только протяни мне руку…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 121
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?