Как жить с французом? - Дарья Мийе

О, как несопоставимы наши надежды! Я-то надеюсь, что после волшебной недели, проведенной вместе, ты представишь меня родителям или мы хотя бы запланируем следующий совместный отпуск.

Я сидела в кресле, не в силах пошевелиться, с ноющими от неразношенных сапог мысками, интимной стрижкой в виде кошачьей мордочки, гладким от радиочисток лицом, на котором предательски подергивались носогубные складки, — вся такая готовая к любви и никому-никому не нужная. Вот так, несколькими предложениями, была разрушена многомесячная мечта. Хотя ощущения были такие, будто разрушена вся жизнь.

— Дорогая, я оставила тебе чуть-чуть горячей воды… Что случилось?

Алеся выплыла из ванной в облаке пара. В белом халате и высокой чалме из полотенца, она была похожа на фею-крестную, явившуюся решить все мои проблемы.

— В Бельгии меня никто не ждет, — обронила я тихо.

Алеся развернула к себе ноутбук и прочитала письмо.

— М-да… Какой подлец! — только и смогла сказать «фея».

— Ну, строго говоря, он ни в чем не виноват, — шмыгая носом, принялась я оправдывать предмет своей страсти. — Я же не сказала ему, что специально из-за него еду в Бельгию. Сказала, что еду по работе, а с ним буду рада увидеться в свободное время.

Алеся внимательно смотрела на меня. И правда, из моих возбужденных монологов могло показаться, что Маартен считает дни до моего приезда с неменьшим восторгом, чем я сама.

— Я же не могла вот так сразу, как снег на голову, обрушиться на него с известием, что приехала строить серьезные отношения! — старалась я теперь оправдать уже саму себя.

— Но отель-то ты забронировала? — уточнила практичная Алеся.

Я подняла на нее виноватый взгляд.

— Нет?! А где ты собиралась жить?

— Я рассчитывала, что он встретит меня в аэропорту, мы поедем к нему и он больше не захочет меня отпускать.

— Мда-а… — протянула Алеся. — Сдай билеты и купи all inclusive в Турцию.

— Билеты несдаваемые, — выдавила я, все глубже погружаясь в бездну отчаяния. Будет мне урок — никогда впредь не покупать билеты за свой счет.

Алеся понимала, что продолжение карнавала под угрозой. Среди моих астральных характеристик — умение портить настроение всем окружающим, чтобы привести его в резонанс с моим. Поэтому она глубоко вдохнула и произнесла:

— Дорогая, ты всегда говоришь, что надо жить настоящим. Давай на оставшиеся три дня просто запретим себе думать об этом. Будет жалко, если из-за этого письма ты прогрустишь весь карнавал.

Я молчала. Для человека, у которого только что отняли мечту длиною в пять лет, я еще неплохо держалась. В голове дул сквозняк, а кожу покалывало тысячами маленьких иголочек начинающегося озноба.

— В конце концов, отсюда ты ничего не можешь сделать, — продолжала увещевать Алеся. — Тут даже Интернет под честное слово работает.

Действительно, проводной Интернет в тонущей Венеции, да еще на пятом этаже ветхого здания, был довольно эфемерной связью с внешним миром. Будь она более стабильной, я чувствовала бы необходимость срочно действовать, решать, устраивать, перекраивать, искать и находить. А так ничего не оставалось, как вспомнить принцип Скарлетт О’Хара: «У меня нет сил думать об этом сегодня. Подумаю об этом завтра». Я установила в окошке чат-программы MSN статус «Belgian holidays in risk!» («Бельгийские каникулы под угрозой срыва») и отправилась спать.

«Пора пересмотреть свою жизненную позицию…» — размышляла я, навигируя по сайтам бронирования отелей. Карнавал и Венеция остались в недалеком прошлом, в железном цилиндре еще не вынутой из фотоаппарата пленки, в неразобранном чемодане, раскорячившемся посреди спальни, — и я оказалась лицом к лицу с тем, о чем пыталась забыть последние три дня. Цены на отели в бельгийской столице были рассчитаны на парламентариев Евросоюза, которые регулярно собираются там на ассамблею; по крайней мере, так казалось мне, студентке, живущей на скромный заработок редактора маленькой газеты. Шестьдесят евро за ночь в одноместном номере — это ужас и кошмар при зарплате в шестьсот, особенно если учесть, что мне нужно прожить там неделю. Если бы я приехала, скажем, с подругой, то тот же номер обошелся бы каждой из нас в тридцать евро — как раз в ту сумму, которую я теоретически могла бы изъять из бюджета. Но никто из моих подруг не купил дешевых несдаваемых билетов по акции «Королевских авиалиний». А если и купил, то точно не в Бельгию: только мне могла прийти в голову идея тратить отпускные дни в этой сумрачной, ничем не примечательной стране.

Похоже, пришла пора серьезно задуматься о финансовой стороне моей беззаботной жизни. Быть журналистом мне нравилось: тебя везде хотят, везде ждут, везде по-королевски принимают. Я, конечно, подозревала, что то, чем я занимаюсь, — это немного не настоящая журналистика и где-то рядом существует мир, где моих коллег гонят поганой метлой из двери, а они пролезают в окно. Но стоит ли расстраиваться из-за того, что не принадлежишь к когорте тех журналистов, которые гордо именуются «слугами народа» и которых сам народ в массе своей недолюбливает? Мне нравилось летать по Европе за счет заинтересованных в моем пере офисов по туризму или итальянских компаний, имеющих виды на российский рынок. Нравилось есть деликатесы и пить дорогие вина на пресс-ужинах. Нравилось блистать нарядами на презентациях. Иными словами, мне нравилось жить не по средствам. И вот впервые я столкнулась с тем, что, оказывается, организовать простейшее путешествие мне не под силу и, что самое обидное, не по кошельку.

Внизу экрана мигало оранжевым сообщение, которое я не могла открыть уже часа полтора, обескураженная гостиничными тарифами.

GM: Привет! Как дела? Так ты все-таки едешь в Бельгию?

Спрашивал один шапочный интернет-знакомый — из тех, которые своей тоскливой вежливостью никак не дают желанного повода отправить их в игнор.

Я подумала, что он не отличается оригинальностью.

* * *

Примерно за полгода до этого…

— Даша, вы бывали в Сен-Тропе? — раздался в трубке голос главного редактора журнала о путешествиях, для которого несколько раз я переписывала чьи-то неформатные тексты.

— Пока нет, — ответила я, интонационно выражая готовность отправиться туда хоть завтра с редакционным заданием.

— Хмм… жаль, я так на вас рассчитывал. А сможете сделать текст так, как будто вы там бывали, причем недавно?

К подобным просьбам быстро привыкаешь. И так же быстро перестаешь всерьез воспринимать лекторов факультета журналистики, которые говорят, что главное в работе хорошего репортажника — это ноги и глаза. Главное — хвост! То есть богатое воображение и умение выуживать информацию из Интернета.

— Спрашиваете, шеф! Комар носа не подточит!

— Время есть до понедельника. Да, знаю, немного, но ситуация непредвиденная — заказанный текст оказался полным… Ну, вы понимаете.