Новая Зона. Коллективное сознательное - Сергей Слюсаренко

Еще на лестничной клетке Малахов услышал, что в квартире звонит телефон. Именно телефонный звонок развеял все ностальгические мысли. Вадим быстро открыл дверь и ринулся на звук. К счастью, телефон стоял там же, где и шесть лет назад.

— Алло!

— Сколько можно звонить! Ты уже тут или где? — радостный голос Германа взорвался в трубке.

— Да вот только вошел, я тут даже еще не…

— Вот! И ни шагу из дому!

— Да здесь даже не убрано, и я не знаю, что и как. — Малахов понял, что сейчас нагрянут друзья.

— Вот и отлично! У нас все с собой! — Загудел отбой.

Не успел Вадим положить трубку, как позвонил сын. Он, оказывается, помнил домашний телефон. Не прерываясь ни на секунду, Андрей рассказал о том, как хорошо у бабушки, что скоро они пойдут устраиваться в новую школу и что… В общем, у Вадима отлегло от сердца, он очень боялся, что сын сразу начнет скучать по нему.

Было очень странно видеть свою квартиру, в которую никто не заходил почти четыре года. Видимо, бывшая жена, уезжая, не очень заботилась о том, что сюда могут прийти чужие люди. Разбросанные вещи, раскрытые дверцы шкафов, почему-то от этого выглядящие мертвыми. Но, судя по слою пыли на мебели, никто, после того как у Ольги отняли эту квартиру, сюда не заходил. Сухие цветы в горшках на подоконнике, рассыпавшиеся в прах от одного прикосновения, придавали жилью заброшенный вид. Пылесос, найденный в кладовке в прихожей, помог хоть как-то собрать пыль, и в комнатах заметно повеселело. Но все равно стало понятно: дом, в котором никто не живет, — умирает. Незаметно вспучились обои на пересохших стенах, краны на кухне и в ванной протекали и предательски заревели, когда Малахов открыл воду. Унитаз, как только Вадим открутил водяной вентиль на стояке, начал долгую и неприятную музыку сифонящего бачка. Книги, мебель, даже посуда — все несло на себе печать запустения, вещи, призванные служить человеку, умерли, когда рядом с ними не было хозяина. В шкафчике со столовыми приборами Вадим нашел ложку. Он ее всегда называл «своей». За четыре года она окислилась и сейчас была матово-зеленой, словно покрытой мхом. И еще одно понял Малахов — в доме не осталось ни малейшего следа женщины, с которой он прожил столько лет. Словно вместе с собой она унесла свидетельства своего пребывания здесь.

Вадим навел порядок, сел в кресло, которое немедленно отозвалось лопнувшей пружиной, осмотрелся и понял — в квартире надо делать полный ремонт. Он не хотел ее в таком виде, хранящей воспоминания о предательстве, о собственных ошибках и о немногих, но счастливых днях прошлой жизни. Прошлой, которая уже никогда не вернется.

— Да заходите, не заперто! — крикнул Вадим, когда заверещал замок на входной двери.

Он быстро скрутил хобот пылесосу и запихал его в шкаф. А в гостиной уже стояли его товарищи: Клава, Тимур, Герман.

Вначале наладить разговор все никак не удавалось. Все сели на стулья, оставшиеся от старых хозяев, кружком, как коты на чердаке, и пытались вести светскую беседу типа: «Ну и как, а что там и как тебе новости…».

Первой не выдержала Клава.

— Ну и?.. — с нотками легкого нетерпения в голосе произнесла она громко. — Что мы тут, в самом деле? У тебя кухня есть еще?

Клава, не дожидаясь ответа на вопрос, ушла в прихожую и вернулась с громадной сумкой, набитой продуктами.

— Я догадывалась, что тут у тебя, кроме сухой левкои, ничего не найдется. — Она поставила тяжелую сумку на пол. — Так, мне кто-нибудь поможет?

Тимур и Герман, переглянувшись, тоже ушли в прихожую и вернулись с пакетами. В них, без сомнения, была еда и не только. Потом все запасы перекочевали на кухню, она в квартире Малахова была большая, больше похожая на столовую. Там уже хозяйничала Клава.

— Вот чего мне всегда хотелось, так это навести порядок у тебя на кухне. Ну не могу я терпеть, когда каждая чашка должна стоять на определенном месте, ножи по-уродски должны быть сложены на тряпочке, а эти тарелки, — Клава показала на гору посуды, — лежать именно в таком виде! Я все у себя по-другому складываю.

— Ну, так ты у себя так, а Ольга складывала по-своему, — уныло протянул Малахов.

— Так посуду может складывать только… Вадим. Ты меня извини, ну стерва была твоя бывшая, стервой и осталась… И посуду она складывала, как стерва.

— Ну и фиг с ней. — Малахов сморщил нос. — Ты знаешь, Клав, я даже не помню ее. Просто не помню… Словно с того момента, как я в последний раз видел ее, прошло тысячу лет…

— Так, завели уси-пуси! — перебил их Герман. — Где у тебя стаканы или из чего мы будет пить?

Стаканы оказались там же, где и много лет назад, но Клава, критически осмотрев стекло на просвет, все-таки сполоснула их под краном. Дальше все пошло легко и непринужденно. Из сумок доставали салаты и заранее нарезанные колбасы. Тимур, оказывается, притащил гору азиатских блюд от мисо-супа до креветок с орехами. Герман, который был ответственным за спиртное, запасся товарным количеством итальянской «Фалангины», неизвестно где добыв это редкое вино. Выпили и за встречу, и за здоровье, и Малахов уже было предложил «за работу»… но тут друзья помрачнели.

— Вадим, ты вообще в курсе того, чем занимается теперь Центр? — остановила Клава тост. — Или еще не успел получить задание от главного?

— Ну, — Вадим с сожалением поставил стакан на стол, — я заметил, что все сильно поменялось… Я боялся сказать вам сразу, но группы «Табигон» больше нет. Как сказал главный начальник, сейчас у нас другие цели.

— Мягко говоря, — буркнул Тимур. — Давайте все-таки выпьем за встречу, а потом будем о плохом.

Он поднял свой стакан, друзья чокнулись и выпили. Рымжанов неожиданно встал из-за стола и вышел в прихожую. Вернулся оттуда с двумя японскими мечами-катанами.

— Ты удивишься, вот мой главный атрибут в новой работе.

— Ты учишься восточным боевым искусствам? — с легкой иронией спросил Вадим. Он знал, что любым холодным оружием Тимур владел в совершенстве.

— Нет, ты удивишься! — ответил Рымжанов.

Он закрепил мечи на спине крест-накрест и сразу стал похож на самурая. Тимур хотел сесть на свое место, но это не удалось. Клинки на спине зацепились за спинку стула. Чертыхнувшись, Рымжанов содрал с себя перевязи и отвращением отбросил мечи в сторону. Те жалобно звякнули в углу.

— У меня теперь важная ответственная работа, которая позволяет Центру поддерживать свое финансовое положение в кризисной ситуации, — продолжил Тимур. — Я теперь специалист по психологии домашних животных. Мне за визит к страдающей от ипохондрии кошке платят столько, сколько директор Центра получает в месяц! Ну, понятно, что кошачьего психолога на дом вызывают только те, у кого от избытка денег тоже начинается ипохондрия, но вот такую мне работу нашел наш великий шеф и начальник.

— Я не понял, а мечи тут при чем? — спросил Вадим.