Закопанные - Александр Варго

– Знаю, – сказал старлей, перестав улыбаться. – Только достало уже все, Митрич.

Он снова чихнул.

«ГАЗ» вырулил на разбитую дорогу и, подскакивая на ухабах, поехал в сторону города.

– Достало? – переспросил водитель. – Слава, ты еще молодой мужик. Ладно я, без образования, всю жизнь баранку верчу… Выбор-то у человека всегда есть. Или я не прав?

– Эх, Митрич… – вздохнул старлей. – Не все так просто, как кажется на словах. Ладно. Посмотрим, кто тут у нас… – пробормотал он, вытаскивая из папки пачку документов.

– Антон Юртаев, кличка Ходжа, 29 лет. Кража, разбой, хранение наркотиков… Дмитрий Савичев, кличка Сава, 47 лет. Смертельное ДТП по пьянке… На УДО мужик претендует. Что ж, на зоне впервые, все шансы у него есть. Так-так, идем дальше… Валерий Сохнов, кличка Зажим, 33 года. Рецидивист. Три грабежа, тяжкие телесные со смертельным исходом, сопротивление полицейскому… Хм… а теперь еще в придачу убийство и изнасилование. Девчонку-малолетку угробил.

– Вот гнида, – не выдержал Митрич.

– Еще та, – кивнул конвоир, перелистывая документы. – Ну ничего. Готов спорить на что угодно, что его «двадцатка» превратится в пожизненный срок. Получит, как пить дать.

– Получит-то получит, – проговорил водитель. – Только ребенка этим не вернешь. А эта падаль будет до конца своих дней среди таких же упырей жить. А мы со своих зарплат налоги платить, чтобы они, значит, без обеда не остались.

– Вряд ли он будет жить, – не согласился старлей. Он в очередной раз чихнул, зажимая нос рукой.

– Будь здоров.

– Спасибо, – вытирая рукавом выступившие сопли, ответил тот. – Так о чем это я? Ага, о Зажиме. Завалят его скорее всего. По понятиям нашего контингента, наша зона – «правильная». Так что за изнасилование, тем более малолетки, его точно кончат. И остался у нас…

Послышалось шуршание бумаги.

– Александр Бойко, кличка Нос. 31 год. Убийство.

Конвоир сощурился, приблизив к глазам листы досье на уголовника.

– Этого на экспертизу.

– Кого убил-то? – поинтересовался Митрич, следя за дорогой.

– Девочку одну, школьницу.

Охранник сунул документы в папку и застегнул ее на «молнию».

– И не просто убил. Следаки считают, что он потом съел ее. Правда, это еще доказать надо. Вновь открывшиеся обстоятельства, в общем.

Митрич покачал головой:

– Тьфу ты, мать честная… Час от часу не легче. Может, его лучше в «стакан»[7] было определить? От греха подальше?

– Не-а. «Стакан» уже занят. Забыл, что ли?

Старлей опять чихнул.

– Да что ж ты будешь делать, – проворчал он. – Вконец расклеился.

– Ты вроде сегодня хотел пораньше уйти? – спросил водитель.

– Ну да. Мишке моему семь лет стукнуло.

– Поздравляю, – тепло улыбнулся Митрич. – Совсем взрослый пацан.

– Это да. Так вот, мы наших архаровцев как в город доставим, меня Пашин сменит, я начальство предупредил. Обратно с ним поедете.

– Да без вопросов, – пожал плечами водитель. – День рождения сына – дело святое.

– Ну и, само собой, завтра с меня «поляна».

– Это как сам решишь, – отозвался Митрич. – Я, как Герасим, на все согласен.

Они умолкли, глядя на дорогу.

До города было еще сорок километров по пустынной, выжженной солнцем дороге, и каждый из мужчин думал о своем.

Только никто из них даже предположить не мог, какие непредвиденные события произойдут в самое ближайшее время.

* * *

Зажим поднял глаза на замершего Ходжу. Затем перевел взгляд на Саву.

– Это что за хрень?!

Сава испуганно заморгал.

– Зажим, я ничего не знаю, – нервно проговорил он. В сотый раз облизнул воспаленные губы. – Я не при делах. Мне просто Рома Печорский это передал. Сказал, чтобы…

– Ты читал это? – перебил его Зажим.

Сава с такой энергичностью замотал головой, что, казалось, вот-вот и у него хрустнут шейные позвонки.

– Там же печать, – робко произнес он, но Зажим уже и сам видел, что напрасно волновался насчет вероятного нарушения конфиденциальности письма. Печать-то он сам сорвал. К тому же вряд ли этот рыхлый увалень решился бы вскрыть послание, да еще от авторитетного вора. Кстати, тому самому Доктору, передавшему эту маляву, Зажим в свое время очень помог в одном важном вопросе. Может, Доктор таким образом решил отблагодарить его?!

– Что там? – сгорая от нетерпения, спросил Ходжа, и Зажим молча передал ему послание. Уголовник быстро прочитал, и глаза его расширились.

– Надо же, кто нарисовался… Сам Доктор… – промолвил он, возвращая записку Зажиму. Затем повернулся к Саве:

– Где ты раньше был, валенок?

– Я… я… – проблеял толстяк, вжимаясь в скамью, словно намереваясь слиться с ней в единое целое. – Зажим, я просто забыл! Сукой буду!

– Почему Рома сам мне не передал маляву?! – прорычал Зажим. Ходжа осторожно положил ему руку на плечо, но зэк резким движением скинул ее.

– Зажим, остынь, – зашептал Ходжа. – Сбавь обороты – вертухаи могуть прослушивать. Сава в больничке вместе с Ромой Печорским лежал. Видать, маляву Доктор по своим каналам Роме передал, а тебе ему проще всего было ее через этого валенка переправить. Тем более ты в пресс-хате[8] тогда куковал. Забыл, что ли?

Зажим неохотно кивнул.

– Доктор-то на воле, чуешь? – взволнованно продолжал Ходжа. – Значит, это не подстава! Видать, решил доброе дело сварганить, молодцом!

– Чего делать будем?! – с трудом держа себя в руках, спросил Зажим. Он выглядел совершенно растерянным.

– На рывок надо идти, Зажим, – заговорил Ходжа, приблизив свое болезненно-желтое лицо к зэку. – Как Доктор пишет. Иначе крышка нам. Тебя за «лохматый сейф» кончат по-любому. А мне за «герыч» еще лет восемь накинут. Это к моей «десятке». Живым уже из зоны я не выйду, только ногами вперед. Так хоть подышу вольным воздухом! Пусть хоть неделю, месяц! Все же лучше, чем в этом отстойнике гнить! Доктор пропасть не даст, точняк говорю!

Видя, что Зажим вновь и вновь перечитывает письмо, он, воровато оглянувшись, сказал:

– Проглоти. Запомни, что есть, и проглоти.

Зажим, помедлив, сунул в рот измятый бумажный квадратик.