Жизнь после жизни - Александра Маринина

Второй женой князя Андрея в 1786 году стала ирландка ЕвгенияО'Рейли. Князь познакомился с ней во время путешествия за границу, отбил у мужаи привез в Россию. Бракоразводный процесс Евгении был долгим и мучительным, нов конце концов влюбленные соединились и сочетались законным браком. Они любилидруг друга и были счастливы, но родственники Андрея Ивановича этот брак не одобрилии его молодую жену не приняли. Супруги Вяземские стали подыскивать уединенныйуголок, где они могли бы спрятаться от пересудов и гнева своего окружения. Воттогда-то князь Андрей и купил усадьбу Никольское-Томилино, которая сегоднястоит на окраине нашего города.

Но Вяземские сюда так и не переехали. Князь привезновоиспеченную супругу в имение, но уже через несколько часов Евгения сказала,что здесь ей не по себе. Она даже не захотела остаться в усадьбе переночевать,сказала, что ей страшно, что в воздухе витает нечто неопределенное, что еепугает, и она ни за что не хотела бы здесь жить. Никакие уговоры князя непомогали, супруги вернулись домой, а через месяц Андрей Иванович нашел новоеместо — Остафьево, в семи верстах от города Подольска. Вяземские сталихозяевами Остафьева более чем на 100 лет, а усадьба Никольское-Томилино былапродана графу Михаилу Федоровичу Румянцеву.

В середине 50-х годов прошлого века территория имения сталачастью вновь построенного города Томилина, и никто не знает, почему таксложилось, что красивую усадьбу на окраине города стали называть «усадьбойВяземского», который был ее хозяином всего чуть дольше месяца и не прожил в нейни одного дня. Но факт остается фактом: усадьба Румянцевых при советской властиименовалась «усадьбой Вяземских» и носит это название до сих пор. Однако именнос родом Румянцевых, владевших Никольским-Томилином вплоть до революции 1917года, и связаны страшные старинные тайны, которые могут пролить свет на тайнысегодняшние.

Итак, у графа Михаила Федоровича была дочь Ольга, красавица,образованная и умная девица, не знавшая отбоя от женихов. Сердце ее было отданоАлексею Лобанову, за которого Ольга Михайловна и вышла замуж в 1808 году. Бракбыл на редкость счастливым, полным любви и взаимного доверия. К тому моменту,когда молодой граф Лобанов уходил на войну с Наполеоном, Ольга родила Алексеюдвоих детей. Перед расставанием граф Алексей подарил любимой жене серьги,дорогие и очень красивые, со словами: «Эта пара серег олицетворяет нас с тобой.В них заключена наша с тобой жизнь. Ежели одну потеряешь или сломаешь, вторуюне выбрасывай, храни ее, как хранила бы свою и мою жизнь, как хранила бы нашулюбовь».

Прошло несколько месяцев, Ольга Михайловна носила подаренныемужем серьги каждый день, даже на ночь не всегда снимала. И вдруг оказалось,что одна сережка потеряна. И на другой день пришло известие о гибели графаАлексея Лобанова. С той поры Ольга Румянцева-Лобанова носила одну серьгу,вдевала ее в левое ухо, ближе к сердцу. Она долго не снимала траур, горюя полюбимому мужу и отцу своих детей, и никакие уговоры матери не носить однусерьгу, потому что это против правил, ее не убеждали.

Через полтора года после гибели графа Алексея за ОльгойМихайловной начал настойчиво ухаживать сын владельца расположенного пососедству имения, Петр Большаков. Петр был известен на всю округу своим буйнымнравом, невоздержанностью в застолье, склонностью к дебошам и к веселью вобществе цыган или заезжих актрис. Репутация у него была ужасная, и молодаякрасавица-вдова сторонилась соседа и старалась его избегать. ОднакоБольшаков-младший не отступал, преследовал Ольгу, не давал ей прохода,постоянно наезжал с визитами и всячески демонстрировал свое расположение. Вконце концов дело дошло до объяснения, Большаков признался в своих чувствах истал требовать ответа. Был он в тот день изрядно нетрезв и вел себя агрессивно.Ольга старалась сгладить неловкость и деликатно объяснить Петру, что неразделяет его любви и собирается хранить верность погибшему мужу до самойсмерти. Она даже рассказала ему, в надежде смягчить кавалера, о подаренныхмужем серьгах и о том, как одна из них потерялась как раз накануне полученияизвестия о его смерти. Большаков же от этого рассказа еще более разгорячился,слова Ольги разозлили его, пробудили бешеную ревность, да и вино, выпитое безмеры, сделало свое коварное дело. Он протянул руку и в ярости вырвал серьгу изуха молодой женщины, а затем схватил нож и нанес несколько ударов по ее лицу.

Спустя два дня Петр Большаков был арестован и препровожден втюрьму. Врач сделал для Ольги все, что смог, однако с того момента все еепрекрасное лицо оказалось изуродованным безобразными шрамами. Когда Ольгапосмотрела на себя в зеркало, она пришла в ужас и швырнула зеркало на пол.Осколки разлетелись по всей опочивальне. Ольга потребовала, чтобы во всем домебольше не осталось ни одного зеркала. Она не хотела видеть свое некогдакрасивое, а отныне обезображенное лицо. Требование молодой хозяйки былоисполнено, зеркала сняли и сложили в каморке.

Через некоторое время пользовавший Румянцевых доктор сталзамечать в Ольге начальные признаки надвигающегося безумия. Она то становиласьзадумчивой, все молчала, ни с кем не разговаривала, а то вдруг начиналахохотать, веселиться, затевать шумные игры с детьми, потом снова впадала впечаль и неподвижность. Однажды в холодный зимний вечер Ольга Михайловна вприступе безумия начала бить стекла в окнах и кричать, что они, как зеркала,отражают ее уродство, которое она не хочет видеть. На крик сбежались домочадцы,попытались утихомирить Ольгу, но она принялась рвать на себе волосы и одежду иприговаривать, что все против нее сговорились, даже самовар отражает ее лицо, ивсе на нее смотрят и видят ее ужасные шрамы. Несчастную удалось связать и черезкакоето время успокоить, но рассудок к ней так и не вернулся.

Душевные болезни с той поры стали преследовать потомковРумянцевых, проявляясь через одно-два поколения. Но самым странным было то, чтоОльга Михайловна Румянцева-Лобанова оказалась последней действительно красивойженщиной в этом роду. Уже ее дочь, а также все последующие девочки в родуРумянцевых-Лобановых рождались отчаянно некрасивыми. Благодаря немаломусостоянию все они рано или поздно выходили замуж и рожали детей, однако ни однаиз них не знала истинно любящего мужчину. Всех их брали замуж по расчету.

Но вот в 1898 году, спустя более восьмидесяти лет послетрагедии, постигшей графиню Ольгу, оставшаяся от нее сережка была извлечена изшкатулки, в которой бережно хранилась все эти годы, и вдета в ушко АнныРумянцевой-Лобановой. Анна, как и многие ее предки по женской линии,привлекательной внешностью не отличалась, но любви хотела подлинной, на деньгахи расчете не замешенной. В память о несчастной Ольге Михайловне, которую мужлюбил страстно и преданно, Анна отнесла сережку к ювелиру, заказала ей пару истала носить. Женихи у нее к тому времени были, однако все они гнались засостоянием, о чем Анна, конечно же, знала.

Вскоре сыскался молодой человек, в которого Анна влюбиласьбез памяти и, что самое главное, в искренность чувств которого она всей душойповерила. Родители были против: молодой человек был отнюдь не родовит, измещан, и не сказать чтоб богат, даже напротив того. Анна твердо стояла на своеми говорила, что выйдет за него во что бы то ни стало, даже если ее лишат инаследства, и приданого, что для их любви нет преград и ничто им не помешаетстать счастливыми. Слова ее оказались пророческими, отец, узнав, что Анна и еежених тайно обвенчались, лишил непокорную дочь приданого и наследства и оставилбез копейки. В тот же миг молодой супруг из нежного и любящего превратился взлобного ожесточенного мужлана. Анна пыталась уверить его в том, что их любовьвыше меркантильных интересов и финансовых обстоятельств, что они станутработать и будут жить скромно, но счастливо. Муж в ответ схватил ее за руку ипотащил к зеркалу. «Какая любовь? — кричал он с пеной на губах. — Окакой любви ты говоришь? Ты посмотри на себя! Неужели ты думаешь, что такую,как ты, можно всем сердцем полюбить? Да тобой только детей пугать! Ты только встрашном сне можешь присниться! Меня воротит от одного твоего вида! Только радиденег твоего папаши я готов был тебя терпеть! А без этих денег ты мне не нужна.Если ты хочешь, чтобы я остался с тобой, иди к отцу, падай в ноги и проси,чтобы он изменил свое решение». При этих словах Анна схватила хрустальную вазуи изо всех сил запустила в зеркало, в котором отражался ее муж, побелевший отярости и злобы, и она сама, бледная, с длинным лошадиным лицом, слишкомтолстыми губами и маленькими блеклыми глазками. В эту секунду она поняла, чтосамыми красивыми в этом отражении являются серьги в ее ушах. Зеркало от удараразбилось, осколки посыпались на пол. Анна подняла руки, с силой вырвала серьгииз мочек ушей и швырнула украшения в угол.