Прости меня, Леонард Пикок - Мэтью Квик

Как будто ответ герра Силвермана – нечто святое, способное изменить всю мою жизнь или типа того, а потому я приберегаю его на закуску, словно эмоциональный антибиотик или спасательный плот на волнах депрессии.

Иногда я реально в это верю.

Но почему?

Быть может, у меня полный бардак в голове.

Или, возможно, я всего-навсего боюсь, что заблуждаюсь на его счет и невесть что сам себе напридумывал, а длинные рукава абсолютно ничего не скрывают, просто герру Силверману нравится так ходить.

Типа, вопрос моды.

И вообще, он гораздо больше меня похож на Линду[6].

Конец истории.

И еще я боюсь, что герр Силверман рассмеется мне в лицо, если я вдруг спрошу его о рукавах.

Что заставит меня почувствовать себя кретином из-за того, что все это время я гадал – и надеялся.

Что назовет меня придурком.

Что решит, будто я извращенец, раз так много думаю о подобных вещах.

Что на его лице появится гримаса отвращения, и тогда я пойму: к прежнему возврата нет и вообще у меня паранойя.

Думаю, это меня просто-напросто убьет.

Вышибет из меня дух.

Наверняка.

Таким образом, в конечном итоге я начинаю бояться, что моя неспособность задать вопрос – просто результат моей безграничной трусости.

И вот я сижу в одиночестве за кухонным столом и гадаю, вспомнит ли Линда о сегодняшней дате, в глубине души пребывая в твердой уверенности, что, естественно, нет, и наконец решаю для себя, что сейчас, пожалуй, лучше переключиться на другое и подумать о том, мог ли нацистский офицер, которому во время Второй мировой войны принадлежал мой «Вальтер P-38», даже на секунду представить себе, будто семьдесят с лишним лет спустя в далеком Нью-Джерси, за Атлантическим океаном, это личное оружие в конце концов станет объектом современного искусства, приведенным в полную боевую готовность для того, чтобы убить самого что ни на есть настоящего современного нациста из моей средней школы.

Интересно, как звали того немца, кому изначально принадлежал «вальтер»?

Был ли он одним из тех милых немцев, о которых рассказывает нам герр Силверман? Тех, которые не питали ненависти ни к евреям, ни к геям, ни к чернокожим, ни ко всем остальным и которым просто не повезло родиться в Германии в реально проклятые времена.

Был ли он хоть в чем-то похож на меня?

Мой фирменный знак – патлатые русые волосы до лопаток. Я отращивал их годами начиная с того момента, как правительство пришло за моим папой и ему пришлось слинять из страны[7].

И мои длинные патлы злят Линду до чертиков, особенно теперь, когда она стала заниматься современной модой. Она говорит, будто я похож на «гранж-рокового укурка»[8], и в те далекие времена, когда Линда еще обо мне заботилась, она заставила меня сдать тест на наркотики – пописать в баночку, – на который я положил с прибором[9].