Обними меня крепче. 7 диалогов для любви на всю жизнь - Сью Джонсон

Тем не менее мы не можем больше говорить о любви как о некой таинственной, мистической силе, не поддающейся пониманию. Она играет слишком важную роль. Хорошо это или нет, но в XXI веке любовные отношения стали главным аспектом эмоциональной жизни людей.

Одна из причин – в возрастании социальной изоляции. Роберт Патнэм в книге «Боулинг в одиночку» говорит, что все мы несем критические потери «социального капитала». Этот термин в 1916 году придумал педагог из Виргинии, который описывал постоянную помощь, заботу и сочувствие среди соседей. Большинство живут вдали от таких поддерживающих сообществ – родительского дома или друзей детства. Наши рабочие дни все длиннее, командировки все дальше, а возможностей завести близкие отношения в таких условиях все меньше.

Чаще всего мне приходится работать с партнерами, живущими в «сообществах» из них двоих. Большинство принявших участие в опросе Национального научного фонда США в 2006 году отметили заметное сокращение числа их близких, доверенных лиц. И все больше опрашиваемых признают, что таких людей в окружении попросту нет. Как выразился ирландский поэт Джон О’Донохью, «огромное свинцовое одиночество опускается на людей, как леденящая зимняя стужа».

Как следствие, сегодня мы ждем от своих возлюбленных столько же эмоциональной близости и чувства принадлежности, сколько моя бабушка получала, скажем, от всей деревни. Это усугубляется прославлением романтической любви в популярной культуре. Кино, телесериалы и театральные постановки пропитаны образами любовных отношений, будто это единственный достойный внимания аспект нашей жизни. Газеты, журналы и телевидение постоянно и во всех подробностях освещают вечный поиск второй половины актеров и других знаменитостей. Поэтому едва ли стоит удивляться, что, согласно опросам, проведенным в США и Канаде, на первое место в списке своих жизненных целей и приоритетов люди ставят любовные отношения. Они опережают даже финансовое благополучие и успешную карьеру.

Вот почему так важно дать определение любви, выяснить, из чего она слагается и как сделать ее «вечной». И в последние 20 лет, к счастью, это понимание – революционное, волнующее – стало появляться.

Теперь мы знаем: любовь не что иное, как самый совершенный, безошибочный эволюционный механизм, который позволяет выживать человеку как виду. И это не потому, что она заставляет нас плодиться и размножаться. Продолжить род люди ухитряются и без любви! Но потому, что она помогает нам выстраивать эмоциональные связи с важными и ценными для нас людьми – теми, кто станет тихой гаванью в бушующем океане жизни. Любовь – надежный оплот, призванный обеспечить защиту и поддержку, которые так нужны всем, чтобы пережить неизбежные взлеты и падения.

Потребность в эмоциональной связи – чтобы было кому сказать «обними меня крепче» – заложена в наших генах и телах. Это так же необходимо для жизни, счастья и здоровья, как еда, безопасность или секс. Без эмоциональной близости с незаменимыми людьми невозможно оставаться физически и психически здоровыми – невозможно выжить.

Веками люди были очень близки к пониманию истинной цели любви. Еще в 1760 году испанский епископ в отчетах римскому начальству писал о детях из воспитательных домов, которые регулярно умирали от печали, хотя имели и стол, и кров. В 1930-х и 1940-х годах в американских больницах массово гибли сироты, лишенные всего-то прикосновений и эмоциональных контактов. Психиатры стали обращать внимание на детей, внешне совершенно здоровых, однако безразличных, черствых и не способных на отношения с людьми. Дэвид Леви в своей статье 1937 года, опубликованной в «Американском психиатрическом журнале», объяснял такое поведение подростков эмоциональным голодом. В 1940-х американский психоаналитик Рене Шпиц ввел в обиход термин «госпитализм». Он обозначал глубокую психическую и физическую отсталость, вызванную дефицитом общения и воспитания вследствие отделения ребенка от матери и переживаемого малышом изнуряющего горя.

Но первым разобрался, в чем дело, все же британский психиатр Джон Боулби. Позвольте начистоту. Как психолог и человек, я вручила бы награду за лучшую систему идей именно Боулби, будь у меня такая возможность. Даже не Фрейду или кому-то еще из тех, кто посвятил жизнь попыткам понять людей и их чувства. Английский психиатр взял множество нитей чужих наблюдений и идей и связал их в логичную и последовательную теорию привязанности.

Боулби родился в 1907 году в аристократической семье. Он воспитывался, как было принято в высшем обществе, в основном няньками и гувернантками. Сидеть за одним столом с родителями будущему ученому позволили только в 12 лет. И то лишь когда подадут десерт. Как водится, его отправили в школу-интернат для одаренных детей. Потом Джон жил и учился в Тринити-колледже Кембриджского университета. Боулби отступил от традиционного уклада, устроившись волонтером в школу для трудновоспитуемых детей. В то время их создавали мечтатели и педагоги-новаторы, такие как Александр Сазерленд Нилл. В этих учебных заведениях во главу угла ставилась эмоциональная поддержка вместо привычной для педагогики тех лет строгой дисциплины.

Этот опыт вдохновил Боулби поступить на медицинский факультет и стать психиатром. Помимо обучения потребовалось семь лет терапии и психоанализа в качестве пациента. Очень сложного и запущенного, как выяснилось. Под влиянием наставников, таких как Рональд Фэйрбейрн, утверждавших, что Фрейд недооценивал потребность людей в других, Боулби восстал против профессиональной догмы. Она гласила, что корень всех проблем пациентов в их внутренних конфликтах и бессознательных фантазиях. Боулби настаивал: причины следует искать вовне – в реальных отношениях с другими людьми.

В ходе работы в детской психиатрической консультации психиатр начал утверждаться в мысли: причина девиантного или саморазрушительного поведения юных пациентов – нездоровые отношения с родителями. Свою врачебную практику Боулби начинал в 1938 году под руководством известного психоаналитика Мелани Кляйн. В качестве пациента к нему направили гиперактивного подростка – сына чрезмерно тревожной матери. Но пообщаться с родителями психиатр не имел возможности. Считалось, что лишь проекции и фантазии ребенка имеют отношение к делу. Боулби был раздосадован. Опыт и наблюдения не оставляли сомнений в истинности его идеи: качество отношений с близкими и ранняя эмоциональная депривация – ключ к формированию личности и ее способности к построению отношений с другими людьми.

В 1944 году Боулби опубликовал первую научную статью по семейной терапии «Сорок четыре малолетних вора». Автор утверждал, что «за маской безразличия “они прячут” неутолимые страдания, а за кажущейся черствостью – отчаяние». Юные подопечные английского психиатра, словно поклявшись себе: «Больше никто не сделает мне больно!» – яростно и отчаянно отталкивали от себя людей.

После Второй мировой войны ВОЗ поручила Боулби провести исследование с участием детей, оставшихся без домов и родителей. Результаты окончательно убедили его в реальности «эмоционального голода». Психиатр утвердился в мысли, что близость и любовь необходимы человеку так же, как пища. Впечатлила его и идея Чарльза Дарвина о том, что естественный отбор способствует закреплению реакций и сигналов, помогающих уцелеть. Боулби пришел к выводу: постоянные отношения с важными и ценными людьми – это блестящий механизм выживания, появившийся в ходе эволюции.